Борис Батыршин - Следовать новым курсом [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Будем надеяться, русские её пощадят.

Унтер-офицер – усатый детина с нашивками артиллерийского кондуктора на рукаве форменки – поддел лезвием топора крышку ящика, прочного, основательного, обитого от сырости кожей, и с натугой отодрал прочь. Барон осторожно, стараясь не испачкать мундир, извлёк винтовку. Латунная затворная коробка, длинный гранёный ствол, характерная скоба для перезарядки. Всё – в густом слое оружейного сала.

– Винтовки Пибоди-Мартини. – прокомментировал он. – По шесть штук в ящике – недурно, недурно. Всего, значит, выходит две с половиной тысячи. Английская работа?

– Бельгийская, из Льежа. – равнодушно отозвался шкипер-бельгиец. – Фрахт британского военного ведомства.

– Патроны?

– В соседнем трюме. Там же – амуниция и тюки с военной формой. Ещё тридцать два ящика с револьверами. Английские, фирмы «Веблей и сыновья».

– Солидно… – присвистнул Греве. – Порт назначения – Карачи? Кивок.

– Полторы тысячи новеньких винтовой для индийских колониальных частей… Любопытно, чего англичане опасаются больше – нового восстания сипаев, или казачков генерала Гурко?

– Мне не докладывают. – буркнул шкипер. – Моё дело – доставить, сдать груз. Фрахт есть фрахт, а политикой пусть занимаются другие.

– Что ж, так и запишем: военная контрабанда в чистом виде. Приходи, кума, любоваться!

Последние слова он произнёс по-русски. Бельгиец озадаченно покосился на барона.

– Что ж, мсье…э-э-э?..

– Капитан Бувилль к вашим услугам.

– Что ж, мсье Бувилль, это всё. Судовые документы я забираю. – он похлопал по папке, зажатой под мышкой. – Вы тоже отправитесь со мной на «Крейсер». А пока, отдайте распоряжение помощнику, пусть готовится принять призовую партию.

Шкипер кивнул – на этот раз, как показалось барону, с облегчением.

– Если позволите, мсье офицер…

– Я вас слушаю.

– На борту моего судна мадам де Кремс, вдова владельца пароходной компании, которой принадлежит «Луиза-Мария». Если можно, я бы попросил позволить ей пока остаться на пароходе. В её апартаментах наверняка удобнее, чем в каюте, которую вы сможете выделить для неё у себя на борту.

– Я доложу. – согласился Греве. – Это, вероятно, та самая дама, которую мы видели наверху?

Когда он, под угрюмыми взглядами матросов парохода следовал к трапу, ведущему в грузовой трюм, на мостике мелькнул женский силуэт. Греве, ещё в Училище прославившемуся амурными подвигами, понадобилось не больше секунды, чтобы уверенно вынести вердикт: незнакомке лет чуть больше тридцати, необыкновенно хороша и… весьма уверена в себе.

– Полагаю, командир клипера согласится выполнить вашу просьбу. Она одна?

– При ней горничная и повар.

– Вот и ладушки. Кстати, у вас не найдётся свежих газет?

– Только недельной давности.

– Пойдёт. Последний раз мы получили газеты с немецкого пакетбота ещё в начале июля – и с тех пор изрядно стосковались по новостям…

– Оттолкнуть нос!

Баковый налёг на отпорный крюк, гичка медленно отделилась от «Луизы-Марии». Матрос положил крюк на сложенный между гребцами рангоут и занял место на банке радом с загребным.

– Весла разобрать!

Гребцы сноровисто взяли тяжёлые, налитые свинцом вальки на локтевые сгибы; лопасти при этом легли на планширь.

Унтер, шлюпочный старшина, критически обозрел гребцов и, видимо, остался доволен.

– Вёсла…

Истёртые кожаные манжеты скользнули в уключины. Лопасти замерли, не касаясь воды.

– …на воду!

Гребцы разом, с синхронностью, которой позавидовал бы любой почётный караул, занесли лопасти к носу. Слитный гребок толкнул гичку вперёд.

– Два-а-а – раз! Два-а-а – раз! Навались, ребята!

Белая стена борта быстро удалялась. Шкипер Бувилль сидел на банке перед бароном и безучастно ковырял башмаком решётчатые рыбины на дне шлюпки.

«Ему что, вообще на всё наплевать? – недоумённо подумал Греве. – Попался на доставке военной контрабанды – и спокоен, как удав…»

Барон поднял взгляд – на мостике интригующе маячила знакомая фигура. Ветер рвал из рук женщины открытый зачем-то зонтик.

«Вдова, значит? Любопытно, весьма любопытно…»

– …Два-а-а – раз! Два-а-а – раз!..

«…24°04′46″N, 64°49′42″E. Задержан идущий под бельгийским флагом пароход «Луиза-Мария» с грузом оружия и амуниции, квалифицированный, как военная контрабанда. Порт назначения Карачи. Ввиду хорошего хода и достаточного количества угля, решено приз не топить, а конфисковать вместе с грузом, чтобы в дальнейшем использовать как вспомогательное судно. Для этого на пароход выделена призовая команда под началом…»

В дверь постучали.

– Вы позволите, господин капитан-лейтенант?

Михайлов захлопнул журнал.

– Это вы, Карл Густавыч? Заходите, и прошу вас, без чинов. Мы не на мостике.

Командир клипера, как и прочие офицеры, упорно именовали барона Карлом Густавычем, вместо чеканно-остзейского «Карл-Густав», и он уже устал объяснять, что имя его отца вообще-то не Густав, а Франц, и правильное обращение звучит «Карл Францевич».

Впрочем, Греве не обижался. Кают-компания «Крейсера» за время боевого похода стала настоящей семьёй, в которой не принято обращать внимания на всякие пустяки. Густавыч так Густавыч.

– Я, собственно, вот по какому делу, Леонид Васильевич. Пассажирка с бельгийской посудины…

В нескольких словах он изложил просьбу вдовы судовладельца, не забыв описать саму просительницу.

– Что ж, Карл Густавыч, ничего не имею против. Полагаю, «Луиза-Мария» будет сопровождать «Крейсер» некоторое время – с тех пор, как мы отослали «Сынка», нам отчаянно не хватает быстроходного разведочного судна. Страшно подумать, скольких купцов мы упустили из-за этого!

«Сынок» – бывший британский пароход «Мур», перевозивший на Цейлон уголь и артиллерийские запасы для флота. Перехваченный «Крейсером» ещё весной, он был довооружён, переименован и отдан под команду лейтенанта Пороховщикова, после чего некоторое время сопровождал клипер в качестве вспомогательного и разведочного судна. Но, в конце концов, «приз» пришлось отослать – накопилось слишком много команд с захваченных судов, прокорм и содержание их превратилось в нешуточную головную боль. Пленных перегрузили на «Сынка» и отправили во Владивосток. Вместе с ними на пароход передали захваченные судовые документы и большой мешок писем от команды «Крейсера».

– Так я распоряжусь, чтобы даму оставили, где она есть?

– Сделайте одолжение, барон. У вас всё?

Греве замялся.

– Щё кое-что. Я давеча прихватил на «Луизе-Марии» пачку газет. Не вполне свежие, но уж, какие есть. И вот, послушайте, что я там отыскал…