Олег Говда - Позывной «Леший»

– Папке. Максимилиан Папке, к вашим услугам, господин оберштурмбанфюрер. Распорядитель нынешнего мероприятия. Дежурный офицер позвонил, что я вам нужен. Если нет, прошу прощения, побегу. Вы не представляете, какой тут кавардак…

– Не может быть, – недоверчиво склонил голову Хорст. – Никогда не поверю, что у такого достойного человека, может что-то не заладиться.

Не знаю, где он нашел достоинство в этом жирном борове, страдающем одышкой, плешивого, с сальными волосами и пиджаком густо осыпанным перхотью. Но, как говорится, начальству виднее.

– О, благодарю вас, господин штурмбанфюрер, – расплылась в довольной улыбке пухлая физиономия. – Я и в самом деле умею держать подчиненных в кулаке. Орднунг юбер аллес! Особенно на кухне, когда готовится банкет. Но, обстоятельства… – толстяк удрученно развел руками.

– Не поведаете нам, что случилось? Пожар? Оползень? Наводнение?

– Хуже… – даже не улыбнулся Папке. – Мне вчера изменили список приглашенных. Представляете? Я уже продукты на складе получал, и тут фельдъегерь с пакетом из рейхсканцеляри! А там, половина новых лиц… И, само собой, совсем другая разнарядка и другое меню… Часть полученного пришлось сдавать.

Распорядитель вытер пот.

– Вы пробовали когда-нибудь вернуть кладовщику товар, который он уже провел по накладным и вписал в гроссбух, как выбывший? Это ж легче выбросить. Раз по документам выдан, значит, списан. А если списан – то обратно только ниже сортом. Понимаете?

– Нет… – честно ответил Хорст.

– Ну, как же… – энергично взмахнул руками толстяк. – Вот, взять к примеру книги… – кивок в сторону багажника. – Они ваши и в накладной числятся по марке за экземпляр.

– Откуда вы знаете? – удивился англичанин.

– Неважно… Я о другом. Когда книги пришли из типографии, то имели нулевой уровень использования. Новенькие, так сказать. Грубо говоря "высший сорт". А после того, как покинули склад и оказались в багажнике – стали "бывшими в употреблении". То есть – перешли в "первый сорт". И цена их, несмотря на отличное состояние, уже не марка, а девяносто пфеннигов. Поэтому, если захотите вернуть их, то кладовщик сможет принять товар только но новой цене. И вы окажетесь должны десять пфеннигов с каждого экземпляра. Пятьдесят книг – пять марок. В вашем случае, смешные деньги. А что было делать мне? Если пересортица касалась нескольких центнеров. Причем, деликатесов. Да таких, килограмм которых стоит больше чем мое полугодичное жалование.

– Ужас… – сочувственно произнес я. Так, на всякий случай. Пытаясь сохранять на лице серьезное выражение. Поскольку совсем не вовремя вспомнил старую байку, о мужике, которых ходил к еврею покупать топор имея только один злотый.

Пришел он, значит, в лавку, а топор стоит два злотых. Не хватает денег. Еврей и предлагает: "Займи у меня. Но, только будешь должен два злотых". Мужик говорит: "Ладно. Без топора никак. Одолжи". Ударили по рукам. Тут торгаш и говорит: "Ты у меня злотый одалживал?" Мужик подтверждает. "А вернуть два должен?" Мужик опять соглашается. "А у тебя только один злотый есть". "И это правда…" "Ну, так давай его сюда. Будешь должен только один". Мужик почесал затылок, и отдал торгашу золотой. Вышел из лавки и думает: "Странно… Вроде, все правильно. Не обманул еврей. Но и топора у меня нет, и должен остался…"

– Истинное светопреставление. А еще меню менять… – толстяк только рукой махнул.

– Ну, ничего… С вашим-то опытом…

– Спасибо. Ну, так чем мгу помочь, господа?

– Нам нужна комната. Можно, самую маленькую, но в доме… Подарки сложить… – Хорст указал на книги.

– Комната? – задумался распорядитель. – Есть… Не совсем комната. Скорее каморка под лестницей. Для прислуги… Но, все остальные уже закреплены за гостями.

– Годится… Да и, если честно… – англичанин понизил голос, словно сообщал Папке важную тайну. – Мы ведь все здесь, независимо от должности и звания, тоже не гости и не хозяева… Всего лишь прислуга.

Вручив Митрохину пачку книг и отправив вместе с распорядителем банкета, англичанин подошел ко мне.

– Иоганн, дружище, уж я не знаю каким гипнозом или иным методом вы обработали нашу немочку, но девушка, похоже, реагирует только на ваш голос.

– Вы преувеличиваете, Генрих.

– Ничуть… Но не будем спорить. Это сейчас не важно… – не стал настаивать Хорст. – Я вот что предлагаю. Оставьте размещение "подарков фюрера" мне и Густаву, а сами берите фройляйн и занимайте вон ту беседку… – англичанин указал на небольшую альтанку [26] Тип открытой беседки в итальянском стиле. , стоявшую почти на самом краю центральной лужайки, ближе к воротам.

– Во-первых, – я очень надеюсь, что вам удастся привести девушку в рабочее состояние. А во-вторых, – это лучший наблюдательный пункт из возможных. Я ее еще вчера присмотрел. Ворота и стоянка машин, как на ладони. Так что доктора не пропустите. К предполагаемому месту установки ракеты – то же. А уединившаяся парочка, если что, не вызовет подозрений даже у коллег из Мюнхена. Главное, сами не забудьте, зачем мы здесь… – улыбнулся добродушно.

– Не забуду… – улыбнулся в ответ, хоть и по другому поводу.

У нас в части место для курения располагалось прямо перед окнами штаба. И если кто-нибудь сидел там дольше минуты без сигареты в руке, раздавалось постукивание по оконному стеклу или иные звуки, означающие, что командир не дремлет. Поэтому даже те, кто никогда не курил, но захотели посидеть и отдохнуть – всегда вертели в пальцах сигарету.

Сейчас, то же самое. Взгляд брошенный на любого человека, сидящего в беседке, вызовет закономерный вопрос: "А чего он там торчит? Прилип, что ли? Заняться нечем?" Тогда как парочка, может не провести в уединении несколько часов, и это никого не удивит. Максимум, вызовет зависть. Поскольку все знают, что для влюбленных время не существует, и никто не отказался бы занять место счастливчика.

К слову, Адель и в самом деле выглядела несколько растерянной. Что-то в ее голове никак не укладывалось. То ли слишком много всего произошло за слишком короткое время, то ли она как-то иначе себе представляла "шпионскую" деятельность. То ли еще какие девичьи мысли не давали спокойствия, но в любом случае пришлось включить красноречие и рассказать парочку забавных историй. Потом, подождав когда она перестанет смеяться, еще разок, обстоятельно напомнить девушке, что ее задача улыбаться и кивать. Даже если ничего не поймет, даже, если невпопад. Максимум, примут за очаровательную дурочку. И снова пообещав, что постараюсь быть все время рядом. А для надежности, прибавив, что знакомство с доктором фон Брауном – это шанс навсегда забыть о гестапо.

Честно говоря, к концу разговора, я уже жалел, что не настоял на том, чтобы использовать Адель втемную. Но, теперь чего уж? Лед тронулся…