Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

– Это запасной выход из лаборатории, – объяснила Мила. – Здесь наши ждали, когда немцы, как крысы, начнут спасаться бегством. Но никто так и не вышел. Дед говорил, что немцы испарились, словно провалились сквозь землю. Но у меня на этот счёт есть другое мнение. Какое? Потом расскажу.

Рустам протянул мне фонарик, сам пошёл вперёд, снимая длинной палкой с потолка, относительно небольшого подземного тоннеля, паутину. Стены, потолок, собственно, сам пол подземного хода были облицованы плитами из жёлтого песчаника. Вдоль потолка кое-где остались висеть плафоны освещения, свисали обрывки проводов, куча неизвестно как попавшего под землю хвороста, обрывки полуистлевших верёвок. Ход повернул направо, метров через двести закончился тупиком. Мила подошла к стене, с виду монолитной, провела по ней рукой. Камень, размером с кулак взрослого человека, упал на пол, Мила с силой надавила на ставший видимым рычаг. Часть стены со скрежетом провернулась вокруг оси, с громким щелчком зафиксировалась. Рустам зашёл внутрь первым, через несколько минут мы услышали свист.

– Пошли, – произнёс Ник. – Наш следопыт сказал можно, значит, можно. Только осторожно спускайтесь по ступенькам.

– Вот, собственно, начинается коридор самой лаборатории, – сказала Мила, спускаясь по лестнице. – Коридор закончится, куда дальше идти – я не знаю.

Я посветил на стену, провёл по ней рукой.

– Да, это меловая порода, – сказала Мила. – Мел из-за капилляров круглый год поддерживает в подземелье температуру около семнадцати градусов. Рустам, ты где?

– За поворотом, – ответил парень. – Что-то странное происходит.

Коридор плавно повернул налево, мы увидели неподвижно стоявшего Рустама. Перед ним воздух переливался всеми цветами радуги, он был похож на мыльный пузырь.

– Вот, смотрите, – сказал Рустам. – Моя правая рука. Целая и невредимая. А теперь…

Рустам протянул руку вперёд, плёнка дрогнула, рука, по плечо, исчезла.

– Забавляюсь и никак в толк не возьму: руки нет, но я шевелю пальцами. Что-то страшно мне идти вперёд, братья и сестры.

– Отойди назад. – Я подошёл к дрожащей тончайшей пелене, почувствовал в теле знакомое покалывание. Когда я первый раз поднимался по ступеням Дороги, испытал примерно те же ощущения: лёгкое покалывание в подушечках пальцев, головокружение, тошноту. – Если всё будет нормально, я вас позову. Это – узел телепортации, другое название в голову не приходит. Если не вернусь, возвращайтесь домой, но не смейте проходить сквозь пелену.

Вдох-выдох, вдох-выдох. Набрав в лёгкие воздух, я сделал шаг вперёд. В тело впилось множество ледяных игл, тело покрылось паутиной изморози, изо рта вырывались клубы пара. Холодно. Оглянувшись, я не увидел ничего, кроме мириад сверкающих звёзд. Или не звёзд, не разберёшь. На расстоянии нескольких десятков метров от меня была точно такая же разноцветная пелена. Сделав шаг, я остановился, посмотрел назад. Моё тело, сотни тел, повторяли мои движения, но только в замедленном темпе. Звуки исчезли, но я отчётливо слышал какое-то гудение, звуки работающих механизмов.

Так мы и шли вперёд. Я и мои тысячи «я». Тело разобрали на отдельные фрагменты, отстающие друг от друга на наносекунды, миллисекунды, минуты, на часы. Пройти два десятка метров для здорового человека, это ничего. Но я шёл двадцать метров, как мне показалось, несколько часов. Тела-фантомы ещё продолжали двигаться, когда я прикоснулся рукой к «мыльному пузырю». Он дрогнул, потом меня, всего и без остатка, «проглотил». В тело впилось множество ледяных игл, я вывалился из пузыря, упал на пол коридора и зажмурился от яркого света потолочных светильников.

Вместо стен из мела, я увидел бетонные, серые и невзрачные, вдоль длинного коридора закреплены траверсы электрических кабелей. Пол дрожал: где-то, совсем недалеко от меня работал двигатель какой-то установки. Я увидел три двери, на которых были закреплены таблички: «Инженерный отсек», «Лаборатории» и «Складские помещения». Ближняя ко мне дверь с табличкой «Складские помещения», снабжённая номеронабирателем и с огромным маховиком запорного механизма, была закрыта. Восемь отверстий, закрытых стеклом, снизу отверстий – восемь рукояток для набора цифр. Или букв? А может и цифр и букв? Две двери также были закрыты. Я остановился напротив двери «Лаборатории».

Сейфовая, самая обычная дверь. Вот только код мог знать человек, который этот код ввёл. Я вспомнил, как, находясь в каюте яхты «Королева морей», методом научного тыка сумел рассмотреть цифры, когда заставил макет карбонадо вращаться против часовой стрелки. Какие я увидел цифры? Помню точно, что первая, третья и восьмая – «ноль». С помощью рукояток номеронабирателя выставил цифры «ноль». Так, вторая цифра совпадала с пятой. Я это запомнил, потому что долго на них смотрел, пытаясь понять единицы это или семёрки. Все тайны карбонадо связаны с Аненербе, а это двадцатый век. Значит… шестая цифра должна быть «девять». Осталось три цифры. Второй цифрой стала единичка, я решил идти от простого. Получилось: «01 0_ 19_0». При вращении четвёртой рукояти, на цифре «шесть», раздался едва слышный щелчок. Такой же щелчок раздался, когда я выставил предпоследнюю цифру «четыре». Вращая маховик по часовой стрелке, я услышал, как лязгнули ригели замка, дверь приоткрылась.

Россия, Москва. Июль 2018 года

– Товарищ полковник, остановите машину, пожалуйста.

– Вячеслав, что ты опять задумал? – недовольно спросил Свиридов, припарковав машину недалеко от парка Зарядье. – Докладывай, подполковник.

– Нам нужно кое-кому спутать карты, поэтому поменять план действий.

– Не понял, это кому мы должны… Погоди-погоди, не о Думе ли ты говоришь? Основания?

– Вы знаете меня, мои предчувствия и дар Снегини, – ответил Прошин.

– Она-то тут причём, Славик? Не наводи тень на плетень. А ты чего лыбишься, Тимур? Андре, и ты туда же?

Гонгадзе пожал плечами, Андре улыбнулась:

– А что я? Любуюсь парком, товарищ полковник. Красиво здесь.

– Снегиня мне позвонила в четыре утра, товарищ полковник. У неё были видения, причём, страшные. С кровью, со смертями.

– Значит, Дум ведёт свою игру. Ты это имеешь в виду, Вячеслав?

– Так точно. После того, как я услышал историю, рассказанную вами, во мне зашевелилось нехорошее предчувствие. Наполовину обгоревший человек в ломбарде, странное послание, которое в Управлении до сих пор не могут расшифровать. Человек прибыл предупредить Монье. О чём? Кто его послал? Неудачно закончившийся эксперимент с перемещением в пространстве? Хорошо, допустим. Но сам-то Дум как перемещается? Вообще, кто он и из какого мира?

– Ну-у… – протянул Свиридов. – Он мне сказал, что из мира, нейтрально относящегося к нашим мирам. Дум что-то типа наблюдателя или куратора.