Александр Михайловский - Время для перемен

И тут же, сразу, пока захваченные враги не пришли в себя и не начали оправдываться, мы приступили к экспресс-допросу. Поначалу господин Санданский все отрицал, но потом, отведав мозгобойки, тоже сломался, как и господин Паница, и словесное дерьмо из него полилось рекой. Банальная же причина – личная черная зависть к более успешному товарищу, вызывающая лютую злобу. Этот человек готов ковриком стелиться перед турками, лишь бы те признали его главой вожделенной македонской автономии [43]в составе Османской империи, не понимая, что все эти игры в любом случае кончатся большой кровью. Думаю, что теперь господину Баеву стоит распрощаться с мечтой наставить этого человека на путь истинный, ибо первый, кто заговорит с ним после Ивана Гарванова, будет только Святой Петр. И ведь совершенно его не жалко, потому что это такая дрянь, что после простого разговора с эти человеком хочется пойти и помыть руки с мылом.

22 июня 1907 года, полдень. Франция, Брест, внутренний рейд, линкор русского императорского флота «Гангут».

Императрица всероссийская Ольга Александровна Романова (25 лет).

Сегодня день моего триумфа – к нему мы с Павлом Павловичем шли долгих четыре года. Переговоры в Петербурге были все же семейным делом между моей персоной и дядей Берти; французы подключились к ним позже, и всего лишь на уровне посла. Злосчастный месье Делькассе как савраска метался между Зимним Дворцом и телеграфом в посольстве, пытаясь согласовать всякие мелочи, после чего пришлось признать Петербургские переговоры предварительными, имея в виду позже встретиться в полном составе глав государств и правительств. Именно ради этих переговоров мы вышли на двух наших новейших сверхброненосцах-линкорах «Гангут» и «Петропавловск» сопровождать до Бреста крейсер «Олег», превращенный в яхту для путешествия новобрачных. Ситуация, при которой война должна разразиться уже через год, требовала экстренных решений, и в то же время лишняя суета была крайне противопоказана.

А тут – такой случай как свадьба Нашего любимого брата с сербской принцессой, совмещенная с учебно-испытательным походом для линкоров. Не стоит недооценивать и саму демонстрацию военной мощи, причем мощи, построенной на собственных верфях, а не скупленной по кусочкам со всех концов света. На будущее у адмирала фон Эссена, командующего нашей маленькой эскадрой, еще запланированы совместные учебные стрельбы и маневрирование с кораблями французского и британского флота. Однако от гонок на мерной миле господа будущие союзники успешно отнекались. Наверное, им уже доложили, что с «Гангутом» и «Петропавловском» если кто и сможет состязаться в скорости, так это только быстроходные крейсера-скауты; а вот в маневрах и точности стрельбы британские и французские адмиралы еще надеются взять реванш. Но эти надежды напрасны, потому что, по заверению Николая Оттовича ( фон Эссена ), в плане маневренности, а также дальности и точности стрельбы «Гангут» и «Петропавловск» оставят заносчивых европейцев далеко позади.

В Германии тоже заподозрили, что все это шевеление неспроста, но возразить нам дяде Вилли оказалось нечего, ведь он по уши влез в зловонное наследие Бисмарка – австро-германский союз, в общем и целом направленный как раз против Российской империи. Не мы первые начали выстраивать альянсы, в ходе подготовки к мировой войне собирая под свое крыло такую дрянь, на которой клейма негде ставить. Достаточно посмотреть на союзников кайзера Вильгельма – австро-венгерского императора Франца-Иосифа и турецкого султана Абдул-Гамида – как говорит мой муж, отморозков-русофобов. С тем, кто находит себе таких друзей, война может быть только насмерть, до победного конца.

Получив информацию о том, что небольшая эскадра под Нашим штандартом форсирует Датские проливы, дядя Вилли вприпрыжку поскакал в Вильгельмсхафен поднимать по тревоге свои броненосцы: пять единиц предпоследней серии «Брауншвейг», и первый из боеготовых броненосцев серии «Дойчлянд». Но попытка перехвата, чтобы навязать Нам свое общество, не удалась. Германские броненосцы напрасно перепахивали море своими форштевнями – они не находили ровным счетом ничего, даже дымов на горизонте. Адмирал Тирпиц рассчитывал, что наша эскадра будет иметь ход примерно в десять узлов, а мы просвистели мимо них почти вдвое быстрее, оставив дядюшку Вилли в полном разочаровании. Николай Оттович сказал, что по-иному и быть не могло, потому что наш экономический ход был равен полному ходу германской эскадры. Линкоры типа «Гангут» имеют примерно такие же ходовые характеристики, как крейсера типа «Богатырь», к которым принадлежит «Олег», при неизмеримо большей огневой мощи и сильнейшей бронезащите. Улучшенная гидродинамика подводной части, турбинный привод и многое другое – все это делает только что построенные линкоры кораблями абсолютно нового поколения, обесценившими все существующие флоты мира. Но в связи с этим фактом у меня возникли некоторые вопросы…

– Николай Оттович, – произнесла я, когда мой адмирал закончил говорить, – скажите, а на что тогда годятся эти новые крейсера, если они уже не способны убежать от сильнейших вражеских кораблей и не могут догнать слабейших? Мне, к примеру, известно, что трансатлантический турбинный лайнер «Мавритания» британской компании «Кунард Лайн» на переходе через Атлантический океан способен постоянно поддерживать двадцать четыре с половиной узла скорости, а «Олег» может разгоняться до скорости в двадцать три узла не дольше чем на два-три часа. Но при этом следует понимать, что «Мавритания» – это первый лайнер в своем классе, а ее последующие конкуренты будут еще быстрее. Поэтому в самое ближайшее время нам потребуется строить крейсера с максимальной скоростью до сорока узлов, и несчастные «Богатыри», еще вчера самые быстрые военные корабли первого ранга в мире, останутся не у дел. Конечно, мы больше не строим кораблей устаревших типов, но ведь надо же подумать, как рационально использовать то, что уже построено, причем совсем недавно, но сейчас стремительно теряет боевую ценность. А то пускать на иголки новенький, только что со стапеля корабль, будет крайне нерационально.

Кажется, после моего вопроса адмирал фон Эссен основательно задумался, а я решила, что участью внезапно устаревших кораблей – таких как крейсер «Олег» – должны стать такие моря, где нет риска столкновения с современными кораблями европейских держав. По крайней мере, нет смысла возвращать этот корабль на Балтику. Черное море – это то что «Олегу» доктор прописал. Все причерноморские державы, за исключением России, имеют флоты, находящиеся в состоянии перманентной отсталости, или же не имеют их вовсе. После визита в Италию этот крейсер, имея на мачте штандарт моего брата [44], проследует через Дарданеллы и Босфор, после чего бросит якорь в бухте Севастополя.