Владислав Савин - Красный бамбук [litres]

Да и даже если удастся – ну, протащим в порт еще один заряд, ну два, ну три. Ценой гибели группы подготовленных диверсантов. Результатом будет – как в тот раз, порт даже работу не прекратил, пока затонувший пароход у причала поднимали, там таких причалов не один десяток, сплошная стена транспортов стоит под разгрузкой, если с того берега смотреть. Попытаться мины заложить в портовые склады – так погибшая диверс-группа туда и шла. Безнадежно – представьте ряды больших металлических ангаров, правильной геометрической сеткой (то есть все проходы просматриваются и простреливаются насквозь), и орднунг прямо как у немцев – деление на сектора, всюду посты и патрули (еще и военная полиция на постоянной основе, кроме «дежурного» батальона морпехов), вышки и прожектора, ночью как днем светло. Попробовать можно, конечно. Но результат будет мизерный – ценой больших потерь.

Обстрелять порт и склады с другого берега? С еще меньшей эффективностью – без корректировки, из малого числа стволов, очень короткое время. Поскольку это Сайгон, столица, а не затерянный в джунглях гарнизон – местность вокруг обжитая, ровная, по преимуществу рисовые поля. Дорог мало, и на них блокпосты, и через несколько минут по тревоге прилетают вертолеты. Тащить не пушки или минометы, а ракеты, вроде наших М-28 (что массово применялись у нас в войну под Ленинградом)? Для них не нужно пусковых, выстрелить можно прямо из ящика, установленного на козлы-подпорки, вот только меткость выходит «куда-то туда», оттого у нас их использовали только массированно, по площадям, залпом в сто, двести штук. И как протащить такое количество незаметно, установить и нацелить – как ни примитивна конструкция, но требуется определить свое место относительно цели, ориентировать по азимуту и придать угол возвышения в зависимости от дистанции (по таблице стрельбы). При всем уважении к полуграмотным вьетнамским крестьянам, такое им не по силам – значит, опять подставлять под удар самых ценных, самых обученных. И нет никакой гарантии, что не сорвется еще на этапе подготовки – при таком количестве задействованных людей.

И тут Сапожников вспомнил, что было у нас на Каспии в Гражданскую. Как красный флот приспособил парусно-моторные рыбницы (по сути, плавсредства того же класса, что вьетнамские джонки) под носители торпед. Две торпеды (модель 45–12) крепились под днищем, в клещевидных захватах. На счету рыбниц как минимум один потопленный белогвардейский «вспомогательный крейсер». Правда, работало это недолго – как только беляки узнали, то стали не подпускать к себе рыбницы, стреляя издали и совершая маневр. Но если для первого удара, пока враг этого не ждет…

А ведь американцы не ждут. Командует у них здесь и сейчас явный сухопутчик – для которого реки – это прежде всего помеха в движении, ну еще линии перемещения поддерживающих «юнитов» (плавбатарей). Это видно хотя бы по тому, как они пытаются свои гарнизоны снабжать и вывозить рис с плантаций – исключительно по дорогам, конвоями грузовиков. А это Вьетнам, здесь традиционно именно реки играли роль дорог (особенно в сезон дождей). Однако сейчас их используют исключительно частники, как для своих нужд, так и мелкой коммерции (в том числе и для потребностей оккупантов). И творится там пока что полная махновщина, до которой американцам дела нет.

Скоро все изменится. Наш «кэп» (у которого отец был советником во Вьетнаме в нашей истории) рассказывал, что там в шестьдесят седьмом, на третьем году войны, на реках появились флотилии быстроходных канонерок – артиллерийских катеров, вооруженных 20-мм «эрликонами» и крупнокалиберными пулеметами. И что еще важнее, была налажена система – когда американцы постоянно держали под контролем речную сеть, в четком взаимодействии катеров, авиации и наземных войск. Здесь уже появляются первые намеки на это – на участке от Сайгона до моря, понятно, что эта артерия для американцев жизненно важна. Ну а остальное – можно судить хотя бы по тому факту, что джонки, идущие с верховьев реки Сайгон, проходят контроль ниже порта. Проходят мимо причалов и пароходов, держась правой стороны фарватера (приставать тут им запрещено) и лишь миновав портовый остров, они встречают «блокпост», там под берегом дозорный корабль стоит, а на пристани ждет «таможня», сержант с несколькими солдатами, которые поднимутся на борт, проверят документы у судна и всех на борту, бегло осмотрят груз и «дадут добро» сходить на берег. Но выше по реке – есть риск лишь случайно наткнуться на корабли речной флотилии, задействованные в поддержку противопартизанской операции, если ее будут вести в это время в окрестностях реки.

Речной флот у оккупантов (и их марионеток) был. Во время Второй мировой войны в США десантные корабли строились огромными сериями – даже большие танкодесантные (тип LST, 4000 тонн в полном грузу, брали двадцать пять «шерманов» или пехотный батальон в полной выкладке) были тиражированы более чем тысячей штук, ну а о мелочи и говорить не приходится (были и средние, на пять танков или пехотную роту, и малые, на пехотный взвод) – что-то было потоплено в войну, что-то списано, что-то продано частникам, но и в строю и в резерве ВМС США осталось огромное число. Причем существовало множество модификаций исходного (десантного) проекта – и плавбазы, и плавмастерские, и корабли управления, и плавбатареи ПВО, даже мини-авианосцы (вышеназванные LST с полетной палубой, авиагруппа – три «пайпера», легкие корректировщики, аналог «шторьхов»). А главное, корабли огневой поддержки (на тот же LST ставили одну или две 127-мм орудийные башни и корабельную систему управления огнем) – видел такие на Янцзы, основой гоминьдановского речфлота. Теперь такие появились и на Меконге, сопровождают караваны транспортов от моря до Сайгона и обратно. Опасные противники – их артиллерия на двадцать километров достает, а при корректировке с вертолета может не только по площади бить.

Но вот торпедной атаки с реки – оккупанты точно не ждут. И первый раз это должно сработать!

Сначала план обсудили как бы не всерьез, между нашими, советскими. Убедившись, что реальный шанс есть – сообщили в Москву, под грифом «сов. секретно». Там, тоже все взвесив, дали «добро». После чего наш план стал руководством к действию – и для вьетнамских товарищей, и для всех, кто был задействован в проекте у нас, в Союзе. Я сам туда оперативно летал, утрясал текучку, участвовал в испытаниях образцов – поскольку торпеды, а особенно системы их пуска, были не стандартными для ВМФ СССР. Не нужен механизм самонаведения – цель, это транспорты у причала, что сплошь там стоят, промахнуться трудно, однако же ни акустики, ни кильватерного следа не создают. Не нужен неконтактный взрыватель – у транспорта тип «Либерти» осадка более 8 метров, и добавить глубину хода торпеды еще больше, чтобы рвануло под днищем, может не хватить глубины реки. Зато желательно электродвижение, чтобы не создавать демаскирующий след и дать джонкам лишнее время уйти. И мощный заряд (лучше ТГА, не тротил) – если в реактивной мине всего двадцать кило, то в торпеде триста, плюс гидроудар от подрыва в воде, для любого транспорта смертельно, и поднимать судно имеет смысл лишь на слом, пробоина в борту такая, что поезд может въехать. В апреле пятьдесят пятого торпеды (доработанные ЭТ-80 образца 1942 года) доставили в Хайфон. А дальше предстоял долгий путь на юг.