Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

Хрустальная мечта Петровича о «Баяне» во Владивостоке и последующей рубке с Камимурой «шесть на пять» с тихим, печальным звоном разлетелась на множество осколков, разбившись о железную логику решения комфлота.

Руднев повел к Цусимскому проливу «Богатыря», «Лену» и экс-японский угольщик, под русским флагом получивший имя «Кама». Оба вспомогательных крейсера с двадцатимильным опережением «Богатыря» на расстоянии пятнадцати миль друг от друга. Получался как бы невод, которым прочесывалось море в полосе двадцати пяти миль. На ночь все крейсера стягивались в плотную группу и держались в кильватерной колонне до утра.

Подобным образом у восточного побережья Японии действовало соединение в составе «России», «Оби» и «Сунгари», вышедших из Владивостока на десять дней раньше. Но они могли себе позволить идти с увеличенными интервалами и не кучковаться по ночам. Им встреча с крупными японскими боевыми кораблями теоретически не грозила.

Узким местом при планировании операции, по старой русской традиции, оставалась связь. Станции беспроволочного телеграфа во Владивосток доставили лишь незадолго до выхода кораблей в поход. Начальник над портом контр-адмирал Гаупт, в последнее время начавший посматривать на порт-артурского выскочку с уважением из-за того, с какой немыслимой скоростью выполнялись его заказы, обалдело спросил:

– Но как? Откуда, Всеволод Федорович?

На что последовал рассеянный ответ:

– На Черном море сейчас радио ни к чему.

– А потом?

– А потом и нам сюда, и в Артур, и обобранным нами черноморцам доставят мощные новейшие германские «Телефункены» с дальностью работы под пятьсот миль или даже больше. Заказ уже размещен, наши агенты в Берлине Енгалычев, Шебеко и Поллис весьма оперативно все оформили. Но пока, увы, придется нам своими поповскими да «Дюкерте» обходиться: пятьдесят миль – все удовольствие, если еще с погодой повезет. Только вот шпиц опять в своем амплуа: прислать из Севастополя еще и телеграфистов, увы, не догадались. А я не докумекал сразу вытребовать. Доживешь тут с вами до склероза…

За профессионалами пришлось обратиться к начальнику телеграфа. Безотказно сработавшее обещание «куска добычи» позволило избежать чиновных сомнений и волокиты. Новоиспеченные «кондуктора – помощники телеграфистов» были перетасованы с радистами с крейсеров и распределены по всем кораблям, идущим в море, обеспечив «тройкам» более или менее приемлемое качество связи между собой.

По вспомогательным крейсерам адмирала Того прошла коса смерти. «Россия» утопила два, еще один попался на зуб «Богатырю». Все три столкновения происходили по одному и тому же сценарию. Первым японца замечал один из вооруженных пароходов. Тут же с него по радио шло сообщение на боевой крейсер, и наживка начинала панический бег в сторону «большого брата», который, разведя полные пары, догонял японца через пару часов после того, как тот его замечал. После этого следовало предложение о сдаче, которое все три раза было отвергнуто. Дальнейшее понятно. Все же наспех вооруженный пароход и крейсер, созданный для боя, это немного разные корабли. А уж если пароход, по бедности, вооружался по принципу «а еще у нас в арсенале завалялась вот эта пушечка, которую больше девать некуда…»

Почти все деньги Япония потратила на создание нормального современного флота. Вооружение вспомогательных крейсеров шло по остаточному принципу, да и канониров на них посылали тех, кто был слишком плох не только для Соединенного флота, но и для армии в Корее и Маньчжурии. Так что тот факт, что за три боестолкновения «Богатырь» и «Россия» получили аж четыре попадания, следует отнести только на счет самурайского фанатизма. Все японские пароходы продолжали огонь даже после того, как было ясно, что они тонут…

Пока «Богатырь» добивал свою жертву, «Лена» догнала попытавшийся было удрать транспорт. Видя незавидную судьбу своего охранника, его капитан предпочел сдаться, чему немало поспособствовал и снаряд, разворотивший баковую надстройку. Новоиспеченный командир «Лены» решил сэкономить немного времени на выстреле под нос. Град осколков и разлетающейся щепы оказал должное впечатление и на перевозимый вместе со своими пушками личный состав артиллерийского дивизиона. До взрыва они планировали оказать сопротивление досмотровой партии, но как артиллеристы вполне оценили весомость русского пятидюймового аргумента.

Но при конвоировании во Владивосток старого корыта с парадным ходом в десять узлов у Руднева возникли неожиданные проблемы. Пока осколками не срезало антенну, японский вспомогательный крейсер отчаянно трещал морзянкой, что его топит «Богатырь». И этот «крик души» был принят находящимися поблизости кораблями пятого боевого отряда адмирала Катаоки.

Когда на «Богатыре», шедшем концевым, Петровичу доложили, кто именно показался на правой раковине, ему стало смешно и грустно одновременно. «Богатырь», «Лена» и даже сравнительно медленная «Кама» легко могли оторваться от старого тихоходного броненосца «Чиен-Иен», трофея японо-китайской войны конца прошлого, девятнадцатого века. Никто из его сопровождения, трех крейсеров типа «Мацусима», ровесников броненосца, которые активно воевали в той же войне, но уже на стороне японцев, тоже не имел никаких шансов их догнать. Да и не рискнули бы эти доживающие свой век ветераны, от одного из которых удачно улизнул «Манджур» у Шанхая, без поддержки пусть старого, но броненосца, лезть в драку с «Богатырем». Даже при раскладе трое на одного шансы «Богатыря» были предпочтительнее.

Но чертов транспорт не мог дать больше восьми узлов, ибо был сурово перегружен. Русские уже целых три часа считали его своим, ровно как и его груз – шестнадцать современных 120-миллиметровых полевых гаубиц Круппа с боеприпасами. А топить свое добро не в пример более обидно, чем чужое. Кроме маршевых батарей с зарядными ящиками и положенными лошадками, на него навалили без малого сотню ящиков с винтовками и около двухсот тонн патронов и снарядов. Кроме того, один из трюмов парохода был отведен под перевозку кавалерийских лошадей, только что доставленных в Японию из Австралии.

Рудневу поразительно везло на коней…

Судя по широкому разнообразию грузов, наваленных от трюма до верхней палубы, либо упорядоченный график перевозок для армии начал трещать по швам, либо сопротивление русских войск пожирало атакующие силы в таком темпе, что требования армии начали превышать возможности транспортного флота.

Но долго обдумывать японские проблемы Петровичу было некогда. «Кама» получила приказ полным ходом идти во Владивосток и высылать навстречу «Богатырю» все, что будет на ходу в порту, то есть «Громобой». И, если закончили переборку машин и сняли наконец грот-мачту, то и «Рюрик». «Лене» вменялось в обязанность конвоировать транспорт туда же, а при невозможности оторваться от противника вместе с призом, принять на борт команду и пленных с парохода, торпедировать его и отрываться самостоятельно.