Лиз Брасвелл - Королева и ведьма. Другая история Ариэль

– Отлично, этого должно быть достаточно, хотя, возможно, ты захочешь слегка припорошить щёки пылью, – обратилась к ней Карлотта, окидывая девушку профессиональным взглядом.

Ариэль опустила глаза, чтобы оценить свой наряд. Во время её первого путешествия в Мир Суши девушку нарядили в симпатичное платьице, которое служанка сочла подходящим для красивой юной леди, чей род деятельности и статус с трудом поддавались какому-либо определению: она могла быть как простой ученицей, так и скромной принцессой. Русалочка попыталась сдержать улыбку, дивясь такому резкому контрасту.

Она поблагодарила женщину единственным доступным ей способом, двигаясь неуклюже, поскольку не ощущала вокруг себя надёжной поддержки, которую ей прежде оказывала вода: она поклонилась, опуская голову, выказывая Карлотте такое уважение, которого от повелительницы морей, как правило, удостаивались только другие монаршьи особы.

– Гм, – произнесла служанка несколько обескураженно. Она собиралась было сделать реверанс, но затем провела по волосам рукой: – Что-то в тебе изменилось, девочка. Ты уже не та маленькая чудачка, которая кружилась по дворцовому залу в танце, заставляя улыбку играть на губах нашего принца... Ты теперь другая. В каком-то смысле. Но я не знаю, в каком именно.

«Как и я», – мысленно ответила ей Ариэль.

Теперь она могла как следует заняться поисками отца. В своей новой одежде Ариэль чувствовала себя невидимой, как если бы на ней был волшебный плащ, позволяющий ей повсюду передвигаться, оставаясь незамеченной. Карлотта дала ей в руки поднос, на котором лежали оставшиеся после трапезы объедки и грязная посуда – хлебные горбушки, кубок, несколько ножичков для фруктов; с его помощью в любой части замка поверят, что она идёт по делам. На мгновение девушка задумалась, не перемещаются ли по дворцу шпионы с севера или из любой другой части света, прикидывающиеся слугами. По всей видимости, остаться незамеченным здесь довольно просто, если ты одет под стать своей роли, смотришь себе под ноги и ведёшь себя услужливо.

Когда её остановил стражник, Ариэль просто указала ему на поднос в своих руках. Этого оказалось достаточно: схватив с него хлебную горбушку, мужчина злобно посмотрел на девушку и жестом показал, что она может идти.

Ариэль с трудом сдержала рвотный позыв. Неужели он действительно ел то, что, как ему было известно, являлось чужими объедками? Как это вообще возможно, что «высокоразвитые» люди, при всех созданных их руками механизмах, огнестрельном оружии и экипажах на колёсах, не имеют представления о том, каким путём передаются заболевания? Вне всякого сомнения, на суше должен быть свой эквивалент невидимых глазу, крошечных рыбок и рачков, переносящих частицы заразы, которые окружают заболевшего, а также живут внутри его организма...

Подобные размышления отвлекали её разум, позволяя сохранять спокойствие на пути к главным королевским покоям дворца.

Мимо неё, бранясь и сплетничая, прошли две девушки.

– Но не я. Что касается меня, я рада тому, как много раз в сутки она принимает ванну. Благодаря этому у меня появляется время отдохнуть практически каждый вечер...

– Ну да, но разве в общем и целом оно того стоит? Моя тётя в этом году платит вдвое больший налог, чем в предыдущем... в то время как наша принцесса купается в дорогих маслах и жжёт дрова посреди лета!

– Но она не купается в маслах или горячей воде. Это-то и странно. Ванны, которые она принимает, всегда холодные, а в воду, как правило, добавляется минеральная соль.

– Какая разница! Она крадёт у бедных жителей королевства деньги на свою дурацкую армию и дурацкие ванны!

– Тсс! Говори потише!

Ариэль удалось мельком взглянуть на девушек, когда они проходили мимо неё. Она попыталась определить их возраст. Стали бы они её подругами, будь она человеком? Или она, невзирая на внешность, уже слишком стара? Не вызывают ли потеря голоса и любви всей твоей жизни, а также необходимость управлять государством гораздо более существенные изменения в личности, чем простой бег времени?

Влажный воздух, ударивший ей в лицо секунду спустя, не оставил никаких сомнений в том, что купание, которым занималась Урсула прямо сейчас, было в самом разгаре.

Вот и славно, это даст девушке время на осмотр спален.

Она постучала в дверь покоев королевской четы осторожно, как если бы в самом деле была кем-то из прислуги или, к примеру, оробевшим бывшим возлюбленным.

Ответа не последовало.

Испытывая смешанное чувство разочарования и облегчения, Ариэль открыла дверь, толкнув её спиной и плечами – так же, как, она видела, это делают другие слуги, чтобы не пришлось использовать занятые подносом руки. И только войдя внутрь...

Она вздохнула с облегчением.

Она никогда прежде не была в комнате Эрика: у людей странные представления о том, что следует считать приемлемым поведением. Но, если бы её попросили поделиться своим мнением об этом помещении, она бы предположила, что эта комната, как и прежде, принадлежала Эрику, и только ему одному. Здесь не было ничего женского и ни одной вещицы, которая могла бы принадлежать принцессе.

Зато была книжная полка, заставленная картами, свитками и папками для нот. Имелся барабан, привезённый из заморской страны. Висел портрет самого принца и его лохматого друга Макса, который тогда был гораздо моложе. Они оба широко улыбались с полотна, залитого солнечным светом. Также в комнате смешались в кучу мудрёные механизмы, сделанные из металла: трубки, в которые были вставлены линзы из толстого стекла; пирамиды, из вершин тоненьких золотых траверс которых свисали, раскачиваясь, маятники; предметы, крайне походившие на линейки. Стояло несколько игрушечных корабликов, то есть моделей кораблей.

На полу лежала широкая мягкая подушка, которая, очевидно, предназначалась для Макса, вот только у изножья кровати пол всё равно был в собачьей шерсти.

Перед небольшим окном стоял грузный рабочий стол, заваленный бессчётными листами нотной бумаги, чернильницами и перьями.

В комнате не было ни намёка на то, что у неё есть другой хозяин помимо Эрика. Ничего не напоминало ни о морской ведьме с щупальцами вместо ног и весьма спорными представлениями по части внутреннего убранства, ни о людской принцессе с её вполне земными личными вещами. Здесь не было ничего мягкого, окрашенного в яркие или, наоборот, пастельные цвета, ничего блестящего, никаких цветочных орнаментов. На изголовье кровати не был в спешке накинут какой-нибудь шарфик, а из-под самого ложа не торчал носок сброшенной туфельки, сшитой из бархата или шёлка. Ничего такого, что бы ни было в духе бредившего морем мужчины, в духе Эрика.