Андрей Посняков - Сокровище государя [litres]

Кусок доброй сиреневой ткани – обивка стен – отвалился в углу, отошел и торчал нелепо и некрасиво. Его бы приклеить или прибить гвоздиками, да вот Бутурлину было лень, в последнее время он вообще мало интересовался домом, все дни напролет проводя на службе, вечера же – в гостях. Не чураясь веселых компаний, риттер Эрих фон Эльсер быстро стал своим среди определенного рода молодых – и не очень – людей, аристократов, той самой «золотой молодежи» и льнувших к ней прихлебателей, прожигателей жизни, jeunesse dorée, как говорили французы.

Французы… Вздохнув, Никита Петрович поднялся с ложа и, накинув на плечи халат, подошел к окну. Вот вдруг вспомнился бравый рейтарский капитан Жюль… вернее, не он сам, а его слуга… служанка… Ах, Марта, Марта… как ты, девочка? Добралась ли? Выполнила ли задание? Да и вообще – жива ли?

Лоцман сильно надеялся, что жива, что скоро объявится… а если и не объявится, так это вовсе не потому, что погибла, а просто время такое – не пробраться в Ригу, не пройти, ведь русское войско уже совсем близко! Да, именно так, в этом все и дело.

Молодой человек вдруг поймал себя на крамольной мысли: он почему-то больше думал о девушке, нежели о порученном ей задании – доставить кому надо зашифрованные сведения, крайне важные для российского государя. Молодой царь Алексей Михайлович Романов нынче самолично командовал войском, естественно, опираясь на опытнейших воевод – князя Якова Черкасского и бравого шотландского генерала Александра Лесли. Последний разменял уже девятый десяток, но тем не менее не потерял бодрости и боевого духа и до сих пор числился в любимцах царя.

Ах, вот если бы Марта по-прежнему занималась хозяйством, уж она-то давно углядела бы отваливавшиеся обои, приклеила бы, да и вообще, с ней было бы куда веселее. Да уж, да уж, веселее… Черт бы ее побрал! Господи! Да кто она вообще такая-то, чтоб о ней думать? Обычная гулящая девка, еще и ведьма – да таких на рынках по медяку пучок! Никакого у них совместного будущего нет и быть не может. Никита Петрович Бутурлин – служилый человек, помещик, и – очень может статься – государь ему и боярство пожалует! А что? Наградит за верную службу, почему бы и нет? Боярин! Это вам не какой-то там служивый. Тут и уважение, и почет, и земли с людишками опять же. Боярину и супруга нужна под стать – тоже боярского рода, иначе не поймут, скажут – что это молодой боярин на непотребной девке жениться удумал? «Непотребной» в этом случае считалась какая-нибудь помещичья дочка… да и незабвенная Аннушка тоже! Она ж кто – купчиха! Даже если б православие приняла – так и все равно боярину никак не пара. А уж о Марте-то даже и речи не шло бы. В наложницах держать – и то непотребно. Забыть, забыть, выбросить из головы напрочь!

Глядя на моросивший дождь, Бутурлин быстро оделся и прошел в прихожую… в каморку, в коей еще не так давно безраздельно хозяйствовала ушлая красотка служанка. Ныне ее заменяла приходящая тетушка Затоя – убиралась, стирала, иногда готовила. Добрая женщина, да…

В каморке, напротив двери, стоял колченогий стул, на спинке которого висел серый плащ с капюшоном… Плащ Марты. Задержавшись на пороге, Никита Петрович вдруг уселся на стул и, проведя по плащу ладонью, тяжко вздохнул. Марту бы так погладить! Ощутить трепетную гибкость тела, заглянуть в жемчужно-серые глаза…

Господи, Господи! Спаси и сохрани от таких знакомств. Однако как сильно прицепилась служанка, никак не выходит из головы… видать, точно – ведьма! Правильно ее в Нарве чуть не сожгли, наверное – за дело.

Явившись на службу, как всегда, при полном параде, молодой майор риттер фон Эльсер застал на плацу некоего хлыща по имени Вальтер Шульце, суб-лейтенанта, адъютанта его превосходительства генерал-лейтенанта Людвига фон Турна. Герра Шульце Никита Петрович помнил не очень-то хорошо – так, встречались мельком на приемах.

Напомаженный, в бантах и новом, тщательно завитом парике (светлом, по самой последней моде), суб-лейтенант вытянул губки бантиком и, брезгливо глянув на ополченцев, взял майора под локоть:

– Господин генерал-лейтенант ждет вас сегодня у себя дома на званый ужин.

– Очень хорошо, – придерживая шляпу, церемонно поклонился Бутурлин. – Передайте его превосходительству, что я непременно буду.

Тонкие губы адъютанта скривились в неком подобии покровительственной улыбки:

– Господин генерал-лейтенант просил напомнить о том, что вы уже три дня как майор… Но они как-то этого не ощутили.

– Понял, понял, понял! – расхохотавшись, Никита Петрович потрепал собеседника по плечу, от чего тот скривился и отпрянул… Впрочем, «риттеру» было все равно.

– Я сейчас же закажу вина, – выпятил грудь новоиспеченный господин майор. – Самого лучшего! Четыре бочонка хватит? Белого рейнского! Или лучше пива?

Адъютант замахал руками:

– Нет, нет, что вы – только вино! Супруга господина генерала просто обожает рейнвейн. В порту как раз стоит одно судно из Любека… Называется – «Черный тюльпан». Так вот, очень вам рекомендую брать вино именно там.

Дав сей совет, суб-лейтенант холодно попрощался до вечера и поспешно откланялся, сославшись на неотложные дела.

Да и черт с ним! Пусть уходит – не больно-то он здесь и нужен, этот поганый хлыщ. Вот еще…

Сказать по правде, «герр риттер» был вовсе не одинок в своем неприятии молодого щеголеватого адъютанта. Практически все сослуживцы фон Турна суб-лейтенанта терпеть не могли. За что – имелось: господин Шульце отличался безудержным подхалимством и одновременно высокомерным презрением к тем, кто ниже его по службе. В боевые схватки молодой адъютант не рвался, но уходить от склонного к авантюрам генерала пока что не собирался, даже на повышение. Почему? Что его так держало? Бог весть. Впрочем, Шульце приходился каким-то родственником дражайшей графине фон Турн, супруге генерал-лейтенанта, правда, родственником не столь уж и близким, как сказали бы на Руси – «седьмая вода на киселе».

Да, еще и Марта как-то с этим хлыщом Шульце поцапалась на рынке, видите ли – не слишком проворно уступила дорогу! Да попробуй тут, проворно – с корзиной-то. Хорошо еще девушка была тогда в обличье служанки, если б в мужском платье шла – точно получила бы оплеуху, и так-то – едва-едва не нарвалась!

Простившись с адъютантом, Бутурлин продолжил занятия со всем своим деловитым упрямством.

– Та-ак… заряжай! Не спешим, не спешим… все действия делаем четко! Раз – прочистили ствол… Два – пыж… Три – заряд… Четыре – пуля! Про затравочный порох не забываем… Полочку закрываем, ага. Все же дождь.

– Господин майор, – один из новобранцев, розовощекий пивовар Ингвар Брамс, очень любил задавать всякого рода вопросы, по делу, а чаще – нет. Не преминул и сейчас: – Господин майор, а ведь в дождь мушкет может и не выстрелить. Ведь фитили…