Сергей Лифанов - Уйти на Запад

Делл оглянулся на Джейка:

— А это действительно возможно?

— Теоретически – да. А технически – пока нет, — ответил я.

— А вы бы не могли прочитать нашим горожанам лекцию?

Я удивился:

— Но это же пока совершенно беспочвенная фантастика.

— А я бы с удовольствием послушал, — неожиданно сказал Норман. — Есть над чем задуматься.

— А я бы про безрельсовый паровоз послушал, — встрял Фокс.

— Но паровые дилижансы уже давно существуют, — заметил Делл.

— Я уверен, мистер Миллер может рассказать нам и о транспорте, — сказал Норман.

— Разве что столь же фантастическое, — усмехнулся я.

— Главное, чтобы было что слушать, — сказал Делл. — А я уже вижу, вы можете рассказать интересно.

Автор напоминает: кина в девятнадцатом веке не было. И телевизора тоже. И люди охотно собирались послушать заезжего человека, будь он проповедником, английским писателем или европейским инженером – лишь бы его речи отличались от всего того, что они обычно видели вокруг. И послушать о перспективах развития транспорта и средств связи пришли все, кому не жаль было потратить полдоллара (женщинам и детям четвертак), то есть местная интеллигенция, многие военные, старшие школьники, а также народ попроще – просто потому, что ни театра, ни цирка в городе не было. Тема лекции, кроме того, и сама по себе была завлекательна: еще живы были люди, которые родились во времена, когда не было транспорта быстрее лошади, и для которых пароход уже давно стал привычным, телеграф воспринимался как дорогое, но в принципе доступное удобство, а железную дорогу в городе скоро построят – дайте только войне закончиться. Узнавать, как еще может измениться жизнь, было интересно. Скажи этим людям, что в ближайшую четверть века люди полетят на Луну – поверили бы, потому что девятнадцатый век был веком бурного технического прогресса.

Валентин Делл приехал в Штаты семнадцатилетним, пять лет прослужил в армии, потом работал клерком, потом осел в Форт-Смите и стал учителем. Когда город наконец перешел в руки юнионистов, начал выпускать газету, хотя первый номер из-за отсутствия бумаги пришлось выпустить на обороте листовки, посвященной инаугурации Линкольна. Потом бумагу подвезли, и газета «Новая эра» стала еженедельной. Делл был чистейшей воды реформатором и активно участвовал в политической жизни штата. Через несколько лет после войны он станет сенатором штата и будет отстаивать идею бесплатного образования. Еще позже – маршалом при судье Айзеке Паркере и добьется того, что тюрьму в Форт-Смите реорганизовали, чтобы заключенные содержались в более гуманных условиях.

Деньги за билеты, проданные на лекцию Дэна, после вычета на организационные расходы были поделены так: четверть Дэну, четверть городской школе для глухих, две четверти – приюту для сирот.

Вдохновенная дама с азартом била по клавишам фисгармонии. Судя по нотам, в которые она изредка заглядывала, это должен был быть «Боевой гимн Республики». Ну… во всяком случае, получалось громко.

— Мы что, на политический митинг попали? — спросил я.

Норман пожал плечами:

— Да сейчас любое собрание – это политический митинг. А ты что, в душе сохраняешь преданность идеям Дикси?

— Я вообще иностранец, и мне дикси или янки без разницы, — заметил я. — Но дама фальшивит так, что это выглядит как глумление над гимном.

— Разве? — удивился Норман и прислушался. — Да нет, это ты мелодии, наверное, путаешь.

Мы стояли за кулисами местного театра и поглядывали через щель в зал. Зал был полон, наверное, наполовину: люди входили и рассаживались; поскольку практически все были между собой знакомы, здоровались и переговаривались, пытаясь перекричать фисгармонию. Дама на фисгармонии, в свою очередь, прилагала все силы, чтобы ее попурри из бравурных мелодий перекричать было невозможно. Делл перемещался от одной группы людей к другой, предаваясь активной политической деятельности, не иначе. Джейк с Фоксом сидели в первом ряду и оберегали места Нормана и Делла от посягательства.

Норман в последний раз разгладил складку на моем плече и снял невидимую пушинку. На мне был приличный костюм, за которым специально посылали гонца в соседний город Ван-Бюрен, в самом Форт-Смите не нашлось костюма, который отвечал бы всем требованиям Нормана и Делла: а) на мой размер; б) достаточно новый, чтобы со сцены не светить протертой задницей или лоснящимися локтями; в) и чтобы его владелец не собирался именно в нем присутствовать на лекции. Башмаки одолжили у тестя Делла, местного доктора. Я вообще-то не видел проблемы в том, чтобы выступить на публике в своих джинсах, но на меня дружно зашикали: как можно, как можно!.. «Люди не затем деньги платят, чтобы увидеть на сцене оборванца», — припечатал Джейк. Пришлось смириться.

Наконец Делл взошел на сцену и подошел к фисгармонии. Дама тяжело уронила руки на клавиши. Фисгармония взвыла особенно громко и немелодично.

— Начнем, пожалуй, — проговорил Делл. — Миссис Браун, прошу вас.

Миссис Браун начала играть «Боевой гимн Республики», на этот раз более уверенно попадая в клавиши, а чтобы зрители в том не сомневались, громко запела.

Народ в зале недружно встал и присоединился к пению. Кто не сильно торопился, того, как Фокса, поднимали толчком в бок.

— А не зря ли мы притащили сюда Фокса? — проговорил я. — Что-то вон тот офицер на него слишком задумчиво поглядывает.

— Если тот офицер арестует Фокса, — сказал Норман, — я отложу выезд на месяц. Это майор Хоуз, он пытается отправить нас из Форт-Смита как можно раньше. Так что задевать нас – не в его интересах.

— Хорошо бы…

Майор Хоуз настолько внимательно изучал девичий профиль Фокса, что забыл о гимне: наклонился и что-то сказал Фоксу на ухо. Фокс коротко ответил. Майор выпрямился, перестал уделять Фоксу повышенное внимание и начал подпевать: «Глори, глори, аллилуйя!..».

Делл дождался конца гимна, постоял, пока все усаживались, а потом толкнул краткую, но пылкую речь о том, что война практически закончилась и жизнь должна стать даже лучше, чем была до войны. Что-то такое сказал о светлом будущем, что вызвало у меня острое чувство дежа-вю: мне это сразу напомнило старые фильмы про первые годы советской власти. Светлое будущее в его представлении было неотделимо от технического прогресса, а представителями прогресса в Форт-Смита на настоящий момент были мы, инженеры телеграфной компании: Норман в своем вычищенном на совесть лейтенантском мундире и я, в чужом костюме. Мы вышли из-за кулис под аплодисменты, Делл нас представил. Норман коротко рассказал примерно то же, что на днях рассказывал Деллу: о кабеле через Миссисипи и о состоянии линий в Арканзасе. Потом они предоставили слово мне, а сами спустились в зал и сели внизу.