Александр Михайловский - Время для перемен

Тут заговорил канцлер Одинцов:

– Итак, следует сказать, что текущая европейская политическая интрига выходит на новый виток. С одной стороны нам уже удалось заложить прочный фундамент переосновываемого Балканского союза. При этом, как нам кажется, битая в предыдущей войне Греция не должна входить в состав высоких договаривающихся сторон, ибо при отсутствии реального боевого потенциала эта страна может только шакалить, таская куски у тех стран, которые реально вносят свой вклад в победу.

– Так все же – против кого изначально будет нацелен наш союз? – спросил Георгий. – Против Австро-Венгрии и ее сумасшедшего императора, или кого-то еще? В первом случае я совсем не понимаю, при чем тут Греция…

– Первой нашей цель станет не Австро-Венгрия, а Турция, – с абсолютно серьезным видом ответил князь-консорт Новиков. – К тому моменту, когда мы начнем разбираться с австро-венгерским вопросом, империю осман следует разгромить, полностью ликвидировать как государство и разделить между победителями. При этом участники русско-сербо-болгарской и англо-франко-русской коалиции обезопасят свои тылы от внезапных ударов диких башибузуков и разделят между собой наследство наконец скончавшегося Больного Человека Европы [39]. Доктор сказал – в морг, значит, в морг.

– Это значит, – с нажимом сказала императрица Ольга, – что мне опять придется встречаться с дядюшкой Берти, чтобы договориться о таком разделе, потому что наш первоначальный план предусматривал только сильную трепку осман с отъемом у них самых сладких кусков.

– Аппетит приходит во время еды, – пожал плечами канцлер Одинцов, – и к тому же мы тут посоветовались с местными специалистами по Османскому вопросу и пришли к выводу, что только полный разгром и уничтожение турецкого государства смогут уберечь нас от удара в спину в случае начала войны на европейском направлении. В ТОТ РАЗ битые в Первой Балканской войне турки не смогли удержаться от того чтобы не ударить Болгарию в спину во время межсоюзнического конфликта, а потом сами объявили России войну в конце четырнадцатого года, когда русские армии были связаны тяжелыми боями с Австро-Венгрией и Германией. Чтобы избежать чего-то подобного, удар по Турции должен быть действительно смертельным. Чтобы выйти из грядущего общеевропейского конфликта победителями, нам предстоит громить наших врагов строго по очереди: Турция, Австро-Венгрия и Германия, – каждый раз имея над очередным противником подавляющее преимущество.

– В таком случае, – сказал князь-консорт Новиков, – все нужно проделать еще до смерти двух ключевых персонажей: германского фельдмаршала Шлиффена и британского короля Эдуарда. Первое гарантирует нам, что при начале австро-русского конфликта германская армия всей силой обрушится на Францию и, возможно, даже возьмет Париж, дав нам, в свою очередь, время ударами с тех сторон разнести империю Габсбургов на мелки черепки; а король Эдуард, как человек договороспособный, будет со скрупулезной точностью содействовать исполнению всех пунктов союзного соглашения. О его сыне и наследнике короле Георге я такого сказать не могу. Вот уж от кого можно ждать всяких пакостей – так это от него.

– Господин Новиков, – неожиданно сказала принцесса Елена, – у нас на Балканах может быть еще один союзник и против Османской империи, и против Австро-Венгрии, о котором вы в своей самонадеянности пришельца из будущего почему-то забыли. Я имею в виду Италию, где нынче правит король Виктор-Эммануил Третий и моя тетушка, в девичестве черногорская принцесса Елена. Меня, собственно, и назвали в ее честь. Италия – очень молодое государство, которое появилось на свет уже после того как самые сладкие куски мира достались крупнейшим державам. Из турецкого наследства итальянцы не отказались бы от Ливии и некоторых островов, а из австро-венгерских территорий ее интересуют населенный итальянцами Южный Тироль, Триест, а также некоторые другие земли, на которых не живут сербы, но зато в большом количестве имеются единоверные итальянцам словенцы и хорваты.

Произнеся эту тираду, Елена, возможно, ожидала, что на нее закричат, затопают и зашикают – а то как же: какая-то девчонка, которую только что допустили в столь высокопоставленное общество, вдруг вздумала учить уважаемых людей, что им делать, а что нет… Но ничего подобного не произошло.

– Туше! – сказал канцлер Одинцов, сопроводив это слово одобрительным кивком, – только что вы, девушка, заработали золотую медаль за сообразительность, потому что об Италии мы и в самом деле забыли. Возможно, потому, что в первой мировой войне она действовала крайне вяло и с запозданием, долго выбирая, на какой стороне воевать, а Ливию у турок ваш дядя Виктор-Эммануил оттягал на год раньше, чем Сербия, Болгария и Греция собрались на свою войну за Македонию. А теперь это дело можно синхронизировать. В ТОТ РАЗ из всех членов Балканского союза военный флот, способный блокировать Дарданеллы, имелся только у Греции, но если смотреть шире, итальянский флот в несколько раз сильнее греческого и потому способен действовать на более широком фронте. К тому же итальянцы не претендуют на территорию Македонии, а Ливию мы им готовы отдать с чистой совестью и даже подсказать вашему дяде, где там порылась собака…

– А стоит ли, Павел Павлович? – быстро спросила императрица Ольга. – Я имею в виду – делиться данными по поводу ливийских секретов…

– Стоит, безусловно, – ответил тот. – Нам еще Мессину спасать, и вообще выступать благодетелями итальянского народа.

– А что это за Мессина? – спросила Елена, которую разобрало любопытство, – и почему вы, русские, должны ее спасать?

– Мессина – это место катастрофического землетрясения, которое состоится через полтора года и унесет сто тысяч жизней, – ответил Одинцов.

– Сколько?! – переспросила потрясенная принцесса Елена.

– Сто тысяч, – вместо Одинцова подтвердил Новиков, – только там сыграло роль не столько сила землетрясения (в других местах от таких толчков только люстры качаются), столько дома, построенные из песка, навоза и палок, способные развалиться оттого, что о стену почесала бок корова. Людей спасти можно: достаточно заставить их заблаговременно выйти из своих трухлявых жилищ, а вот города все равно развалятся в прах. И ведь что самое обидное – после этого урока местные на том же месте восстановят все те же трущобы из тех же материалов… Ибо нищета там ужасающая. Но это не тема нашего сегодняшнего разговора.

– Да, и в самом деле, – сухо подтвердила императрица Ольга, – итальянская нищета нас пока мало касается. Со своей еще не до конца справились, хотя у нас и не Италия. Что касается итальянского вопроса, то его проработка поручается нашим новобрачным. Когда они поедут в свадебное путешествие, как бы ненароком заедут в Рим – и там Елена по-родственному переговорит с тетушкой и дядюшкой. Если предварительные переговоры окажутся удачными, то к работе подключится ее супруг, которому я дам на это особые полномочия…