Максим Арх - Лето 1977 [СИ]

— Так, осталось найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, — констатировал я.

Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация — это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.

Ну， если нет， то нет, что поделаешь?.. Поэтому, для «демо» — демонстрационной записи, вполне сойдет и так.

Установили два немецких микрофона, которые также снимали общий звук с барабанной установки. Все эти микрофоны были присоединены к пульту и уже с микшерного пульта звук через провод шёл на магнитофон.

Я сел за установку и сыграл. Прослушали. Подкорректировали. Затем записали общую партию барабанов， методами тыка отодвигая микрофоны и регулируя ручки громкости и тембра. Добились более-менее нормального звучания.

В принципе, для записи нужен был бы метроном, звук которого пускался бы в наушники как ориентир темпа. Метроном — прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами. Но, так как тут не было ни метронома, ни наушников, я посчитал что смогу нормально сыграть и так.

Через четыре часа мы записали все партии ударных, бас-гитары и клавиш для всех семи композиций. Две — для Юли, две — для Антона и три — для меня， любимого.

Осталось подождать, когда придут ребята и записать гитары, гармонь и вокал.

С другой стороны, чего их ждать? Сыграть на гитаре я и сам могу…

Подумал и отверг эту продуктивную идею.

Нет, нельзя! Нужно, чтобы весь коллектив участвовал в записи. Они должны прочувствовать, что это сделали именно они. Запись — их детище. Тогда им и будет хотеться чаще попадать на репетиции, стремясь на студию в любое свободное время. Будет хотеться записывать ещё и ещё, чтобы показать запись родителям, друзьям, знакомым… И как-нибудь за застольем, небрежно, между делом сказать:

«Смотрите — это я! Смотрите, с кем вы сидите за столом! Это всё придумал и записал я! Естественно, мне совсем немного помогали и другие ребята, которым я объяснил, как и где играть, но основную роль играла именно моя «скрипка»! Это уж, вы поверьте, вне всяких сомнений! Конечно, я великий, но в тоже время простой. И я даже с вами чокаюсь! Вот так, по-простецки, без церемоний! Вот, автограф вам бесплатно напишу! Смотри， мир, на легенду!..» Медные трубы， мать их!..

Сели за стол, Кеша вновь перемотал плёнку и включил…

— Когда же придут ребята… как же долго ждать, — с грустью сказала Юля после очередного прослушивания записи и посмотрела на меня.

— Кеша, выключи магнитофон, а то надоест быстро, — проговорил я, глядя как тот жмёт кнопку — «Воспроизведение».

— Не, не надоест, — ответил басист, но катушечник выключил. Повисла тишина, в которой все традиционно посмотрели на меня. Посидели так минут пять…

— Ладно… Раз делать нечего, а время есть, то давайте попробуем полностью записать песенку «Юлия», — решился руководитель ансамбля. Нужно сказать， мне и самому было интересно, как будет звучать конечный продукт. — Значит так, смотрите…

Я отдал гитару Антона и Иннокентию. А сам взял гитару Дмитрия.

— Играй просто аккордами — «брынь, брынь». Я же буду всё это дело обыгрывать. Твоя партия — вот такая, — я показал, он записал.

— Юля, включай фонограмму, Сева， ты — за клавиши через десять минут， — скомандовал командир.

Мы подключили для записи второй магнитофон и записывали на него. Методом тыка， проб и ошибок, регулируя громкость и частоту, через час «труженики» добились более-менее нормального звучания и сразу же это всё записали.

Осталось дело за малым — спеть певице. А певица, начала тупить.

«Она не может». «Ей нужно подготовиться»， «Она стесняется»， «Давайте не сегодня»， «Мне нужно порепетировать» и так далее и тому подобное. Голос её дрожал, а сама она побелела — её собирались отвезти на Голгофу и съесть!..

Я не был готов к такому и немного растерялся. Как же так? Они же, вроде, как на концерте выступали, да и на свадьбе. В голове крутился вариант пойти купить немного вина и напоить красавицу, что я и озвучил Юле. Но та сказала, что вино не любит, и уж тем более водку, потому что они горькие. А любит она лимонад или чай с пирожными, потому что она сладкие.

— Мы с мамой любим пить чай на кухне, — добавила в конце тирады она, а я ладонью долбанул себе по лбу и сел на стул.

Посидев с закрытыми глазами пару минут и успокоившись, выгнал ребят в коридор. Те всё поняли и не сопротивлялись. Ну а сам стал убеждать сделать свою работу любительницу сладкого:

— Чай с мамой, это конечно хорошо, но， Юля… возьми себя в руки. Тебе нужно это спеть. Давай вместе. Или ты меня стесняешься? Нет? Тогда пошли… И…

Мы стали пробовать…

Так как в этом времени не было компьютеров, любая ошибка в исполнении была фатальна, и вся песня переписывалась заново.

Произошло всё как в детской сказке — «Мы строили-строили и наконец построили!»

Короче говоря, через час, композиция «Юлия», была довольно-таки сносно записана…

Сели за стол, пили чай и слушали песню. Манера исполнения песни королевой, была так-себе — без огонька, как робот…

Я сидел и молчал, ребята ждали моей реакции, а я ждал реакции принцессы, которая всё это время сидела и морщила носик…

После пятого прослушивания, Юля сказала, что хочет перепеть, она всё поняла и знает, как нужно спеть так, чтобы было намного лучше. Я сказал хорошо, и принцесса попросила предыдущую запись, стереть. Я сказал — «нет», и объяснил почему.

— Юля, давай эту запись оставим пока — на всякий случай. Сейчас спой, пожалуйста так, как ты считаешь нужным. После чего мы сравним две эти записи и худшую сотрём.

Она подошла к микрофону и спела с первой попытки. Причем спела так, что было очень сильно похоже на оригинал, то есть как эту песню пела реальная исполнительница композиции — Юлия Савичева.

Все интонации — усиление голоса, «плаксивость» и грусть вокала, были переданы достаточно близко к первоисточнику, ну во всяком случае, как помнил данную вокальную партию ваш покорный слуга.

Я был приятно удивлен, как и все ребята. Действительно, песня звучала на этот раз намного лучше.

Хотя качество самой записи было не очень, потому как фактически это была третья перезапись от изначального варианта, но всё равно — вполне неплохо.

«Почему третья перезапись», — спросите вы.

«Давайте посчитаем вместе», — предложу я.

Первая запись — барабаны бас и двое клавиш. Вторая — на первую запись были наложены две гитары и клавиши. Ну и третья — на всё это был наложен вокал.

Что же ещё сказать о результате — от оригинала песня, конечно сильно отличалась, особенно по звуку. Но всё равно, звучала она неплохо и слушать её было приятно. Для этого времени песня являлась просто шедевром.