Александр Михайловский - Время для перемен

– Ты все равно ничего не докажешь! – сходя с ума от злобы, прошептал болгарский князь, сжимая кулаки.

В этот момент он жалел, что не может приказать своим людям схватить этого наглеца и посадить в тюрьму, потому что такой шаг болгарского правителя не только вызовет возмущение в самой Болгарии, но, самое главное, даст русской царице повод свергнуть его вооруженной рукой своих полков. В этом Фердинанд был прав; ошибался он в том, что Михаил не сможет ничего доказать. Наивный чукотский мальчик… Вполне себе компактный диктофон из будущего во внутреннем кармане и миниатюрный микрофон, выведенный в петлицу мундира, зафиксировали этот разговор во всех подробностях, разве что кроме летящих во все стороны брызг слюны князя Фердинанда. Всей этой хитрой техникой из двадцать первого века Великого Князя перед отъездом в балканский вояж снабдил канцлер Одинцов.

Материал для болгарского общества, больного двумя вещами: объявлением полной независимости от Турции, а также присоединением к Болгарии Фракии и Македонии – получился абсолютно токсичным для князя Фердинанда. Теперь предстояла вторая часть процесса, подразумевающая, что выработанные фекальные массы необходимо слить в средства массовой информации, и для этого в отеле «Болгария» Великого Князя Михаила уже ожидали корреспонденты ведущих болгарских газет. Торопясь в Белград, брат русской императрицы не собирался надолго задерживаться в Софии и собирался проделать все как можно скорее, пока конечный продукт жизнедеятельности болгарского князя еще не остыл.

Полчаса спустя. Болгария. София. Королевский (президентский) номер в Гранд-отеле «Болгария».

От княжеского дворца до гранд-отеля «Болгария» пешком идти не более четверти часа. Но Михаилу пришлось соблюдать этикет – то есть сесть в экипаж, объехать площадь Князя Александра I по кругу и степенно выйти у входа в отель. В роскошном номере, предназначенном для царствующих особ (иначе опять же было бы невместно) его уже ждали корреспонденты крупнейших болгарских газет и неизменный оберст Слон, в отсутствие Великого князя разогревавший шакалов пера рассказами о растущей мощи стремительно меняющейся Российской Империи.

– Господа! – стремительно войдя, сказал Великий князь, внутри себя буквально пылающий от едва сдерживаемой ярости, – я собрал вас для того, чтобы поделиться новостью, которая должна была буквально перевернуть жизнь Болгарии. Но приношу свои извинения за то, что сенсации не случилось. Увы. Государыня-императрица попросила меня сделать Фердинанду Саксен-Кобургскому два предложения из разряда тех, от которых не принято отказываться, но ваш князь оказался даже большим засранцем, чем считалось ранее. Впрочем, сейчас вы сами все услышите.

С этими словами он вытащил из внутреннего кармана кителя прямоугольную коробочку диктофона и, аккуратно отсоединив микрофонный проводок, положил прибор на стол. Щелчок клавиши воспроизведения – и помещение заполнил отчетливый звук шагов Великого Князя, поднимающегося по парадной лестнице княжеского дворца… Корреспонденты, увидавшие это чудо техники, подались к нему как железные опилки к магниту, поначалу даже не обращая особого внимания на звуки, издаваемые этим устройством. И лишь потом, когда из динамика раздался голос князя Фердинанда, внимание представителей прессы переключилось на смысл произносимых слов. Французский язык, на котором и шла беседа, из приглашенных корреспондентов знали все. Некоторые из присутствующих учились в Сорбонне, а остальные считали, что не смогут называться образованными людьми, если не будут понимать разговор на «парижской мове». Это был своего рода признак, отличающий элиту от простонародья. Всего несколько фраз – спокойно-чеканных у эмиссара русской императрицы и истерично-визгливых у болгарского князя Фердинанда – и настроение собравшихся кардинально изменилось.

– Ваше Императорское Высочество! – опережая всех прочих, почти выкрикнул сухощавый молодой человек в очках. – Я Атанас Колев, корреспондент газеты «Державен Вестник». Скажите, ваша императрица и в самом деле собиралась стать гарантом полного суверенитета нашей страны и восстановления целостности болгарского народа, даже если ради этого придется воевать с Австро-Венгрией или Турцией?

– Разумеется, господин Колев, – ответил Великий князь, – все предложения, которые я сделал вашему князю от имени моей императрицы, при его согласии были бы осуществлены в полном объеме. Мы же не какие-нибудь демократы или либералы, чтобы ляскать языком только ради красного словца. Если что-то было сказано, то это обязательно будет сделано, даже если для этого потребуется применить силу оружия.

– Ваше Императорское Высочество, – произнес крепкий мужчина в штатском костюме, с отчетливой военной выправкой и пронзительным взглядом голубых глаз. – Я Иван Маринов, корреспондент газеты «Болгарска армия». Скажите, и что вы собираетесь делать теперь, после того, как князь Фердинанд отверг ваше предложение?

– А почему мы должны что-то делать? – удивился Великий князь, – это ваша страна, ваш князь Фердинанд, ваша, черт побери, независимость, ваши соплеменники-болгары, стонущие под злобным турецким игом. Это болгарский народ должен решать, что надо делать в тот момент, когда его князь отказался действовать во благо своей стране.

– Но почему вам, русским, вообще понадобилось требовать абдикции князя Фердинанда? – спросил Атанас Колев. – Нельзя ли было устроить все иначе?

– Нет, нельзя, – последовал ответ. – Оказывая Болгарии помощь, Россия не может оставлять у власти человека, который не замедлил бы воткнуть ей нож в спину. У нас есть опыт другого мира, где ваш князь принял несколько фатальных для Болгарии решений, из-за которых ваша страна в нескольких грядущих войнах воевала на стороне Австро-Германии против России и союзной ей Сербии. При этом совершенно неважно, сколько добра сделает Болгарии Российская Империя. Последует окрик из Вены (в другом мире тому были прецеденты) – и ваш князь все сделает так, как захочет австрийский император Франц-Иосиф. Кроме того, наше предложение было для Фердинанда Саксен-Кобург-Готского своего рода испытанием на вшивость. Если бы он был настоящий князь, а не тать, обманом влезший на княжеский престол, то непременно согласился бы на отставку на таких условиях. Но, как оказалось, Фердинанду наплевать на страну, которой вы позвали его править, и свой эгоистический интерес он ставит выше интересов всей Болгарии.

В воздухе повисла тяжелая пауза. Затем ее прервал плотный мужчина с пышными черными усами.

– Ваше Императорское Высочество, я Александр Страмболийский, ответственный редактор газеты «Земледельческо знамя» – сказал он. – Скажите, ваши последние слова означают намек на судьбу прошлого короля Сербии Александра Обреновича, которого так называемые сербские патриотические силы, не желающие больше терпеть во главе своей страны австрийского ставленника, изрешетили из револьверов и истыкали саблями прямо в белградском королевском дворце?