Борис Батыршин - Следовать новым курсом [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Но ведь порт на краю света… скука… неизбежное разложение… – пытался возражать мичман, но собеседник его не слушал.

– Сие, юноша, зависит от командира корабля и его офицеров. Когда к службе относятся спустя рукава – так и на Спитхедском рейде стволы ржавчиной зарастут. А если дело своё знает, добросовестен, служит честно, то и в такой дыре команда будет глядеть орлами. И потом – ну, предположим, захватили бы мы «Чемпион». А дальше? Ни пары быстро поднять, ни орудия привести в готовность абордажная партия не сможет – судно чужое, незнакомое, да ещё и неизвестно в каком состоянии механизмы. А англичане вскорости опомнятся, подгребут с берега на лодках, отбивать фрегат. Что ж прикажете – взрываться вместе с ними на воздух?

Мичман озадаченно молчал.

– И к тому же… – старший офицер назидательно поднял палец. – усвойте, мичман, наиглавнейший закон военной службы: выполнять следует то, что приказано и так, как приказано. Инициативу же проявлять с опаской и осторожностью, потому как неизвестно, что из этого выйдет. Если мне память не изменяет, в секретном пакете Адмиралтейства ни слова не сказано о диверсии против стоящих в гавани Кейптауна кораблей, зато там много чего говорится о том, что мы должны разорить ещё один маяк. Вот и давайте не умничать, а…

Новый залп не дал ему закончить поучительную сентенцию. Когда пыльное облако осело, на месте маяка Грин-пойнт громоздилась груда обломков. Матросы, гроздьями облепившие ванты, заорали «Ура!»

– Молодцы комендоры! – удовлетворённо произнёс капитан-лейтенант. Он стоял в стороне от офицеров и не принимал участия в беседе, молча наблюдая за результатами бомбардировки. – Пётр Леонидович, распорядитесь всему плутонгу дополнительно по чарке. А сейчас – поднимаем обороты до полных, и идём к Кейп-Пойнт. Приказы, как вы, господа, верно подметили, надо исполнять.

Из дневника С.И. Казанкова.

Маяк Кейп-Пойнт высится на южной оконечности Капского полуострова. Как я уже упоминал, он венчает собой уступ гигантского утёса высотой около восьмисот футов. Принято считать, что с этой точкой на географической карте связана морская легенда о Летучем Голландце, и его капитане, неукротимом Ван дер Декене. Он будто бы много раз пытался обогнуть мыс, всякий раз терпя неудачу. В ответ на призывы команды повернуть назад, капитан изрыгнул богохульство, заявив, что не прекратит попыток, даже если ему придётся плыть до второго пришествия. И был услышан: с небес раздался страшный глас: «Да будет так! Плыви!»

Но – оставим легенды, какими бы романтическими они не были, и вернёмся к действительности. Маяк действительно стоит на высоченной скале, обрывающейся в море. В небольшой бухточке у её подножия, примерно в версте от маяка, приткнулось крошечное поседение. Там же расположен военный пост, гарнизон которого составляют четверо солдат-отставников под командой сержанта.

Сведения эти, почерпнутые из иллюстрированного приложения к газете «Монинг Кроникл», отыскавшегося в судовой библиотечке, вселили в нас уверенность, что диверсия против маяка не требует какой-то особой подготовки. Решено было послать дюжину матросов на шлюпке с достаточным запасом динамита. Возглавить партию вызвался мичман Панюшкин и, зная о его отличных познаниях в обращении с взрывчатыми веществами (мичман ещё в Морском Училище увлекался этим предметом и даже подумывал об учёбе в Минных офицерских классах), я одобрил его кандидатуру.

По распоряжению капитан-лейтенанта Лестовского на шлюпку был так же отряжён сигнальщик с переносным гелиографом – ясная погода и яркое солнце позволяло использовать это устройство без помех.

Итак, с третьей полуденной склянкой «Москва» бросила якорь на траверзе Кейп-Пойнт примерно в полутора милях от берега – подходить ближе было рискованно из-за каменистой гряды с бурунами, на которых уже нашло свою погибель немало судов. Шлюпку спустили на воду, прозвучали положенные в таком случае команды, и судёнышко лихо понеслось к недалёкой суше. Мы же приготовились ждать – диверсия не должна была занять более шести часов, причём немалая часть времени отводилась в расчётах на подъём на высоченную скалу с грузом динамита.

Но – человек предполагает, а Бог располагает. Двух часов не прошло, как сигнальщик доложил, что слышит на утёсе выстрелы. Слова его были оставлены без внимания – слишком велико было расстояние, чтобы услышать звуки даже сильной ружейной перестрелки. Однако, небольшое время спустя на утёсе замигал гелиограф – Панюшкин сообщал, что отряд встретил неожиданно сильное сопротивление, понёс потери – и просил поддержать их диверсию пушечной стрельбой. Сказано – сделано: орудия «Москвы» выпустили по указанным целям шесть чугунных бомб, но успеха не имели. Гелиограф отстукал, что защитники маяка укрылись в скалах, неуязвимые огня наших орудий, и запрашивал подкреплений. Капитан-лейтенант приказал отрядить на берег ещё три десятка человек, и при них – одно из двух имевшихся на борту «Москвы» десантных орудий системы инженера Барановского.

Здесь следует дать некоторые пояснения. Эти пушки калибром два с половиной дюйма, первые в Европе образчики скорострельных конных и горных орудий, только-только прошли испытания и ещё не приняты официально на вооружение. Морской Артиллерийский комитет заказал опытовую партию из десяти штук; две из них были переданы на «Москву». Господа из-под шпица решили воспользоваться нашим неопределённым статусом «вспомогательного крейсера» и провести, так сказать, натурные испытания нового орудия.

Что ж, случай выдался как более подходящий. Разумеется, я на правах старшего артиллериста, не пожелал доверить столь ответственное дело кому-нибудь ещё, а потому погрузился вместе с пушкой и боезапасом в одну из шлюпок. Прозвучало: «Вёсла на воду», и шлюпки побежали к негостеприимному берегу, куда призывал нас мигающий глазок переносного гелиографа…»

Мыс Доброй Надежды. Кейп-Пойнт

…сентября 1878 г.

Скалу прорезала узкая расщелина, по которой вверх взбегала тропа. Перегораживающий расселину завал из крупных валунов то и дело расцветал дымками выстрелов. Матросы, попрятавшиеся за камнями, вяло отвечали.

– Высадились мы без помех. – объяснял мичман Панюшкин. В белом пробковом шлеме (офицеры «Москвы» обзавелись ими во время стоянки на Мадейре) и с палашом в руке он, по мнению Серёжи, выглядел довольно комично. – Деревенька там – сами видели: полдюжины хижин, сложенных из камней. Ну, мы отыскали тропку и пошли…