Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

– Ну-ка, расскажи о них поподробнее, Рустам.

– Даже не знаю, что тебе рассказать. Была ещё одна война, и мы её проиграли. Однажды утром мы проснулись, а вокруг нелюди без лиц. Знаешь, вроде смотришь на человека – всё нормально, потом присмотришься – вместо лица серый овал, вместо волос клубок шевелящихся змей. Жуткое зрелище. Я однажды подслушал разговор профессора с Милой из которого понял, что эти нелюди из мира, в котором полно энергии и с переизбытком к нам злости и ненависти. Преображенский тогда сказал: «Слава Богу, что эти твари пока не научились путешествовать во времени. В противном случае, от ужаса содрогнулась бы вся Вселенная». Что он имел ввиду, я не знаю, но после того разговора Мила ходила несколько недель, как чумная.

– Скажи, Рустам, а имя Николя Монье тебе ничего не говорит?

– Монье? Да, пару раз Преображенский повторял это имя и фамилию. Точно-точно, профессор сказал, что Монье в шаге от решения проблемы перемещения во времени. И ещё он сказал… только между нами, Юра.

– Договорились.

– Когда профессор узнал о твоём появлении, то сказал, цитирую: «Вот тот человек, который решит нашу проблему. Не захочет решать, мы его к этому подтолкнём, принудим. Мила, девочка моя, тебе в этом отводится особая роль».

– Да уж. Я клюнул, как на живца, спасая девочку от насильников на Хлебной. Меня использовали и хорошо, что не выбросили на свалку, как ненужную и надоевшую игрушку. Должен сказать, что всё было правдоподобно и натурально. У нас есть выражение: Мавр сделал своё дело…

– Мавр может уйти, – закончил Рустам. – Не знаю, мне профессора не в чем обвинять. Он это сделал не ради своего благополучия, Юра.

– Ладно, проехали. Расскажи мне о мире, который вас контролирует. Назовём его миром-куратором.

– Он не только наш мир контролирует, но и мир, из которого появились змееголовые. Тебе бы о мире-кураторе с Милой поговорить, Юра. Знаю одно, что у них всё замечательно, живут в своё удовольствие. Клонируют людей и живут, можно так сказать, вечно и беззаботно.

– Это ложь, – сказал я. – Не могут вечно живущие жить в своё удовольствие. Закон Хаоса действует во всех мирах. Всё живое стремится к состоянию покоя через состояние разрушения. Ладно, остальное, о мире-кураторе, я узнаю у Милы. Пойдём наверх?

Рустам прикоснулся к ручке двери, покачнулся. Земля задрожала, стёкла окон жалобно зазвенели, раздалось протяжное «у-ух-х».

– Мила отправила профессора, – сказал Рустам, открыв дверь.

Мила стояла возле «томографа», Ник сидел на подоконнике. Рустам посмотрел на девушку, покачал головой:

– Что они потребовали в качестве оплаты? Только не говори, Мила, что они клонируют твоего деда за огромное человеческое спасибо.

– Нет, Рустам, они за бесплатно ничего не делают. Ты прав, и ты знаешь, что я на всё пойду ради деда.

– Не тяни кота за… – Рустам посмотрел на меня, я пожал плечами. Порой себя не понимаешь, что тогда говорить о женщинах?

– Всё потом, нужно уходить из Сосновки. Возвращаться в город пока нельзя. Змееголовые устроили поголовную проверку и облавы. Я в этом уверена. Остаётся только одно место, где нас не будут искать.

– Старый укрепрайон? – спросил Ник.

– Да. Если хочешь надёжно спрятать вещь, положи её на самом видном месте.

– Ход твоих мыслей, Мила, мне понятен. Но так могут поступить только безумцы, – сказал Рустам, пытаясь найти поддержку у Ника.

– Стоп, мальчики и девочки! – я не выдержал, вклинился в разговор. – Вам нужно спрятаться, это и понятно. Но мне… нужно… попасть домой, чёрт побери! Мила, как работает эта адская машина? В оба конца?

– В одностороннем порядке. Туда дед отправлял… неважно, что он отправлял в мир четыре, оттуда получал какие-то бумаги, инструкции. Я не вникала, если честно.

– То есть, туда дуй, а оттуда ничего? – спросил я.

Мила старалась не смотреть мне в глаза, отводила взгляд в сторону. И я понял, какую цену за клонирование деда потребовали из мира-куратора. Им нужен Князев, возмутитель спокойствия. Отступив к двери, я поднял руку:

– Мила, даже не думай. Разнесу весь дом к чёртовой матери и мне глубоко наплевать на собственную смерть. Умирал, воскресал, мне это не в диковинку.

– У меня нет другого выхода, Юра. Они потребовали тебя, твою жизнь в обмен на… ну, ты понял.

– Погоди, Мила, – вмешался Ник. – Мы все уважали Преображенского, но отправлять к чёрту на кулички живого человека – это неправильно. Есть другой вариант. Мы уходим в сторону полуразрушенного укрепрайона, там усиленно думаем и размышляем, советуемся, и только после этого принимаем решение. Точнее, его принимает Юра. Да и не хочу я умирать, потому что видел Юру в гневе. Как план?

– Что за укрепрайон, Ник? – спросил я у парня, по моему мнению – самого адекватного и здравомыслящего.

– Это громкое название. Немцы построили то ли лаборатории, то ли убежище. Говорят, что их оттуда не могли долго выкурить, осада длилась чуть ли не полгода. Когда наши попали внутрь, ни одного немца не обнаружили. Куча дверей, которые не смогли открыть. Что могли взорвать – взорвали. Так и стоят развалины.

– Никаких необычных знаков, символики на стенах или дверях нет?

– Ну, кресты и свастику закрасили, а вот… Да, там в некоторых местах нарисован меч…

– Который обвит чёрно-жёлтой лентой, – закончил я за Ника. – Так?

– Да.

– Аненербе. Как пауки, сволочи. Мало того, что нацисты разбранились по нашему миру, так они проникли и за его пределы. Мне нужно попасть в лабораторию.

– Юра, это очень опасно, – сказала Мила. – Но если это нужно, то пойдём. Может, появится другой вариант оплаты за клонирование. Время покажет, оно всегда всё расставляет по своим местам. Уходим.

Чем дальше мы уходили от Сосновки, тем чаще останавливалась Мила и, прикрыв рукой глаза, всматривалась в разноцветное небо.

– Наконец-то. Я уже подумала, что они никогда не объявятся. Ник, расстегни рюкзак, достань передатчик.

Я посмотрел в сторону посёлка: в небе кружило около десяти коптеров, из двух по верёвкам опускались люди.

– Прости, дед, – прошептала Мила, надавив на единственную кнопку передатчика. Зажглась красная лампочка, потом она часто замигала, вдалеке произошла вспышка света, спустя несколько секунд раздался звук взрыва.

– Это было единственное место связи с миром-куратором? – спросил я, заранее зная ответ девушки.

– Да. Дед в последнее время пропадал в районе укрепрайона, никогда с собой никого не брал. Что он искал в разрушенной лаборатории – загадка. Придём, узнаем. Ник, не пропусти вход в подземелье.

Мы вышли на берег стремительной горной реки, прошли по течению около сотни метров. Ник раздвинул кусты дикого орешника, махнул рукой: всё чисто.