Мария Архангельская - Внутренний дворец.

– Да, ваше высочество. И читать, и писать. Но здесь от умения ничтожной мало толку, всё равно никто, кроме неё, этого языка не знает.

Тайрен смотрел на меня, явно прикидывая, что бы спросить ещё, но тут допрос наконец оказался прерван. Её величество вернулась из дворика Процветания быстрее, чем я думала. И наша реакция на приближающуюся процессию из императрицы со свитой оказалась на удивление единодушной. Нам с Чжу было положено кланяться земным поклоном, но я не ожидала, что и наследник встанет на колени и почти коснётся земли лбом:

– Матушка-государыня, ваш сын желает вам долголетия и процветания.

– Я видела вас с террасы, – государыня нахмурилась. – Тальо, ты посмела докучать моему сыну разговорами?

– Нет, что вы, матушка, – рассмеялся Тайрен, поднимаясь, раньше, чем я успела рот открыть. – Разве ваша служанка посмела бы? Это я от скуки принялся её расспрашивать.

– Что ж, тогда ладно, – в глазах императрицы оставалась тень сомнения, но она всё же кивнула нам с Чжу. – Можете идти.

– Слушаемся.

– Ты с ума сошла? – зашипела Чжу, едва только поворот дорожки скрыл от нас мать с сыном и евнухов с дамами.

– Я?

– Да, ты! Каким тоном ты говорила с его высочеством? Твоё счастье, что наследный принц оказался в хорошем настроении и не рассердился на тебя за дерзость, а то отведать бы тебе палок! И хорошо, если тонким концом.

– Да каким таким тоном? Кажется, я была вполне почтительна!

– Это ты называешь – почтительна? «Служанка не умеет читать!» – передразнила она меня, скорчив кислую мину. – Как будто его высочество тебя обидел! Да он оказал тебе огромную честь, что вообще заметил, а ты куксишься, словно к тебе пристал пьяный кучер!

Я едва не ляпнула, что не вижу разницы.

– Если ты не научишься держать себя подобающе, то долго во дворце не проживёшь, – зловеще напророчила Чжу.

Оказывается, для местных дам выражение «умыться росой» вовсе не было иносказанием или преувеличением. Причём для пущего эффекта умываться полагалось именно лотосовой росой. И потому мы с Усин и ещё одной девушкой, не из нашей четвёрки, когда стемнело, отправились собирать вечернюю росу с листьев и огромных, как тарелки, цветков лотоса, плававших в саду в больших вазах высотой нам по грудь. Хорошо хоть не утреннюю – мы и так вставали ни свет ни заря.

Собирать капельки нужно было специальной лопаточкой, похожей на миниатюрные грабельки без зубцов. С её помощью каплю по листу или лепестку аккуратно сгоняли в небольшой кувшинчик, величиной с обычную кружку. Если капелька была на краю, её можно было просто аккуратно стряхнуть. Кувшинчики наполнялись раздражающе медленно, однако всё-таки наполнялись, хотя мне поначалу затея казалась совершенно безнадёжной.

Сперва мы занимались своим делом молча и сосредоточенно, но постепенно молчать стало скучно, и мы разговорились.

– Ты будешь загадывать желание? – спросила у меня Усин.

– Загадывать желание?

– Ну да, на праздник.

– Это на этот… праздник Звёзд, к которому мы готовимся?

– Ну да. Его ещё называют праздником Исполнения желаний. Напишешь записку с пожеланием, и потом его величество сожжёт её на алтаре.

– Серьёзно? – восхитилась я. – Лично его величество?

Вторая девушка – я не помнила её имени, потому что обычно мы почти не общались – прыснула.

– А кто ж ещё? – выговорила она сквозь смех. – Не думаешь же ты, что тебе позволят возжечь огонь на алтаре?

– Нет, конечно. Но что государь будет собирать записки от служанок, я тоже не думала.

