Олег Говда - Позывной «Леший»

Откуда рядовому солдату знать, что странный гражданский тип, пытающийся пройти в охраняемую зону, больше всех на свете имеет право там находиться? А офицер, наверняка, знакомый с фон Брауном или хотя бы видевший изобретателя в лицо, как раз считывал показатели с какого-то прибора на противоположной стороне майлервагена и понятия не имел, что едва не случилась трагедия.

В общем, фортуна в очередной раз решила подшутить, и уже совсем чуть-чуть не хватало, чтобы безызвестный постовой поставил окончательную, свинцовую точку во всей хитроумной операции, проводимой аж двумя спецслужбами. Потому что доктор Браун искренне не понимал, почему его не подпускают к ракете, и попытался обойти солдата, а тот, видя, что слова не помогают, уже передернул затвор.

Спасибо англичанину… Удачное место для наблюдения выбрал. Мне хватило нескольких секунд, чтобы добежать.

– Гер Браун?! Это вы?! – воскликнул я достаточно громко, чтобы привлечь внимание и барона, и солдата, но в то же время не вызвать заинтересованность к происходящему у всех вокруг. – Не может быть! Хотя… Что я говорю? Ну, конечно, именно вам надлежит произвести торжественный запуск. Кому же еще?

Удивленный таким приветствием со стороны незнакомого офицера, барон на мгновение сменил приоритеты и повернулся в мою сторону. Приятное, открытое лицо. Ни капли заносчивости. Немного недоумения и все.

– Простите… Не имею чести…

– Иоганн фон Шлоссер, – без зазрения совести присвоил я чужую фамилию.

Прицел был двойной. Получивший дворянское воспитание, фон Браун должен хоть мельком слышать о всех аристократических семьях Германии. А, будучи настоящим ученым, наверняка не помнил, кто из них Иоганн, а который и вовсе Макс или Вильгельм. Так что я совершенно не опасался восклицания вроде: "Иоганн, как же ты изменился со времен нашей последней встречи! Совсем не узнать! Как там тетушка Герменгильма поживает? А дядюшка Ганс?". Зато разговор между двумя "фонами", даже не представленными друг другу, завязать удастся намного проще, чем обычному Мюллеру или Циммерману. К тому же всего лишь унтерштурмфюреру. Или помощнику столь же безвестного в ученых кругах штурмбанфюрера СД Генриха Хорста. И угадал… Хотя, если честно, трудно понять, чем Слесарь лучше Мельника или Плотника. Но у аристократов свои причуды.

– Фон Шлоссер? – задумчиво повторил барон, явно что-то припоминая. – О… А это не ваш прапрадедушка был женат на Корнелии? Родной сестре Гетте?

– Точно так… – поддержал я разговор, беря изобретателя под руку и отводя на безопасную дистанцию, подальше от постового. – Более того. Иоганн фон Шлоссер был окружным главой, и они проживали вон там, – махнул в юго-западном направлении. – В Еммендингене. Приятно, что вы помните события двухсотлетней давности… Кстати, господин барон, позвольте представить вас самой очаровательной девушке здешних мест. Узнав, что вы будете в замке Хохбург, Адель буквально плешь проела штандартенфюреру Хорсту, чтобы он взял ее с собой.

Повышая англичанина в звании, я тоже ничем не рисковал. Могу спорить на что угодно, эта информация уже стерлась из памяти ученого, утонувшего в восхищенном взгляде Адель.

Господи, ну как же верить женщинам? Ведь если бы я не знал, что это притворство – сам бы поверил, что на моих глазах сбылась самая большая мечта девушки, которой наконец-то посчастливилось встретить своего кумира. Причем это демонстрировалось не только взглядом или улыбкой, но и всем телом. Убийственная смесь. Это даже не выстрел в упор, это прямое попадание фугаса.

Самый заплесневелый сухарь и тот вспомнил бы о былой молодости под таким жарким и восхищенным взглядом. А Вернеру фон Брауну было всего-то тридцать.

– О… – мужчина даже смутился слегка. – Фройляйн и в самом деле так интересуется ракетами? Неужели у столь юной и прелестной девушки нет занятия поинтереснее?

– А что может быть интереснее возможности полететь на Луну? – исправно выдала Адель одну из фраз, заученных наизусть. После чего пошла отсебятина. К счастью, в тему.

– Это же так романтично… Сидеть с возлюбленным на нагретой за день скале, слушать шелест ручья и глядеть в ночное небо. А там огромная Луна. Да так близко, что лишь руку протянуть.

Адель подняла руку и вдохновенно процитировала:

– Прекрасное стихотворение, – поаплодировал фон Браун. – Фройляйн прекрасно декларирует. Похоже, в Еммендингене все знают величайшего поэта Германии.

– Можете в этом не сомневаться, барон. Уж если даже Геббельс сказал, что носит в сумке только одну книгу, и это "Фауст"…

– Это верно… – кивнул инженер. – Мы, немцы, нация мечтателей и романтиков. Увы, я должен разочаровать фройляйн Адель. Эта ракета предназначена не для полетов на Луну. Но обещаю, что после окончания войны, я приложу все силы, чтобы решить эту задачу. И… лет через пять, может, десять немецкий флаг будет развиваться на Луне. Потому что мечту нельзя остановить.

– Браво, доктор Браун! Замечательные слова!

– Я с нетерпением буду ждать этого дня… – проворковала Адель. – Как жаль, что я ничего не могу сделать, чтобы ускорить воплощение моей… и вашей мечты…

Барон внимательнее посмотрел в сияющие глаза девушки и задумчиво произнес:

– Ну… почему же… ничего? Извините, я сейчас буду немного занят… но вы держитесь рядом… если не передумаете. И, после запуска, мы вернемся к этому разговору. Вы же секретарь-референт? Кажется, в моей группе, найдется для вас вакансия… Если ваш… эээ… нынешний шеф не будет возражать.

Бинго! Рыбка заглотала наживку. Причем, не только с крючком, но и с поплавком. Теперь можно и расслабиться чуток. Тем более, офицер-ракетчик уже заметил нас и бежит сюда.

– Добрый день, господин штурмбанфюрер! – бросил тот руку к фуражке. – Группа "Uberraschung" [29] нем., - сюрприз. занимается подготовкой изделия к пуску. Степень готовности – шестьдесят процентов.

Фон Браун посмотрел на часы и кивнул:

– Хорошо… Из графика не выбиваетесь. Продолжайте… Есть вопросы?

Так, а сейчас мне срочно надо сделать один финт ушами.

– Умница… – я незаметно пожал девушке ладошку. – Продолжай в том же духе, и я подарю тебе самый большой букет, который только смогу найти…

Говоря все это, я расположил Адель за левым плечом изобретателя, а сам встал за правым. С таким видом, будто это наше обычное место. Все время там стоим… И когда автоматчик, подчиняясь жесту капитана, посторонился, пропуская фон Брауна, мы с Адель шагнули за ним, как единое целое. Если у солдата и возникло сомнение, то в присутствии начальства он его никак не проявил. А самому капитану было не до нас. Он как раз рассказывал ученому что-то важное для них обоих.