Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

– Откуда вы это знаете, Пауль? – спросила Вирена, останавливая автомобиль. – Кто-то рассказал?

– О количестве машин я узнал из дневника, – ответил Шнитке, открывая дверь автомобиля. – Остальное – лишь мои предположения, дорогая Вирена. Я, как и вы, учёный и привык анализировать факты, складывать из них мозаику.

Шнитке снял с плеча сумку, достал из неё брезентовый сверток. Развязав верёвки, он разложил на земле сумочку со множеством карманов. Инструменты блестели, как новые, но женщина была уверена, что им много лет и такое великолепие уже давно никто не выпускает.

– Набор у вас, герр Шнитке, интересный, – сказала Вирена, беря по очереди инструменты в руки и укладывая их обратно, по своим местам.

– Это типовой набор археолога. Аненербе не всегда ставило опыты над людьми, моя дорогая. В организации было просто невероятное количество одарённых учёных, занимающихся археологическими изысканиями, и много времени проводивших в экспедициях. Оккультные науки, мистика, загадки, это было основополагающее направление организации. И должен вам сказать, успехи были колоссальным. Если бы у Гитлера было достаточно Урана 235, то неизвестно чем закончилась бы война. Атомная бомба появилась в Германии задолго до появления бомбы у американцев. Кстати, благодаря тому, что в США попало столько специалистов Аненербе, там такое положение дел с наукой и производством.

Шнитке соскоблил слой ржавчины с остова автомобиля, взял в руки вполне современную дрель.

– Не смотрите такими удивлёнными глазами, милая моя. Дрель современная, с аккумулятором. Я её сегодня купил в магазине, – засмеялся Шнитке. – Лучше подержите вот этот пакетик. Возьмём стружку на анализ и поедем дальше. Хотя… здесь неподалёку и лаборатория должна быть. Можно и пешком пройтись. А вот это уже интересно, милая Вирена. Видите, под слоем ржавчины слой какого-то чёрного вещества.

– И что это может быть?

– Есть предположение, но его озвучивать пока рано, – ответил мужчина, собирая инструменты в сумочку. – Только после лабораторных анализов станет всё известно. Похоже, что в воздухе была взвесь порошка, по своей структуре похожего на карбонадо. Даже структура напыления похожа на поверхность алмаза в набалдашнике трости. Да возьмите вы трость в руку, она вас не укусит.

Вирена согласилась с Паулем, что да, поверхность алмаза была такой же шершавой, как и налёт на раме грузовика. Алмаз был тёплым на ощупь и в нём чувствовалась жизнь. Чем больше Вирена всматривалась в чёрный камень, тем больше ей казалось, что ещё немного и он с ней начнёт разговаривать. Стряхнув с себя наваждение и посмотрев на Шнитке, Вирена поняла, что мужчина внимательно за ней наблюдает, слегка прищурив глаза. Что этот взгляд мог означать, женщина не знала, поэтому отвела взгляд в сторону.

– Ну что, пройдёмся? Или нет… не будем рисковать, поедем.

Шнитке сделал шаг к машине, потом, посмотрев на скалу, которая была в двадцати метрах от автомобиля, присвистнул:

– А скала оплавлена, Вирена! Это какая же здесь температура была? Я вообще удивляюсь, что здесь что-то осталось после взрыва. Но одно могу с уверенностью сказать: произошло разрушение источника энергии огромной ёмкости. Эх, узнать бы, что наши предки перевозили на тех машинах, Вирена, какие артефакты Древних.

Машина не завелась ни с первого раза, ни после пятой попытки. Создавалось впечатление, что под капотом находится не двигатель, а чугунная болванка. Двигатель не подавал признаков жизни, Вирена вопросительно посмотрела на Шнитке, тот, не менее удивлённо, на неё.

На вершине горы, на расстоянии пятидесяти метров от брошенной людьми легковой машины, опираясь на трость стоял человек в костюме из плотного материала тёмно-зелёного цвета. Сняв шляпу, достав из внутреннего кармана носовой платок, мужчина вытер с лица пот. Потом, что-то сказав в набалдашник трости, он сделал шаг вперёд и исчез. Словно растворился в кристально чистом, прохладном горном воздухе.

Я похлопал по карману жилетки-бронника. Лицо Гарри стало бледное, я улыбнулся.

– Зря улыбаешься. Такие батареи на особом учёте, Юра, и я уверен, что за нами скоро организуют погоню. Скутер передал на базу сообщение, что ты снял аккумулятор, но он на сладе не появился. Скорее всего, Айна трубку не подняла из-за поднятой тревоги. Сестра у меня понятливая. Придётся рисковать.

– Айна? Когда она успела стать Айной? – неподдельно удивился я.

– Её так назвали в маточных яслях, – ответил капитан. – Двадцать пять лет тому назад.

Яхта сделала крутой вираж-разворот, и мы помчались в сторону берега.

– Это что за манёвр, грязный Гарри? Нам не нужно идти в бухту, ты же это знаешь.

– Как будто я этого не понимаю. Есть место, где нас никто, никогда и при всём желании не найдёт. Скрытый грот. Мы там спрячемся, ляжем на дно.

Гарри погасил на яхте свет, на мостике ярко светился дисплей прибора, похожего на навигатор. На нём чётко просматривался контур береговой линии, и мне показалось, что я различаю на берегу крупные и среднего размера камни.

– Нас не засекут из-за этого прибора, Гарри?

Я ткнул пальцем в навигатор.

– Нет, конечно. Гарри хитрый, он сбросил в воду передвижной маячок, который сейчас быстро удаляется от берега, уводя за собой погоню. А потом – пшик, маячок взорвётся, все концы в воду.

– Чёрт знает что! – произнёс я. – Бондиана какая-то.

– Что такое «бондиана»? – спросил Гарри, прижимая яхту вплотную к берегу.

– О, это сериал о супер разведчиках, шпионах и диверсантов в одном флаконе. Причём, это всё сочетается в одном человеке. Погони, убийства. Главного героя зовут Джеймс. Джеймс Бонд. Ваш мир много потерял, не сняв подобный сериал. Во время Великой Отечественной войны Ян Флеминг служил в разведке. После войны, когда разгромили фашистскую Германию и надавали Японии трендюлей, он начал писать книги. По ним сняты фильмы. Убойная вещь, должен сказать.

Гарри некоторое время молчал, но потом выдал такое, от чего мне стало не по себе:

– Юра, в нашем мире не было войны, в которой против нас выступила фашистская Германия. Япония и Китай объединились между собой, но мы им рот заткнули быстро и надолго. В том конфликте погибло огромное количество человек. Представляешь, около ста погибших. А в вашей войне сколько погибло?

Я замолчал, не зная, что ему ответить.

– Много, Гарри, очень много. Ты даже и не представляешь, сколько много.

Назови я ему реальную цифру погибших, он бы назвал мой мир не просто отсталым, но и варварским. И он, скорее всего, был бы прав. Хотя, что я знаю о его мире? Здесь так же убивают людей, да ещё и вовсю их клонируют. Да, но как же свастика? Почему к ней такое уважительное отношение?