Александр Михайловский - Время для перемен

– И кто же тот доброхот, который просветил вас по этому вопросу? – с недоверием спросил Михаил. – Не может быть так, что это дешевый прием, нацеленный на то, чтобы потрепать нам нервы и попытаться выявить особенности нашей охраны?

– Нет, Михаил Александрович, это не дешевый прием, – ответил Мартынов. – Человеком, который предупредил наших людей, был ни кто иной, как наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Он написал нам, что задуманные его дядей убийства противны его чести, и вообще вражда между нашими империями основана только на враждебности к России самого императора Франца-Иосифа. А сам он, как только воспримет высшую власть, постарается уладить все имеющиеся противоречия мирным путем. Теперь я понимаю, за что этого человека заказала сербским террористам англо-французская камарилья. Прими такой человек императорскую власть у старика Франца-Иосифа – и уже отработанную заготовку мировой войны можно было бы списывать в утиль.

– Возможно, вы и правы, – кивнул Великий князь Михаил, а потом добавил: – Насколько я помню, эрцгерцог Франц Фердинанд у вас изначально находился на особом счету?

– Да, – подтвердил полковник Мартынов, – мы еще до этого предупреждения известили сербских деятелей, что за его жизнь они отвечают собственными головами. Правда, тогда это было сделано не по причине особой ценности этого человека для России, а во избежание повторения истории нашего мира, когда его смерть стала поводом к войне. К тому же было необходимо пресечь состояние художественной самодеятельности, когда мы, сербы и прочие деятели действуют каждый сам по себе, кто в лес кто по дрова. Все ликвидации высокопоставленных деятелей из политиков, а также другие прыжки на канате, должны проходить исключительно по команде из Петербурга. Партизанщина в таких вопросах недопустима, а то потом будет безумно больно за безвозвратно упущенные возможности.

– Я думаю, что эрцгерцога стоит пригласить на открытую часть наших летних маневров под Оренбургом, – сказал Михаил, – и там, в неформальной обстановке, прощупать, можно ли ему доверять в качестве предполагаемого партнера по переговорам. Лучше всего эту миссию доверить Александру Владимировичу (Новикову). У него для этого имеются соответствующий авторитет князя-консорта, а также репутация Воина Пришельцев. А Павел Павлович потом в Петербурге закончит дело, окончательно согласовав позиции – так, чтобы при этом ничья честь не претерпевала ущерба.

– Скажите, Михаил Александрович, а о чем вы предполагаете договориться с наследником австро-венгерского престола? – спросил полковник Мартынов.

Тот зыркнул глазами по сторонам, будто проверяя, не подслушивает ли кто дозволенные речи, и вполголоса ответил:

– Только вам, Евгений Петрович, и больше никому… Так сказать, чтобы вы, как солдат Империи, знали свой маневр. Если старый дядюшка-мизерабль эрцгерцога Франца Фердинанда испустит дух до того как грянет мировая война и на австро-венгерский трон сядет просто хороший человек, не желающий массового смертоубийства, то это основательно спутает карты нашим врагам и поменяет политическую конфигурацию Европы до неузнаваемости. Это в уже идущей войне замириться довольно тяжело; гораздо легче просто отказаться начинать смертоубийство. Хотя Павел Павлович основательно расписал нам тут план грядущей мировой бойни и нашей будущей победы, я все же предпочел бы по возможности избежать всеобщего смертоубийства, чтобы как можно меньше христианских душ гибло за интересы парижских, венских и лондонских Ротшильдов, а также прочего банкирского интернационала. Ведь для этой публики пролитая человеческая кровь, война и смута – всего лишь повод сверхприбыльного зарабатывания денег. А вот это уже точно от Лукавого. Надеюсь, вы меня хорошо поняли…

– Понял, Михаил Александрович, – кивнул полковник Мартынов, – и совершенно с вами согласен. И я тоже предпочел бы бескровную победу одержанной на поле брани. Но, к сожалению, мы будем играть теми картами, которые Господь сдаст нам на руки, и потому должны быть готовы ко всему. А сейчас, Михаил Александрович, прошу вас и ваших спутников рассаживаться по экипажам. Государыня-императрица с нетерпением ждет вас в Зимнем дворце, а особенно она желает лицезреть вашу милую спутницу, которую она не видела целых три года.

– Ну, раз так, тогда поехали скорее, – сказал Великий князь Михаил. – Время, как любит говорить Александр Владимирович, не ждет.

31 мая 1907 года, 11:45. Санкт-Петербург, Зимний Дворец, кабинет Канцлера Российской Империи.

Прямо с вокзала Великого князя Михаила, принцессу Елену и принца Георгия отвезли в Зимний Дворец. Сербских гостей там уже ждали гостевые апартаменты, а брат императрицы и без того был прописан во дворце, так сказать, на законных основаниях.

После короткой паузы, необходимой для того, чтобы путешествующие могли прийти в себя с дороги, в кабинете канцлера Империи собралось совещание. Компания эта включала в себя как прибывших из Белграда Великого князя Михаила, принца Георгия и принцессу Елену, так и императрицу-государыню Ольгу Александровну, ее супруга князя-консорта Новикова, канцлера Павла Павловича Одинцова, а также первую статс-даму Дарью Михайловну Одинцову, супругу канцлера. Присутствовал также полковник Имперской Безопасности Мартынов и уже знакомый гостям полковник Баев, который, поделав все свои дела на Балканах, недавно тоже вернулся в Санкт-Петербург.

Первым делом императрица обняла и расцеловала свою сербскую гостью.

– О, моя милая Хелен, я так рада тебя видеть! – сказала она, осматривая свою гостью после поцелуйного обряда. – После нашей последней встречи ты так повзрослела и похорошела…

– Вы тоже, Ваше Императорское Величество, за последнее время очень сильно изменились – да так, что вас и не узнать, – сказала Елена, приседая в книксене.

– Запомни, Хелен, – сказала мгновенно посерьезневшая императрица, – с кем ты поведешься – такой сама и станешь. С Петром Ольденбургским, который сам существовал как бледная глиста, была одна Ольга Александровна Романова – слабая и забитая девочка, а с моим Сашкой, то есть с князем-консортом Новиковым, тигром в человечьей шкуре, она, то есть я, обратилась в прямую противоположность себя прежней. Едва я с ним познакомилась, как почувствовала, что у меня начинают отрастать крылья.

– Да, Ваше Императорское Величество, теперь вы просто великолепны! – подтвердила Елена, еще раз сделав книксен.

Русская императрица, ласково оглядев гостью, произнесла:

– Я уверена, милая Хелен, что мой брат тоже сумеет сделать тебя настоящей сербской королевой, которая будет светить своим подданным будто солнце. И оставь, пожалуйста, «Ваших Императорских Величеств» за дверью этого кабинета для самых официальных церемоний. Пока мы в узком кругу, я для тебя просто Ольга или государыня Ольга Александровна, если поблизости присутствуют посторонние. Ведь ты же теперь моя ближайшая родня, невеста моего любимого брата, который близок мне не только по крови, но и по духу. Ты теперь одна из нас и должна помнить, что никто не даст тебя в обиду.