Александр Михайловский - Время для перемен

««Дредноут» – это исключительно удачный проект! – вещал он. – Турбинная установка без серьёзных поломок выдержала поход в десять тысяч миль со средней путевой скоростью в семнадцать узлов, как у лучших крейсеров – и находится во вполне удовлетворительном состоянии. Традиционная установка с поршневыми машинами если бы и преодолела подобное испытание, то по его завершении потребовала бы полной переборки механизмов».

После этого триумфа адмирал Фишер представил новейший линкор членам парламента, делегациям общественных организаций и прессе. Это был его час славы: идеи, неустанно продвигаемые им в течение двадцати лет, наконец-то воплотились в стальную плоть многотонной брони и точных механизмов. Все британские газеты пестрили хвалебными статьями, прославляющими корабль и его создателя, а от праздной публики, желающей посетить корабль, не было отбоя. Но все когда-нибудь кончается; схлынули потоки джентльменов, желающих поглазеть на очередное воплощение могущества Pax Britannica [12], «Дредноут» подчистили и подкрасили, в представительских каютах навели порядок и подготовили их к проживанию особо важных персон, а команда линейного корабля отгуляла свое на берегу, спустив пар в пабах и борделях. Все было готово к дипломатическому рейсу в Санкт-Петербург.

Но в связи с задержкой проездки у короля Эдуарда не получилось удрать в Россию налегке. О предстоящем визите в Петербург пронюхала его супруга, королева Александра, приходившаяся родной сестрой русской императрице Марии Федоровне, а младшему поколению Романовых (Николаю, Михаилу и Ольге) – теткой.

«Нет, ни за что на свете, Берти! – талдычила королю благоверная, – ты должен взять меня с собой, повидаться с родней! Ведь, помимо Петербурга, мы непременно заглянем в Копенгаген, где уже год правит мой брат Фредерик, а потом в Гельсингфорс к кузену Ники…»

Королю осталось только вздыхать. Стремительный дипломатический визит в Санкт-Петербург при минимальной свите грозил обернуться нудной поездкой по дальним и ближним родственникам с остановками у каждого столба. Уж слишком не терпелось стареющей красавице разобраться, в чем секрет того откровенного счастья, которое испытывают ее кузен Ники и кузина Хельга, вступившие в браки с выходцами из другого времени. Но нет худа без добра, решил король. Такая «семейная» программа позволяла замаскировать далеко не однозначные переговоры на высшем уровне под семейную встречу и знакомство с новыми членами семьи Романовых. Присутствовало и естественное для каждого мужчины желание похвастать перед знакомыми новой железной игрушкой.

Правда, адмирал Фишер, опираясь на смутные данные разведки, подозревал, что эта затея с хвастовством не доведет до добра британское королевство. Вместо повышения престижа может получиться нечто противоположное. Согласно донесениям агентов, темп работ на петербургских верфях ускорился до ударного. Корабли, явно достигшие финальной стадии достройки, спешно готовили к первому выходу в море. Теперь было не исключено, что королю Эдуарду, вместо того чтобы хвастаться перед кузиной Ольгой новенькой игрушкой, придется меряться пиписьками с ее соратниками, а это весьма сомнительное занятие. Были уже прецеденты. Правда, потом поступила информация, что оружие, задействованное в истреблении эскадра адмирала Ноэля, полностью истрачено и не подлежит возобновлению. Тем не менее адмирал Фишер резонно опасался, что у хитрых пришельцев в самых разных местах может быть припрятан еще не один туз.

Впрочем, первоначально путешествие проходило строго по плану, если не считать шквалистого ветра с зарядами ледяного дождя, которыми «Дредноут» встретило Северное море. Почти сутки тяжелый корабль валяло с борта на борт, да так, что королевское семейство в своих каютах перекатывалось как кегли в ящике, без различия пола и возраста. Чтобы спокойно переносить такое, надо быть старым моряком с тренированной вестибуляркой – такой, что аппетит не пропадает даже в сильнейший шторм.

По своему обыкновению, супруга короля Александра Датская взяла с собой среднюю дочь Викторию, в своем тридцатидевятилетнем возрасте, несмотря яркую внешность, так и остающуюся бобылкой-пустоцветом. Этим двум дамам во время непогоды и досталось сильнее всего. Когда «Дредноут» вошел в пролив Каттегат, прикрытый от ярости шторма выступом Ютландского полуострова, и качка стихла сама по себе, обе августейшие дамочки (служанки не в счет) имели мертвенный, синюшно-зеленый цвет кожи. Наверное, за это время Александра Датская не раз проклинала свое желание отправиться в морскую прогулку до Санкт-Петербурга с посещением по пути Гельсингфорса и Копенгагена. Женское любопытство совершенно не стоит того, чтобы ради него подвергаться подобным мучениям.

В том, что королева Александра потащила с собой несчастную принцессу Викторию, король нашел дополнительный плюс. В свое время та довольно близко сошлась интересами с экс-императором Николаем, тогда еще русским наследным принцем, и если бы не предосудительно близкое родство, то двенадцать лет назад она вполне могла бы потягаться в борьбе за русский трон со злосчастной Алисой Гессенской. Неплохие отношения, но без возможного матримониального подтекста, она имела и с великим князем Михаилом, который был на десять лет ее моложе. Теперь король Эдуард намеревался использовать свою дочь для того, чтобы хоть одним глазком заглянуть на русскую политическую кухню, откуда доносятся такие соблазнительные запахи. Он надеялся, что Виктория сумеет разговорить обоих кузенов и хоть немного прояснить для своего родителя потайной смысл изменений, что творятся сейчас в России.

Что же касается безбрачия принцессы Виктории, то тут наиболее популярным и убедительным является предположение, что в этом виновна ее мать, изо всех сил стремившаяся удержать своих дочерей от замужества… Однако едва ли дело было в этом. Ведь все усилия Александры Датской не помешали замужеству ее старшей и младшей дочерей, так что наиболее вероятно, что средняя не стала вступать в брак по той причине, что не нашла мужчину, соответствующего ее духовным устремлениям. Если бы нашла такого, ее бы и десять матерей не остановили бы от замужества – столько железа было в этой хрупкой на вид девушке.

Впрочем, насколько неприятной была первая половина путешествия, настолько легко и комфортно проходило плавание по Балтийскому морю. К тому моменту, когда «Дредноут» подошел к Копенгагену, королевские особы уже слегка взбодрились, отойдя от испытаний предыдущих суток, и могли без особо страдальческого вида присутствовать на торжественном обеде в честь брата королевы Александры датского короля Фредерика Восьмого. Прозвучали торжественные речи, опустело бесчисленное количество бутылок шампанского… но обе стороны понимали, что, несмотря на давнюю нелюбовь к наглым пруссакам и родство с русским и британским правящими домами, датский король никогда не решится открыто выступить против Германии. Это совершенно исключено, ведь стоит кайзеру Вильгельму хоть что-нибудь заподозрить – и датская независимость будет раздавлена в течение нескольких дней, если не часов. Лучшее, на что антигерманскому альянсу можно надеяться в случае войны – это нейтралитет Дании, благожелательный к союзникам, а не Центральным державам.