Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Значит, если я закрою аптеку?…

— Ах, Карл, как вы торопливы, — всплеснула она руками.

Она сейчас была с ним той же самой Розой, которую он знал несколько лет назад. Она была намного умнее его и знала очень важные вещи, которые ему ещё только предстояло познать.

— Ведь своей торопливостью вы понаделали столько проблем. Вот, скажите, зачем вы выдвинули эту свою идею о подземных сельских домах?

— Но в этом-то что плохого? — удивился Карл. — Уж от того, в каких домах будут жить фермеры, ни аптекари, ни их облечённые властью друзья не страдают.

— Это так, но не совсем, — заметила она. — Есть поступки, оказывающие своё действие не впрямую. Вот так и тут. Ваше предложение заметно улучшает жизнь фермеров. Они станут более независимы. А это нарушит сложившийся баланс в экономике. Что потянет за собой сдвиги в общественных отношениях. Это в стране, где только-только пришли к примирению общества после революции. И мы пока не можем спрогнозировать, какие это вызовет политические потрясения.

— Роза, — он посмотрел неожиданно пристально. — Скажите мне прямо. Вы так боитесь потерять своё политическое влияние?

Она вспыхнула от его наглости. Но сдержала себя и ответила почти спокойно.

— Я шла к этому очень долго. Наш несправедливый мир, где женщина всегда на вторых ролях. Вы же сами видите, мне приходится держать этого недотёпу Эрхарда свадебным генералом, чтобы иметь возможность на что-то влиять самой. Вы хоть представляете, чего это мне стоило?

И он увидел её совсем другой. Несчастной, и вынужденной бороться, за то, что ей на самом деле не нужно. Но иной цели она себе не представляла. А он бессилен был ей объяснить.

— А это ваше озеленение городов! — возобновила она его обвинение. — Новые дома, новые города. Вы не задумались, что всё это снизит расходы всего общества в целом. Экономика рухнет!

— Но, простите, я не понимаю…

— Да вам и не нужно ничего понимать! — она тут же осеклась. — Извините меня, Карл. Вы умный человек, но право слово, есть вещи посложнее всяких механизмов. Чтобы больше не попадать впросак, вам достаточно знать одно. Партийная дисциплина. Всякие нововведения, будь то озеленение, новые дома и уж тем более города-сады – всё это прерогатива партии, а не отдельного лица.

Она снова улыбнулась ему. Ну уж теперь-то он понял?

— Почему-то мне кажется, — ответил он. — Что, при такой чудесной политической логике, партия, обещавшая людям перемены к новой жизни, никогда не решится ни на какие даже малейшие изменения.

— Карл, — раздосадованно вздохнула она. — Вы меня разочаровываете. Вы же врач! Вы знаете, что такое врачебная этика…

— Довольно! — отрезал он решительно. — Скрывать ошибку лечения. Призывать пожертвовать сегодня жизнью одного пациента, ради спасения завтра жизней других. Но вы взялись лечить целую страну. Страна ваш пациент. А может быть и вся планета. И если из-за вашего лечения этот пациент умрёт, то завтра второй попытки уже не будет.

Он замолк. Она не нашла, что ответить сразу. И, пользуясь её молчанием, он перешёл в наступление.

— Вы упрекали меня, теперь извольте выслушать мои упрёки.

— Как вам будет угодно, — ответила она со смирением, подобным нерушимой твердыне, готовой отбить любой натиск.

— Амнистия, — бросил он тогда своё обвинение. — Она объявлена уже давно. Я в лесу не сразу узнал о ней, не сразу добрался сюда. И вот я уже почётный гражданин.

— Так чем вы недовольны?

— Но как же те, кто попал на пальзенские рудники? Людей гнали туда без суда. А тех, кто пытался покинуть тракт, расстреливали митральезами и вылавливали патрулями. Обычных горожан, большинство из которых не только не имели никакого отношения к революции, но даже были вполне лояльны к правительству. Почему амнистия не освободила их?

— Но Карл, — она смотрела на него изумлённо. — Ведь среди них наверняка есть и грабители. Быть может даже те, от кого пострадали вы. А провести следствие теперь очень затруднительно. Невозможно установить кто невиновен. Мы не можем идти на риск, и выпустить виновных.

— Однако это не помешало обвинённого в пытках и убийствах сделать почётным гражданином и пригласить на светский бал, где с ним охотно беседуют министры. Некогда вы призывали меня и других к революции – ради справедливости. Так где же справедливость?

— Карл, с помощью партии постепенно…

— Вы – уже власть! — прикрикнул он на неё, и продолжил уже тише. — Где справедливость?

Она отвела глаза.

— Вы не понимаете. Всё очень непросто. Нужно учитывать экономические реалии. Если людей освободить, они станут возвращаться. Но у них больше нет ни имущества, ни жилья, всё это уже принадлежит другим людям. Они начнут требовать компенсации. У правительства нет средств… — она взглянула на него с надеждой. — Поймите, Карл, это уже случилось, и сделанного не вернуть. И сейчас для всего общества лучше всё оставить как есть.

— А люди пусть так и сидят в шахтах, пока не умрут?

— Но они же там не просто сидят! — ответила она возмущённо. — Конечно же, они там работают. То есть приносят пользу обществу. Кто-то же должен…

— Постойте, — прервал её Карл. — Я что-то не пойму.

Смутное подозрение возникло в его голове.

— Поправьте меня, если я не прав, — начал он. — Пришельцы улетели. Больше не нужно добывать металл для них. Наши собственные потребности многократно меньше… Зачем же нужно столько людей в штольнях?

Она посмотрела на него с улыбкой победительницы.

— Я знала, Карл, что вы умный человек. Наконец-то вы начинаете понимать. Экономика. Промышленность должна работать как прежде. А лучше бы ещё и обеспечивать экономический рост. Мы не можем остановить заводы. А они нуждаются в сырье. Рудники должны продолжать работать. Теперь это будет намного сложнее, ведь пришельцы улетели, и больше нам не получить от них алмазных буров. Рабочих требуется всё больше. Да, я тоже считаю, что это очень печально. Но, Карл, примените ваш изобретательный ум, и предложите решение, как сохранить объёмы производства…

— Зачем?

Она разочарованно вздохнула.

— Мне следовало понять ваши недостатки ещё тогда, когда вы уговаривали меня купить этот дурацкий игровой автомат. Вы заигрались, Карл. Для вас вся жизнь это игра.

— Уж лучше поиграть в автомат, чем как вы играть чужими жизнями и всей планетой.

Воцарилось тягостное молчание.

— Так мы ни к чему не придём, — вздохнула она. — Давайте говорить прямо. Карл, поймите, нам нужно договориться на каких условиях вы войдёте в партию.

— И даже моё недостаточно знатное происхождение не помешает? — удивился он.

— Всё решаемо, — ответила она. — Ну, хорошо, будем играть в открытую. Всё очень просто. Вам нужен брак с достаточно родовитой особой. И это сразу снимет все преграды. Вы станете одним из нас. Разве не замечательный шанс?