Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

Стефан, всё это время простоявший в углу со окрещёнными руками, кивнул:

– Прояснить – это запросто. Спрашивайте, господа пираты. Только решите для начала: верите вы мне или нет. А то, если нет, – чего воздух сотрясать, верно?

Йорген шагнул к нему, положив ладони на торчавшие из-за пояса пистолеты. Пистолеты у Склочника были парные, с костяными накладками и полустёршейся резьбой: сплошь юные пастушки да фавны.

– Значить, – сказал Йорген, – вопрос-то простой: вы на чьей стороне? Ежли вдруг команда решит вертать назад – вы с нами? Или с ними?

Ведьмак потёр пальцами подбородок.

– Сложный вопрос. Неожиданный. А что, милсдарь Йорген, вот Мойрус, по-вашему, – он с нами? Или с ними? Потому что если с ними – то и чёрт с ним. А если с нами – как-то нехорошо выходит. Бросать своего. – Он покачал головой. – Оно конечно, о пиратах чего только не говорят. И что за грош родную мать прирежут, и что грызутся друг с другом похуже крыс, и что крысы эти самые для них – наипервейшое лакомство, особенно если под мочу разведённую… опять же история эта, про бочку и боцмана… ну, вы знаете, да? Вот, по лицу же вижу, что не просто знаете, а, как бы это сказать, чтоб не задеть ненароком…

Йорген слушал его сперва, часто моргая, затем стал напиваться багровым, как будто вот прямо сейчас сидел в той самой бочке и испытывал, значить, известные ощущения.

Дальнейшее заняло секунд тридцать.

Йорген ухватил пистолеты за рукояти и потянул на себя. Ведьмак ударил ладонями по разведённым локтям. Левый пистолет выстрелил. В толпе завопили, кто-то запрыгал на одной ноге.

Йорген врезался головой в переборку и обнаружил, что пальцы Стефана вздёргивают его за нос наподобие двух стальных крюков. Между тем запястье правой руки Склочника хрустнуло под ведьмачьей хваткой. Слышно было довольно отчётливо, хотя подстреленный надрывно мычал сквозь закушенный рукав.

Очевидно, вопрос был решён.

Ведьмак выдернул оба пистолета и аккуратно положил на стол перед Ахавелем. Кивнул Китобою, тот кивнул в ответ и поднял не стрелявший. Проверил, есть ли порох, взвёл курок.

Толпа попятилась. Йорген, издав нечто среднее между рыком и стоном, попытался отползти.

Ахавель поднял пистолет:

– Ещё хоть слово – и эту пулю я выпущу в твою голову. И заметь, Йорген: я всегда выполняю обещанное. Ну- ка, кто-нибудь помнит, какую славу снискала «Удача висельника»?! Я начинал на ней боцманом, а потом водил её добрых десять лет. После чего ко мне пришёл Ренни, и я принял штурвал «Слепого Брендана». Как и у всех, у нас были хорошие дни и плохие дни. Но никогда никто из моих людей не мог сказать, что Ахавель Китобой подвёл его. Правду я говорю? Слышали вы когда-нибудь другое?!

– Никогда…

- Что верно, то верно: не было…

– Сандро Пол-Уха говорил, ты им ещё из своих приплатил в тот чёрный рейс, когда «леопарды» наседали вам на пятки и в конце концов выпотрошили призовую каравеллу.

Ахавель кивнул:

– Точно, выплатил. И в этот раз выплачу, если что пойдёт не так. Тем, кто не поджимал хвост и не драл горло, – выплачу. Потому что, раз уж вы заговорили о «тех» и «этих», вам следует кое о чём вспомнить. Я забочусь о своих людях. Своих я не бросаю в беде. И поэтому Мойруса я здесь не оставлю, как не оставил бы любого из вас.

Капитан вышел из-за стола. Йорген сплюнул на пол алым и выпрямился, насколько мог.

– Ну и наконец об острове и сокровищах, – сказал Ахавель. – Остров – вот он, за бортом. Сокровища… ну что ж, сами они к нам точно не приплывут. Пойдём и поищем, – и убьём наконец тварь, которая сорок лет не давала покоя всему Восточному побережью! Кто со мной?

Команда заревела – аж задрожали переборки. Йоргена подхватили под руки его же приятели – и поволокли подальше от греха.

– Де Форбина ко мне! – велел Ахавель. – Немедленно!

Он сунул пистолет за пояс, кивнул вошедшему краснолюду.

– Всем – по кружке неразбавленного рома. Отбери верных людей, часть из них оставь на борту. Всех прочих – в шлюпки, пусть разобьют на берегу лагерь, займутся пополнением припасов, дровами, чем угодно, только не сидят без дела. И пусть «рыцари» готовятся: через час отправляемся на поиски.

Когда дверь захлопнулась, он повернулся к ведьмаку, всё это время с любопытством за ним наблюдавшему.

– Благодарю за поддержку, мэтр.

Стефан пожал плечами:

– Вы бы и сами справились. Но не стройте иллюзий…

– Плевать на иллюзии. Вы в деле? Или будете сидеть сложа руки и ждать, пока он доберётся до вас?

– А вдруг мы с ним поладим? То есть – я, а не вы, конечно.

– Тебе ведь, – заметил Райнар, – понравился Мойрус. Неужели не поможешь его спасти? Точней, – добавил он, понизив голос, – её.

– Её?

Райнар кивнул:

– В этом деле нам нужны были два профессионала. И вот представь себе: в мире полным-полно тех, кто за деньги убивает чудовищ, – и почти нет тех, кто изучал бы мёртвые языки. Поразительный факт, если вдуматься.

– Что с её братом?

– Года полтора назад он пропал из спальни в родительском доме. Мальчику тогда было тринадцать лет. Жили они в Кульярче, на побережье. Мы, исследуя все подобные случаи, узнали, что у родителей была ещё дочь и что теперь эта дочь учится в Оксенфурте.

– Сразу поясню, – добавил Ахавель, – в Манускрипте нет ни слова о том, как найти остров. Мы это знали, он писал об этом в записках, и не раз. Манускрипт поможет нам убить чудовище. Потому что, милсдарь Стефан, будь это обычный человек или обычный зверь, мы и без вас бы справились. Но он… – Капитан покачал головой. – Обычно оружие его не берёт. Ни сталь, ни порох. Ни даже магия.

Ведьмак промолчал.

– Мы отправились за вами, когда Мойра сказала, что она сделала черновой вариант перевода. Оставалось несколько дней, я спрашивал у неё, и она… она была близка к разгадке.

Стефан поднял, проглядел записи Мойры и с досадой бросил обратно: сплошь прямоугольники, стрелки, кружки да иногда – отдельные слова.

– Думаю, – сказал ведьмак, – она действительно близка к разгадке. Прямо сейчас – как никогда прежде.

Она очнулась на траве, ветер шевелил стебли и щеко тал ей шею. Солнце било в глаза, но Мойра не спешила их открывать.

– Х-ха! Вот так-то, жалкие трусы! Так намного лучше! Давайте-давайте, Петер ждёт вас!

Она слышала, как совсем рядом кто-то вышагивает, сшибая палкой верхушки цветов. Потом приоткрыла глаза и увидела, что это не палка, а меч.

– Петер, – сказал незнакомец совсем другим тоном. – Петер… это я – Петер. Не забыть, не забыть!.. Почему он назвал меня «Лука»? Это какая-то хитрость, точно, хитрость и подлость, чтобы сбить с толку! Они заодно с моим братцем, вот что! Заодно! Один украл воспоминании, второй хочет украсть имя! Не выйдет, сволочи вы этакие!