Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

– Который час, бой?

Парень подпрыгнул на месте, обернулся:

– Кто вы? А где Гарри?

– В стране вечной охоты, ковбой. Умеешь управлять этой адской машиной? – Я указал стволом автомата на нагромождение приборов, конденсаторы.

– Да, но…

Я приподнял автомат, у парня ко мне вопросов больше не появилось.

– Я не умею вводить координаты перемещения. Я всего лишь ученик Юргаласа. Честно-честно! Не убивайте меня!

Эти глаза напротив лгать не могут.

– Открой историю в главном компьютере, найди последовательность действий, совершённых профессором Монье, сынок.

Я на пару секунд потерял сознание, когда мир опять расцвёл красками, парень стоял в метре от меня:

– Я помогу вам. Только не убивайте.

Белобрысый оказался не таким уж и хилым, тонким и звонким. Он помог мне подняться на ноги, подставив своё богатырское плечо, помог сесть в кресло, из которого выходило несколько шлейфов проводов.

– Ты узнал координаты, парень?

– Компьютер предложил последние, которыми воспользовался Монье.

– Координаты моего мира. Так чего ты ждёшь, отправляй меня, мать твою!

Я перехватил автомат, он «нечаянно» выстрелил, стал неким катализатором: парень, с ловкостью обезьяны и со скоростью леопарда, начал передвигаться между столами, постоянно смотря мне в глаза. Глаза в глаза и глаз не отвести. Чего он ждал-ожидал? Что я отброшу коньки? Хрен вам! Я жилистый, даже многожилистый. Меня многие хотели убить, но у них убивалки оказались маленькими и неказистыми.

– Всё готово!

– Так чего ты ждёшь, сукин ты сын?

Мир распался на множество отдельных фрагментов. Они, как осколки огромного зеркала, начали кружить вокруг меня в неистовом хороводе. Исчезли мои ноги, затем руки. Сознание кричало о помощи, оно никак не могло свыкнуться с тем, что через несколько мгновений исчезнет, превратится в Ничто и отправится в Никуда.

«Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в международном аэропорту города Сочи. Температура за бортом двадцать девять градусов Цельсия, время двадцать три часа сорок пять минут. Командир корабля и экипаж с вами прощаются. Надеемся ещё раз увидеть вас на борту нашего самолёта. Благодарим за выбор нашей авиакомпании. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта».

Через некоторое время началось дублирование текста на английском языке. Пассажиры, как всегда не дождавшись полной остановки самолёта, потянулись за своими вещами, открывая полки для хранения багажа. Дети, разбуженные родителями, непонимающими глазами смотрели на оживление в салоне воздушного судна. Многие пассажиры включили мобильные телефоны и, перекрикивая друг друга, кому-то докладывали о благополучном приземлении, с кем-то договаривались о встрече. Мужчина крепкого телосложения очень сильно удивился, когда неведомая сила оторвала его от пола самолёта и отбросила далеко назад, по проходу между креслами. Пассажиры на мгновенье замерли, никто не мог понять, что произошло с мужчиной. Раздалась яркая вспышка света, вторая, в воздухе появился запах озона. Многие пассажиры закричали от страха, прижимая к себе детей, любимых и даже незнакомых людей. На месте, где недавно стоял мужчина крепкого телосложения, воздух загустел, задрожал, окутался сетью тонких молний ярко-фиолетового цвета. Когда у людей зрение пришло в относительный порядок, они увидели в проходе между рядами сидений лежащего на боку молодого мужчину, примерно тридцати пяти лет.

На нём была жилетка цвета хакки со множеством карманов. В полной тишине было слышно, как мужчина постоянно повторял одну и ту же фразу: «Так чего ты ждёшь, сукин ты сын, отправляй меня обратно, в мой мир!»

– Встать! Руки за спину, лицом к стене! На выход! Лицом к стене! Пошёл!

Иду, иду я! Не нужно меня в спину подталкивать. Эх, где же моё здоровье, и куда вся Сила делась? Почки после «гостеприимного и радушного» приёма в аэропорте Сочи постанывали и побаливали, печень тянула заунывную песню, позвоночник слегка поскрипывал. Радовало одно – синяки с пол-лица сошли, под глазами остались жёлтые круги. Но жёлтое – это далеко не чёрное и тёмно-синее. Переживём, не в таких передрягах бывали. Куда на этот раз меня привели? В медицинском отделении тюрьмы комната была обшарпанной, полы заплёваны, а здесь, почитай, барские хоромы, только на окнах занавесок не хватает, вазы со свежесрезанными розами и чайного сервиза на столе. Можно и кофейный сервиз поставить. Кофе хочу, умираю.

Комната. Довольно-таки симпатичная. Два зарешеченных окна, пол – дрянь, конечно, из дешёвого ламината, но для СИЗО очень даже хорошо. Комната шесть на шесть метров для одного стола, прикрученного к полу, и двух стульев? Ага, вот оно что! Стена, слева от входа, зеркальная. Стоят за ней люди, любуются мною, до безобразия небритого и с жёлтыми, вурдалачьими кругами под глазами. Хоть бы кофе предложили и сигарету! Нет, трое суток маринуют, изверги, век воли не видать. Ни стыда ни совести. Я повернулся к зеркальной стене и очень вежливо, с оскалом дикого зверя, улыбнулся. Или мне показалось или нет, но там, за односторонним зеркалом, кто-то громко заржал.

Посмейтесь, я артист известного бродячего цирка. От нечего делать, принялся рассматривать наручники. Добротные, что я могу сказать. Блестящие, какой-то фирменный знак выбит. По-немецки, что ли? Да, всё верно: «Dr.Gluck». Шутники хреновы. Доктор счастье, говорите? Ну-ну, вы мне только предоставьте малейшую зацепку и возможность, я вам покажу счастье. Я поёрзал на стуле, опять посмотрел в сторону зеркала. Нет, хулиганить больше не буду. Дверь открылась, в комнате для допросов стало тесно: подпрыгивая на месте, держа в руках тёмно-коричневый кейс; в приличном тёмно-синем костюме в мелкую серебристую полосочку, в белоснежной рубашке и в ярко-красном галстуке, в допросную ворвался мужчина. Лет сорока. Образец преуспевающего человека, сам мистер Лояльность и Внимательность. Ну-ну, посмотрим, что он нам запоёт. Фраерок сладкоголосый.

– Здравствуйте, молодой человек! – произнёс медовым голосом резиновый мячик. Шило у него в заднице, что ли?

– Здравствуйте. С кем имею честь? – я сделал суровое лицо, сдвинул брови, из моих глаз, как мне показалось, полетели молнии.

– Я ваш адвокат, Снегирёв. Ну-с, приступим?

– Господин Снегирёв, вы курите, кофе пьёте?

– Да, а что? Это законом не запрещено, – осторожно произнёс резиновый мячик.

– Значит, вам повезло. А меня травят баландой, от которой у меня обострился гастрит. Но и это ещё не всё: здесь никто не угощает сигаретами. Ни разу не предложили, представляете? Я хочу… нет, я требую, чтобы факт глумления надо мною, как над свободной личностью, был отражен в материалах дела: мне не предоставили надлежащих условий для проживания. Душа нет, телевизора нет, книг нет!