– А он и не будет, будут евнухи. Со всего дворца. Потом их положат на алтарь, и его величество их сожжёт, чтобы желания дошли до звёзд.

– Ах вот оно что…

– Вот и попроси кого-нибудь, знающего грамоту, твоё желание записать, – предложила Усин. – Я вот хочу…

– Тс-с-с! Ты разве не знаешь? Нельзя никому говорить, что пожелала, иначе не сбудется!

– Правда? – она глянула на меня так, словно я была высочайшим авторитетом в этом вопросе.

– Угу, – я сделала большие глаза. – Так что, если я соберусь, то я сама напишу. Полагаю, звёздам без разницы, на каком языке написано.

Мы некоторое время помолчали.

– Тальо, а расскажи что-нибудь, – попросила Усин.

– Что?

– Не знаю. Что-нибудь интересное.

Я вздохнула. Честно говоря, такие просьбы всегда вгоняли меня ступор – ну, откуда я знаю, что тебе будет интересно? Мне есть что рассказать, но задай более конкретный вопрос!

– Лучше ты мне что-нибудь расскажи. Какую-нибудь сказку или легенду.

Теперь задумалась Усин:

– А какую?

– Какую хочешь. Я же ваших ни одной не знаю.

– Если хотите, я расскажу, – предложила вторая девушка. – Я много знаю.

– Давай.

– Жил когда-то один военачальник, – начала девушка. – И была у него дочка, такая красивая, что глаз не отвести. И вот однажды пришла к ним в дом нищая монахиня. Увидела она девочку и попросила её себе в ученицы. Родители отказались отдать дочь, и тогда монахиня сказала: «Я заберу её с собой, даже если вы запрёте её в сундуке!» И в ту же ночь девочка пропала. Родители искали её много дней, но так и не нашли. Горько они плакали, но ничего не могли поделать.

– Ужас! – заметила я. – Надеюсь, она была не единственной дочерью.

– А, всё равно, потому что через пять лет девушка вернулась. Когда отец спросил, чему её научила монахиня, она ответила: «Я только твердила молитвы, и больше ничего!» Но отец не поверил ей и велел говорить правду. И тогда она рассказала, что всё это время жила в пещере высоко в горах. На первый год монахиня научила её лазить и прыгать по скалам. На второй год она научилась ловить и отрубать головы жившим в горах обезьянам. На третий год она научилась бросать меч и поражать им парящих в поднебесье птиц. На четвёртый год монахиня послала её в город, где жил преступный чиновник, и велела принести его голову. «Не бойся, – сказала она, – это не труднее, чем поразить птицу!» Девушка пошла, сделала всё, что ей было сказано, и никто её не поймал. А на исходе пятого года монахиня послала её за головой градоначальника. Когда девушка вернулась, исполнив повеление, монахиня принялась ругать её за то, что она отсутствовала так долго. «Сначала он играл с маленьким сыном, – сказала девушка, – и у меня не поднялась рука». «Презренная! – сказала ей монахиня. – В следующий раз убей сначала сына, а потом отца!»

– Добрая монахиня, – снова не удержалась от комментария я.

– На этом её обучение кончилось, и наставница отпустила девушку домой, подарив ей на прощание драгоценный меч с лезвием длиной в два ча…

– Это сколько?

– Ну, вот так, примерно, – рассказчица показала на длину своей руки. – И тех пор девушка жила в родительском доме, но ночами исчезала куда-то, и никто не смел спросить её, где она была и что делала. А потом он ней прослышал губернатор провинции Тэйно и пригласил к себе на службу. Он враждовал с губернатором провинции Иль и послал девушку убить его. Но у губернатора провинции Иль был свой провидец, который предупредил его, и он послал чиновника к воротам города, чтобы тот встретил гостью и проводил к нему. Он принял её с большим почётом и устроил пир в её честь. Увидела девушка, что он благородством превосходит своего противника, раскаялась в своём желании его убить и перешла к нему на службу.