Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Конечно, как я мог бы такое забыть!

— Вот и замечательно. В случае крайней необходимости можете явиться туда. Скажите швейцару «Я жду Розу, стол должен быть забронирован». По этому паролю вас узнают. Но, предупреждаю, это только в случае крайней необходимости.

— Прежде ты не запирался, — заметил ему Франциск, едва Карл распахнул перед ним дверь.

— Извини, старина, просто не выспался. Вот и решил тут прикорнуть чуток.

— Опять на прилавке? А что ж не в своей кровати? Ведь квартира рядом, всего и надо, что войти в парадный, да подняться на несколько этажей. И спи-отдыхай сколько душе угодно.

Спросонья Карлу совсем не хотелось никаких препирательств. Тем более из-за таких пустяков, что он опять заснул на прилавке.

— Молчишь? Я бы подумал, что ты тут всю ночь охранял свой магазин…

Как он был недалёк от правды. Но Карл хранил молчание.

— Только, думается, дело не в товаре. А в ней. Она из тебя верёвки вьёт, парень. Молчишь? И правильно, чего тут говорить. Помяни моё слово, добром эта затея не кончится. Ты слышал, вчера бургомистра шлёпнули? Говорят, городовой выстрелил в него…

— Что за чушь! — воскликнул Карл. — Я же сам там был и всё видел. Кто-то из толпы швырнул камень и нечаянно попал ему в висок.

— Эвона как! — удивился курьер. — А там, на площади, нынче цветы возлагают на место гибели безвинной жертвы режима. Произносят речи о провокаторах. И требуют от властей выдать убийцу для справедливого народного суда.

— Что за чушь, — повторил Карл.

— Это ещё цветочки, — заверил его старик. — Я там послушал разговорчики. Так, доложу я тебе, молодёжь совсем сбесилась. Уже говорят, надо мол, всё отнять и честно разделить. Между всеми. Я стоял да посмеивался, а эти сорванцы мне и говорят, уйди, мол, дед, когда будем экспроприировать девиц, тебе всё равно не достанется, ты слишком старый.

— Экспроприировать что?

— Не что, а кого! — гаркнул Франциск. — Девиц, им, видите ли, охота экспроприировать. Понял, да? Какие там нравы.

— Поверить не могу, — произнёс Карл, обхватывая голову руками. — С этим точно надо что-то делать. Так, который сейчас час. Да в какой же карман я убрал брегет… Франциск! Но цепочка порвана.

— Плакали твои часики, — заметил старик.

— Как же это могло случиться? Да пожалуй, это когда меня побили на площади.

— Что? Побили тебя? Понял теперь, что такое бунт? И часики твои экспроприировали на благо революции. Рад?

— Видимо некоторые ошибки и жертвы неизбежны, — вяло защитился Карл.

— Ну, тогда утешай себя этой чушью и дальше. А я, собственно, пойду, если заказов на сегодня нет.

— На сегодня нет, — подтвердил Карл.

— Вот как? — удивился старик. — Ну, тогда, и в самом деле, пойду, пожалуй. Погляжу, что творится. Кстати, сказывают, на вокзале все поезда встали. Машинисты залили топки паровозов. Теперь их три дня заново разводить. Так что столица, почитай, напрочь отрезана от страны.

— Остаются ещё воздушные перевозки, — машинально заметил Карл.

— И много ты навозишь дирижаблями? Парень, ты прикинь, сколько в столице живёт народу. И сколько они жрут каждый день. Это ж прорва! Всё, приплыли. Завтра же цены на продовольствие взлетят до небес. Если только, конечно, правительство что-то не сделает прямо сегодня. Хотя не представляю, что оно может сделать? Уж если в самом центре столицы убивают безнаказанно её бургомистра… Нет, эта власть долго так не протянет. Либо она покажет свои клыки, либо её загрызут другие хищники.

С этим Франциск ушёл, оставив Карла сожалеть об утерянном брегете. Не хотелось верить, что его обворовали те юнцы на площади. Это неприятно било по самолюбию, что он, взрослый мужчина в полном расцвете сил, и вдруг стал лёгкой добычей шайки подростков. И вдвойне уязвляло, что этот грабёж был произведён под революционные лозунги. То самое дело, которому Карл посвящал себя, ради которого рисковал этой ночью с пистолем в руках. И вдруг эта цель его жизни так мстительно и болезненно ударила по его ранимому чувству собственного достоинства.

Определённо с этим надо было что-то делать. Такие люди позорят революцию. Надо сказать об этом Розе. Объяснить ей… Как он мог думать о себе в такую минуту, когда она наверняка там! Среди этих безумных юнцов, собирающихся экспроприировать женщин. Она такая красивая. Ему стало страшно от мыслей, что с нею может сделать толпа сбесившихся от вседозволенности молодых самцов.

Ах, зачем, зачем она забрала у него пистоль!

Не важно. Пусть у него нет оружия, он должен, он обязан немедленно идти туда и защитить её. Хотя бы и ценой своей жизни. Она говорила, что он ценен для дела. Ничего, записывать звуковые валики теперь они научились и без него. А вот если он не защитит её… Она – вот кто действительно ценен. Вот без кого не будет революции. А значит, именно ей угрожает наибольшая опасность.

С этими мыслями, он натянул сюртук, и решительно выскочил за дверь, нахлобучив шляпу уже на ходу.

Он стремительно шёл на площадь.

Над головой его, мерцая огнями, проплыл дискострат. Он шёл так низко над городом, что Карлу пришлось придержать шляпу рукой, не то её сдуло бы с головы. В любое другое время романтичная натура взяла бы верх, и он провожал бы диковинный корабль пришельцев взглядом. Но не сейчас. Возможно она там в опасности. И ему было не до пришельцев.

Он также не обращал внимания на поток идущих вместе с ним людей, которых сегодня стало заметно больше, чем вчера. Видимо испугавшись этого всесильного потока, городовые вовсе исчезли с улиц. Но сегодня Карл не чувствовал братского единения. Сегодня он знал лишь одно: Роза в опасности. И ему ещё предстояло разобраться, кто там окажется ему врагом, а кто другом. Если вообще друзья в той толпе безумцев найдутся.

Тогда он стал приглядываться к людям вокруг и прислушиваться к их разговорам.

— Ты слышал, что они устроили?

— Да это проклятое правительство хочет уморить нас голодом.

— Все дороги перекрыли, чтобы никто не мог провезти продовольствие в город.

— Да, им-то что. Им всё привезут дирижабли. А мы должны подохнуть с голоду только за то, что просили справедливости.

— Не привезут им ничего дирижабли, — заметил кто-то. — Утром не видели дым со стороны лётного поля? Говорят, сгорели ангары с дирижаблями.

— А пришельцы? — спросил другой.

— Не, пришельцы в наши дела вмешиваться не будут. Им нет резона. Им без разницы, кто у нас при власти. Главное чтобы поставки металла шли исправно. Они нам алмазные буры для шахт, мы им золото и всё такое прочее.

В иное время Карл непременно затеял бы спор об этом нелепом предрассудке, что, мол, пришельцы вывозят золото. Но сейчас ему было не до споров. Он ускорил шаг, и обогнал медленно бредущую группу говорящих. А потом пошёл ещё быстрее. Он уже почти бежал, лавируя среди набиравшейся на подступах к площади толпы.