Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

– Целый сраный город? – переспросил Родриго. – Ну и чем тебе, Печёнка…

– Да разуй глаза! – рявкнул Ахавель. – Там же ни души.

– Я немного понаблюдал за ней, – спокойно сказал Демиро. – Пусто. Но кто-то может прятаться внутри. Тут недалеко были следы. Относительно свежие.

– Самое время, – заметил ведьмак, – кое-что прояснить. Кое о чём условиться, чтобы не было недоразумений.

Ахавель обернулся к нему, но Стефан вскинул руку:

– Выслушайте, это важно. Вы заставили меня ехать с нами и говорили, что наняли для защиты от чудовищ на Меже. Затем выяснилось другое: я должен убить некую летающую тварь. Которая, в свою очередь, оказалась не тварью, а мальчишкой лет тринадцати.

– Сорока семи!

– Мальчишкой, – согласился ведьмак, – лет сорока семи, который, тем не менее, выглядит и ведёт себя как тринадцатилетний. Сейчас у этого мальчишки то ли в гостях, то ли в плену ваш медик. Который – и это удивит некоторых из вас – на самом деле медичка.

Он переждал шквал изумлённых и возмущённых возгласов.

– Всё это подводит нас к очень простому вопросу: чего вы хотите? То есть: чего вы хотите вообще и чего – от меня. Мойра не успела расшифровать Манускрипт, а сталь, порох и магия против мальчишки бессильны. Вы бросились в погоню, не представляя, что будете делать, когда догоните. Очевидно, рассчитывали на сталь, порох, магию и ведьмака с его особыми умениями. Так вот что нам скажет ведьмак: от всей этой истории за версту тянет гнилью. – Он оглядел их всех. Двое отвели взгляд. – Я хочу спасти девушку. И хочу разобраться, что здесь происходит на самом деле. Вам, скорее всего, на это наплевать: вы уже всё решили. Но, – сказал ведьмак, – если Манускрипт действительно так важен, без Мойры вам не обойтись. А это значит, не стоит палить в мальчишку сразу же, как только увидите. Может статься, только он знает, как её найти. Попытайтесь это себе уяснить.

– Звучит разумно, – кивнул Бартоломью де Форбин. – И предлагаю на этом пока остановиться, чтобы… – он кашлянул, – чтобы идти наконец в крепость. Тьфу, звучит по-дурацки, но…

– Но верно, – поддержал его Родриго. – Ведьмак дело говорит.

Тередо сплюнул и пожал плечами:

– Да насрать, что он там говорит. Стрелять или не стрелять – это мы и без него решим. И я хотел бы посмотреть, как он нам…

– Хватит! – отрезал Китобой. – Милсдарь Стефан сказал, мы послушали. А теперь пойдём.

Они спустились в долину и направились к частоколу. Вблизи он выглядел попросту жалко. Брёвна даже не обтесали как следует, их воткнули в неглубокие ямы и едва укрепили, после чего наскоро обмотали лианами. С тех пор лианы сгнили и теперь висели, будто почерневшие кишки (смердели – так же).

Всё это сооружение развалилось бы при первой же попытке его штурмовать… правда, взбрести подобное в голову могло лишь отряду безумцев. Точнее, слепых безумцев – ведь справа в частоколе чернел провал шириной с замковые ворота.

Демиро велел ждать его снаружи. Они ждали, прислушиваясь к тому, что происходило за частоколом.

Потом Стрелок явился, хмурый больше обычного.

– Следы есть, но двух- или трёхдневной давности. В остальном… лучше разделиться и обыскать всё сверху донизу. Потом решим, что дальше.

Они вошли во внутренний двор – и поняли, что на самом деле перед ними вовсе не крепость. Или, если угодно, – крепость, но отнюдь не рукотворная.

И башни, и каменный дом по центру были обнажениями скальной породы: пористыми, полыми. Когда-то, видимо, обжитыми – но брошенными уже много месяцев назад.

– Будьте очень внимательны, – сказал Демиро. – Если найдёте что-нибудь интересное или необычное, зовите меня и ведьмака. Не трогайте. Помните: кто-то на этом острове умеет ставить ловушки. Может, это летающий мальчишка, а может, и кто-нибудь другой.

– И главное, – вмешался Родриго, – пожалуйста, не забывайте: где-то здесь могут быть дети!

Они разбились по двое-трое и разбрелись: одни в «башни», другие в каменный «дом», а Йохан с Печёнкой – чтобы осмотреть внутренний двор крепости.

– Вы учтите, мэтр, – шепнул Стефану де Форбин, когда они вдвоём шагали к левой «башне». – Если что – мы с вами, я и Йохан. Убивать… что за дело, это всегда успеется. А мы хотим расспросить его, кем бы он ни был. Хотим узнать, что случилось с Даго.

Ответить ведьмак не успел: с дальней стороны двора донёсся изумлённый крик. Кричал Йохан Рубанок, и, похоже, он был очень напуган.

Вскоре стало ясно – почему.

– Ну вот мы и дома. – Она почувствовала на щеке его дыхание. Обычное человеческое дыхание, ничего сверхъестественного.

Рядом грохотал водопад. Мойра и Петер стояли на узкой каменной тропке, огибавшей край каменной чаши. Вода бурлила и билась о стенки, в воздухе висела серебристая пыль.

– Ты побудь здесь, я сейчас. – Ему снова пришлось прижаться к её уху губами, иначе Мойра ничего бы не услышала. А кричать он отчего-то не хотел. – Хочу сделать им сюрприз.

Проказливо усмехнувшись, Петер скользнул в заросли. Обычный человеческий мальчишка. Только без тени.

Мойра выждала минуту-другую и пошла за ним. Дольше она ждать не могла. Лука пропал девятнадцать месяцев назад, и с тех пор – точнее, после того, как узнала об этом, – Мойра места себе не находила. Она знала, что это глупо, но почему-то верила: если бы послушалась родителей и не поехала в Оксенфурт, с Лукой ничего бы не случилось. Хотя ему на этот раз было двенадцать, а не шесть, и уехать учиться в университет – это не то же самое, что пойти с подружками к ратуше смотреть на заезжих акробатов.

Впрочем, и пропасть без вести – далеко не то же самое, что упасть с каштана и сломать ногу.

Каменная тропка вела к водопаду. Мойра набрала в грудь воздуху и шагнула сквозь прохладную прозрачную стену. Конечно, моментально вымокла до нитки, но это ее сейчас волновало меньше всего.

По ту сторону обнаружился узкий карниз, а чуть дальше – широкое скруглённое отверстие в стене. И хлюпающий носом пухлощёкий паренёк.

– Привет, – сказала Мойра. – Ты чего?

Он уставился на неё так, будто увидел призрака. Лет пухлощёкому было десять, не больше.

– Пр-ривет. А т-ты… т-ты откуда вообще? – он икнул и попытался стереть влагу со щёк.

– Я с корабля, – сказала Мойра. – А ты?

– А я – из Чердиана. – Глаза у него были покрасневшие, а кожа бледная, вся в ссадинах и царапинах. – Я… мы тут… играем.

– И давно играете?

Пухлощёкий задумался.

– Не знаю, – сказал тихо. – Давно… наверное. Слушай, а твой корабль… он здесь? – Дождался кивка и беззвучно, одними губами прошептал: – Заберёшь меня с собой?

– Тебе не нравится играть?

Он затрясся. Да у него, поняла Мойра, сейчас начнётся истерика. Вот же я дура, такие вопросы задавать!