Марчин Вольский - Реконкиста

Внутри горы обнаружили они покинутый город и окруженный болотом громадный храм, возведенный из камней-некамней, в который, если не считать комнаты под алтарем на самой вершине пирамиды, никто не мог найти входа. Стены его, соединенные без единой щели, не поддавались ни долоту, ни огню, на них нельзя было даже оставить даже черту. Там терпеливо ожидали голоса Пера Колибри – но тот молчал. Проходили дни, месяцы и годы. С юга приходили известия о поражении и о крахе государства. Не было куда возвращаться. В возрожденном поселении, где летние дни бывали жаркими, а зимы холодными, умирали старики и рождались дети, но ничего не делалось, что могло бы принести хоть какую-то перемену для несчастного народа. Потому стали раздаваться ропот против пользующегося до сих пор полным послушанием Ахуитцотля II, но он только лишь повторял вопрос: "А куда бы вы хотели возвращаться, братья? К цепям, испанским богам и смерти от коросты? В страну, где женщины перестали рожать, мужчины – сражаться, а боги – словно разбитые горшки и пустые тыквы?".

Так прошло два десятка лет.

И вот даже в эту северную, негостеприимную местность добрались бледнолицые всадники. Жаждущие сокровищ, золота, тайн. Настырно расспрашивающие про город Циболу. Только пустыня и страх туземцев перед гневом богов защищали Тайный Город. А ведь одному небольшому отряду почти что удалось ворваться в средину кратера. Он дошел до граничного пуэбло, приклеившегося к северной внешней стороне Матери-Горы. И там вступил в кровавый бой с воинами Ахуитцотля. Предания называли командира прозвищем "Темный". Так что, возможно речь шла про экспедицию Эстебана Мавра, о которой вспоминают наши хроники. Во всяком случае, этот "Темный" с серьезной раной убрался из-под города, а вот казнь остальных схваченных испанцев стала цетральным событием празднеств в честь Пера Колибри.

Среди этих пленников очутился крупный мужчина с совершенно белыми волосами и красными глазами, которого называли Карлос "Красный Язык". Его должны были торжественно казнить во время праздника Ицкаллит (название это в переводе на наш язык означает День Воскрешения).

Время ожидания смерти ему пришлось провести в помещении под алтарем на вершине Пирамиды Богов. Восточная ее стенка были выполнена из прозрачного вещества, походящего то ли на стекло, то ли на алебастр, только гораздо тверже, чем те два. Благодаря этому, стражи могли следить за Карлосом днем и ночью, у него же было достаточно света, чтобы в свете дня видеть покрытые рельефами стены. Там было сделано резцом множество пугающих фигур, но внимание пленника приковала одна необычная вещь. Так вот, он отметил вырезанные рядом друг с другом изображения деревьев. На одном было три, на другом – четыре, а на третьем – пять гнезд. Выше же располагались стаи из, соответственно, девяти, шестнадцати и двадцати пяти птиц… Могло ли быть такое, что здесь, на фрагменте рельефа, случайно или нет, была записана теорема Пифагора?

Математика была давним хобби Карлоса. Имея множество времени, он занялся более тщательным изучением окружавших его рельефов. К своему изумлению, на фризе он обнаружил последовательность простых чисел; в композиции цветов на круглой тарелке – формулу вычисления длины окружности, что было тем удивительнее, что ни ацтеки, ни другие культуры Нового Света колеса не знали. Впрочем, сам Красный Язык термина "пи" не знал, как не знал и "лудольфины" [29] Лудольфово число – приближенное значение с 32 верными десятичными знаками иррационального числа "пи". – поскольку ее в геометрию ввели только спустя полвека. Зато ему было известно его приблизительное значение. Наконец, он заметил, что круги на полу складываются в модель Солнечной Системы – правда, с большим числом планет, чем это известно нам, помимо Сатурна с кольцом здесь имелись еще три "окольцованные". То есть, кто бы ни украшал это помещение, обладал знаниями, значительно превышающими знания не только индейцев, но и современных европейцев. И наверняка авторами были не фанатичные охранники храма, недоедающие, грязные и живущие, в принципе, только лишь ненавистью к белым. Да и знания немногочисленных жрецов казались весьма ограниченными.

Карлосу не казалось возможным и то, чтобы все это искусное изложение должно было служить исключительно ради украшения. Тщательно изучая зал, среди плит под самой стеной он заметил одну, отличающуюся от других цветом. На ней был нарисован треугольник внутри квадрата, и на них падал дождь. Сама плита, хотя и плотно подогнанная к другим, производила впечатление подвижной. Но и что с того – хотя звучала более звучно, по сравнению с другими, выдавая под собой наличие пустого пространства, она никак не реагировала ни на нажим, ни на удары. Судя по трещинам на краях, ее уже неоднократно пытались разбить или подковырнуть, но безрезультатно. Плитка была изготовлена из материала, более прочного, чем гранит, устойчивого к действию огня, а как оказалось потом – и к действию пороха. Во всем помещении удалось поднять только одну плитку, лежащую довольно-таки свободно, подняв которую, Альваро увидел двадцать пять просверленных в камне симметрично расположенных отверстий. Дуя в них, он убедился, что из каждого раздается иной звук. То есть, все отверстия имели различную длину. Но чему могли они служить? Отверстия были слишком узкими, чтобы вставить в них руку, слишком глубокими для пальца…

Красный Язык в случайности не верил. Если все помещение было наполнено зашифрованными математическими формулами, тогда рисунок на двери должен был означать инструкцию по ее открытию. Некто, кто много веков назад возвел это строение, явно оставил математические ключи к его тайнам. Первый из них не должен был быть слишком простым. Квадрат, треугольник и дождь… И эти отверстия?…

Озарение пришло после долгой, бессонной ночи, когда он ожидал казни. Уже наступило утро. Прекрасно видимые за прозрачной стеной толпы, рассевшиеся на внутреннем склоне кратера vis à vis пирамиды, где располагались их несчастные мазанки из побеленной глины, ожидали представления. В любой момент следовало ожидать прибытия декораторов, которые были обязаны раскрасить лицо и тело жертвы цветной глиной и нанести на нее соответствующие ритуалу рисунки. В то же самое время неспешно по ступеням продвигалась вверх процессия жрецов в плащах из перьев. Их сопровождали слуги, несущие знаки власти и огромные опахала, называемые "амоскуэадорес"… Во главе шествия шел Ахуитцотль II.

Вода! Необходимо налить воду в соответственные дыры. Вот только в которые? Треугольник и квадрат! Следовало рискнуть! Ранее Альваро заметил, что порядок чисел и рисунков в этом храме идет сверху вниз и справа налево. Тогда он взял оставшуюся в тыкве воду. Влил в девятое, шестнадцатое отверстия… И тут вода закончилась. За прозрачной стенкой Карлос видел накапливающийся эскорт, сверху уже поднимали крышку лаза… Палачи уже собирались его вытащить. Снаружи донесся пронзительный звук пищалок, грохот погремушек и вопли ацтеков, жаждавших смерти белого человека. Двадцать пятое отверстие? Пять в квадрате! Совершенно отчаявшись, Альваро стянул штаны и начал мочиться в последнее отверстие. Тут по лестнице спустились палачи, вопя на человека, осквернившего святость пирамиды, угрожая ему своими топориками… И застыли в изумлении.