Александр Михайловский - Сопки Маньчжурии

– Мишкин! – возмущенно воскликнула Мария Федоровна, – как ты можешь так говорить, ведь она же простолюдинка самого низшего пошиба…

– Запомни, маман, – ответил ее сын, – маги такого уровня, да еще состоящие в свите младшего архангела, простолюдинами не бывают по определению. Люди, что составляют ближний круг Сергей Сергеевича – все они достойны как минимум графского, а то и княжеского титула, но сам он к этому вопросу относится несколько легкомысленно. И я тебе обещаю, что как только взойду на трон, то исправлю эту недоработку. Хотя лучше, чтобы это решение было принято коллективно, собранием русских монархов из разных миров: от Петра Второго (а на самом деле Первого) до моего деда Александра Николаевича, которого Артанский князь преизрядно выручил во времена Крымской войны.

Немного помолчав и не дождавшись от матери никакой реакции, Михаил добавил:

– Но сейчас хотел бы поговорить о тебе, маман. После того как закончится наша пересменка с Ники, Сергей Сергеевич предлагает тебе принять под свой скипетр его Крымское владение в начале семнадцатого века, которое стало его немного тяготить. Как тебе титул: Бахчисарайская самовластная царица Дагмара Первая? Естественно, к владению и титулу будут прилагаться вторая молодость и ослепительная красота. Думай, маман, думай: два раза таких предложений не делают.

Вдовствующая императрица застыла, прижав ладони к щекам. Вторая молодость и статус самовластной государыни – о таком она не могла даже и мечтать! А ее сын тем временем продолжал говорить.

– Крымских татар там уже нет: Сергей Сергеевич выселил их всех в другой мир. Русских полоняников, решивших остаться и строить хозяйство как свободные землепашцы, в твоем новом владении совершенно недостаточно. Еще там имеются греки, остатки готов и евреи, но их лояльность будет равно нулю. На словах они, конечно, благодарны за освобождение от магометанского ига, но на самом деле способны предать в любой удобный момент. Чтобы превратить Крым в ценное и безопасное владение, я выделю тебе несколько боевых кораблей, которые Сергей Сергеевич берется перебросить в тот мир, и, кроме того, необходимо набрать добровольных переселенцев – как из русских казаков и обычных крестьян, так и из беднейших представителей датского общества. На самом деле твоя Дания только кажется благополучной страной, где нет ни горя, ни нищеты.

Затем Михаил положил перед своей маман весьма потертую книгу в оранжевой картонной обложке, на которой было написано: «Мартин Андерсен-Нексё [26], Дитте – дитя человеческое.»

– Вот, прочти… – сказал он. – Тут все – святая истинная правда, какой она видится со дна датского общества, а не из окон королевского дворца Амалинборг.

– Хорошо, сын мой, – кивнула вдовствующая императрица, открывшая обложку и увидевшая на титульном листе сумасшедший для нее год издания «1964», – я обязательно прочту эту книгу, хотя бы из чистого любопытства.

– Если ты все сделаешь как я тебя прошу, – произнес Михаил, – то для этих людей ты станешь истинной королевой, милостивой и благочестивой – и неважно, как при этом сложится твоя жизнь и сколько будет у тебя увлечений и романов… И Сергей Сергеевич, и Творец Всего Сущего благочестие оценивают не по ханжескому поведению, а по тому, сколько ты сотворишь добрых дел… – Он вздохнул. – Ну ладно, маман, пока, а сейчас мне нужно бежать.

– Постой, Мишкин, ты куда! – вскричала императрица, когда ее сын развернулся и направился к дверям.

– Я же сказал, маман, что у меня еще множество дел, – обернувшись, ответил тот. – Я тут часом попробовал себя в качестве Патрона, и теперь обременен почти восемью тысячами Верных бойцовых остроухих. А теперь мне нужно найти все необходимое, чтобы сформировать из них конно-гренадерское соединение: в первую очередь – качественный офицерский и унтер-офицерский состав, а также обмундирование, вооружение и все прочее, что позволит превратить аморфную массу новобранцев в элитную лейб-гвардейскую бригаду. Можно сказать, что я на малом примере учусь, что значит быть настоящим императором. И вот еще что: не могла бы ты оказать мне услугу и пригласить сюда в Аничков, отца Иоанна Кронштадтского? Мне кажется, что он как никто другой подойдет в качестве духовного наставника для моих воинственных дев. А сейчас, маман, все же позволь мне тебя оставить…

Михаил вышел, и вдовствующая императрица осталась наедине с загадочной книгой, напечатанной через шестьдесят лет после текущего момента.

Шестьсот четвертый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Заполучив своих верных и сам став Патроном, Михаил, сжав зубы, с головой погрузился в административно-хозяйственную рутину – то есть в то, чем должен заведовать честный зампотыл. Одновременно он пытался приискать себе офицерский и унтерский состав. Дело осложнялось тем, что над Верными остроухими (особенно в реалиях нынешней Русской Императорской Армии) нельзя было ставить командиров, еще не принесших Михаилу клятву Верности (а следовательно, не прониклись и не осознали, с каким контингентом им придется работать). А где их взять – Верных офицеров или унтеров, которых по штату должно быть до девяти сотен человек младшего командного состава и почти две сотни офицеров?

То, что Михаилу удалось собрать самостоятельно, от необходимого количества составляло сущий мизер. Дюжина младших офицеров и два десятка унтеров, изъятых им во время набега на Санкт-Петербург из «родного» полка синих кирасир и некоторых других частей, погоды не делали. А тут его настигло еще одно обстоятельство. Офицеры и унтера, которых ему все же удалось захватить своим Призывом, обычно впадали в ступор, когда узнавали, кем им придется командовать. Бабы же! И неважно, что эти бабы на голову выше, шире в плечах и неизмеримо сильнее своих потенциальных командиров, а еще созданы так, что генетически не имеют страха смерти. Все равно они бабы – и точка. Поколебала их уверенность только показательная рубка лозы моим рейтарским полком полного состава. Но все равно набранного командного состава для формирования задуманной Михаилом бригады было явно недостаточно.

Если меня на момент формирования кавкорпуса офицерский состав состоял из довольно продвинутых курсантов-егерей из мира Победившего Октября, а сержантами я ставил прошедших первоначальный отбор амазонок, то у Михаила таких вариантов не было изначально. Так что пришлось делиться. Идея перехода Верных от одного Патрона к другому при их обоюдном согласии появилась у меня еще в мире Батыева Нашествия. Там я по мере взросления князя Александра Ярославича планировал переход к нему Верных из числа аборигенов того мира, ибо все равно он – это я, а я – это он: просто Александр Ярославич после возмужания окажется для местного контингента гораздо ближе, чем я, ушедший к тому моменту далеко вверх по Основному Потоку.