Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Ну что, нормально? Поодеколонить не надо? — язвительно поинтересовалась парикмахерша, завершив процесс «ликвидации» шевелюры.

Из зеркала на меня смотрела моя же «оболваненная» физиономия.

«А что? Вроде неплохо. По крайней мере, стал на человека похож, а не на хиппующего из подворотни».

— Спасибо, не надо. Всё о’кей. Как в аптеке.

— С вас сорок копеек, — буркнула дама в халате, затем взяла в руки швабру-щётку и приступила к уборке рабочего места. В каждом её движении читалось стандартное: «Вас много, а я одна. А до конца смены, ох, ещё как далеко».

«Не будем мешать. Быстро расплатимся и на выход. Рабочий день ещё не закончился, клиентов много, а жизнь… Жизнь прекрасна и удивительна. Особенно, когда никуда не спешишь…» — с этими мыслями, довольный собой и своим новым прикидом, я оплатил стрижку и вышел на залитую солнцем улицу.

Следующей моей целью стал местный «Бермудский треугольник»: винно-водочный магазин, пункт приёма стеклотары и расположенный через дорогу от них кафетерий. В первом с одиннадцати до семи — продавали, во втором с тем же временным интервалом — принимали, а когда оба оказывались закрыты, для испытывающих нестерпимую жажду граждан гостеприимно распахивались двери третьего. Где, соответственно — разливали. Причём, не только кофе и чай, а кое-что и покрепче, градусов примерно до двадцати. Иногда даже на вынос. Но это — только для «постоянных» клиентов, ещё не попавших под бдительное милицейское око и потому не успевших пока вступить в порочащую их связь с городским вытрезвителем.

Нет-нет, лично я принимать на грудь сегодня не собирался. Хотя мог. Во-первых, потому что на часах уже пробило одиннадцать, а, во-вторых, вряд ли бы кто-нибудь стал проверять меня на предмет «исполнилось покупателю 18 лет» или, как говорится, «приходи, когда подрастешь». Тем более что парочка «синяков», топчущихся около входа в винный с поднятым вверх пальцем, смотрели на меня с тайной надеждой. Увы, пришлось их разочаровать — становиться «третьим» я даже не думал. То есть, выпить конечно хотелось, однако пределы моих мечтаний ограничивались исключительно соком и лимонадом. Их, как помнится, продавали в разлив именно в кафетерии, по какой-то общепитовской инструкции торгующем с утра сугубо в «щадящем» режиме — без портвейна, без вермута, сухого-креплёного и прочей всяческой бормотухи. А поскольку до вечера было ещё далеко, постольку изображать зашедшего в вертеп Лимонадного Джо[1] мне не пришлось. Ограничился ролью мистера Фёста, вместо порции доброго виски заказавшего у бакенбардистого трактирщика стакан молока[2]. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что молоко в чистом виде в местном «салуне» не продавалось (только как один из ингредиентов), а командовал тут вовсе не страдающий раздвоением личности Гарри Мак-Кью — стойкой буфета заведовала моложавая дама весьма разбитной наружности.

Быстро «осчастливив» двоих мужичков кофе с молоком, дополненным парочкой бутербродов, и открыв тощему пареньку лет двенадцати бутылку «Дюшес», пышнотелая буфетчица с интересом глянула на меня:

— Ну что, красавчик, головка-то небось бо-бо?

— Чё это? — удивился я. Однако, почесав затылок и едва не уколовшись пальцами о короткий ёжик волос, понял причину вопроса. «Не иначе причёска ее смутила. Нормальные люди здесь просто так почти под ноль не стригутся. Тут вариантов два: либо в армию собираюсь, либо кошу под откинувшегося. В обоих случаях у подобного мне джентльмена воскресный вечер сухим не бывает. Так же как и утро понедельника без похмелья».

— Похмелиться хочешь? — продолжила тем временем раздатчица, подтвердив истинность сделанного мной вывода.

«Что ж, не будем её разочаровывать».

— А есть чем?

— Ну, портвейна предложить не могу, не время ещё, — хохотнула разбитная молодка. — Зато есть рассол. Восемьдесят пять за стакан, — добавила она чуть тише, прикрыв рот ладонью.

«Ого, маленький гешефт в цитадели развитого социализма!?»

Говорить вслух я это, конечно, не стал. Лишь слегка качнулся вперед и, многозначительно прищурившись, вполголоса произнес:

— Послушай, дорогуша. Видишь, у столика возле дверей мужик в пиджаке на часы смотрит?

Продавщица зыркнула в сторону двери и подозрительно быстро кивнула.

— Так вот, он мой куратор из школы милиции. Проводит практические занятия по линии БХСС. Объяснять, что это такое, надеюсь, не нужно?

В последней произнесённой мной фразе явственно звякнул металл. Дама прониклась. Моментально превратившись в стандартного «общепитовского робота»:

— Кофе, чай, лимонад, сок, пирожки, бутерброды?

— Два сока, будьте любезны. Томатный и сливовый.

— Двадцать две копейки, — поджав губы, буфетчица пододвинула к краю прилавка два гранёных стакана, заполненных: один — кроваво-красным, второй — сочно-бордовым (ага, прямо-таки натуральный «Дип Пёпл»). Сок, кстати, она наливала из высоких, установленных на металлической стойке стеклянных сосудов, напоминающих перевёрнутые конусы с краниками на вершинах.

«Давненько я таких не встречал. В смысле, там, у себя, в будущем».

Сливовый сок оказался отменным, как раз таким, каким он мне и запомнился по безмятежному детству и юности. А вот томатный, наоборот, разочаровал. Причём, сильно. То ли не слишком свежим он был, то ли добавок вкусовых ему не хватало (навроде глутамата натрия или аминоуксусной кислоты, более известных в будущем как Е621 и Е640), то ли… Впрочем, чуть поразмыслив, я всё-таки понял, чего не хватало этому культовому напитку всех советских, а потом и российских авиалиний — обыкновенной поваренной соли по 6 копеек за килограмм.

Соль в виде грязновато-серой субстанции с бурыми комками засохшей томатной пасты обнаружилась в стоящем на прилавке стакане. Рядом, в аналогичном стеклянном сосуде, заполненном мутной водой до самого верха, покоилась столовая ложка. Вся эта двухстаканная «композиция» никакого доверия у меня, конечно, не вызвала. В итоге пришлось довольствоваться малым и покинуть заведение советского общепита «несо́лоно хлебавши», оставив на «барном» столике недопитый бокал со «свежевыжатыми» отечественными помидорами.

Снова выйдя на воздух, я не спеша прошёлся по главной городской улице и уже через двести метров очутился перед входом в обувной магазин, так же, как и все прочие, расположенный здесь не в отдельном здании, а на первом этаже жилого дома. Весьма, кстати, симпатичного дома старой постройки из красного кирпича, украшенного лепными наличниками, са́ндриками, карнизом и тягами. На внутренние архитектурные изыски, в отличие от внешних, у строителей, по всей видимости, не хватило ни времени, ни сил, ни желания. Помещение магазина выглядело простецки: стандартное, окрашенное масляной краской, с выбеленным «под мел» потолком и кое-как выложенными плиткой полами. Торговый зал был условно разделён невысокой скамьёй на два отдела: «мужской» и «женский».