Олег Говда - Позывной «Леший»

– Да.

– Спасибо… А за обещанную славу литератора, отдельно. Это и в самом деле интересный вариант.

– Вы что, действительно верите мне? – удивился я. – Вот так, на слово?

– Почему нет? – пожал плечами Флеминг. – Во первых, – джентльмену всегда верят на слово, пока он сам не докажет обратного. Во-вторых, – в чем смысл? Дезинформация? И поглупее можно придумать. Ну, и в-третьих, – какой из меня получится писатель, если у меня не хватит воображения даже в такую малость поверить? Но, давайте вернемся к настоящему. Осталось решить еще один вопрос. Как вы собираетесь занести мину к ракете?

Прав англичанин. На все сто прав. Под мундир "кирпич" не поместиться, а немецкий офицер с вещами в руках – как священник с метлой. Но, я уже знал, как эту проблему решить. Просто ждал, пока ракету установят, и с площадки уберутся все лишние.

Судя по восторженному гулу, этот момент настал.

– Занимайте места в первых рядах и следите за руками… – произнес я тоном факира, вышедшего на сцену перед зрителями. – Вы не против, если я воспользуюсь вашим знакомством с господином Папке?

Англичанин только плечами пожал. Понимая, что вопрос скорее риторический.

– Я провожу… – присоединился ко мне Митрохин, как только я выбрался из каморки.

Понятно, что дорогу к кухне я и сам бы нашел. Это не Киев, здесь даже язык не нужен, достаточно принюхаться. Капитан воспользовался возможностью доложить о собственных изысканиях, так чтоб не слышал англичанин. Поскольку эта часть операции уже не была совместной.

– Отыскал я кафель, с недостающим виноградом… На всякий случай, пока еще народу не слишком много, проверил еще пару каминов… На всех осмотренных изразцах рисунок повторяется… Недостача только в одном месте… Так что "Лесник" не соврал.

Капитан говорил короткими, отрывистыми фразами. Произнося очередную, когда нам снова удавалось оказаться рядом. Пока мы там беседовали, количество гостей увеличилось как минимум вдвое. И если раньше нижняя зала замка напоминала вестибюль театра за несколько минут до начала спектакля, то сейчас это походило на столпотворение перед входом на стадион. Для полноты впечатлений не хватало только турникетов и ментов.

Так что, пробираясь к выходу через праздношатающуюся толпу, я еще раз похвалил себя за предусмотрительность и идею прикрепить "маячок" к доктору Брауну.

– Отлично… будь начеку, – ответил Митрохину. – Работаем.

На кухню идти за распорядителем банкета не пришлось. Поймал его во дворе.

– Господин Папке! Одну минуту! – рявкнул повелительно.

Взмыленный и такой красный, будто его вот-вот хватит апоплексический удар, толстяк замер в полуприседе.

– Да, господин офицер? Что-то случилось?

– Оскар, дружище… расслабьтесь. Нельзя же так. Поберегите здоровье. Все великолепно. Я слышал разговоры… Гости очень довольны.

– О, вы возвращаете меня к жизни… – расцвел тот. – Чем могу служить?

– Срочно нужна самая большая бутылка шампанского, которая имеется в ваших запасниках. Сорт значения не имеет.

– Самая большая? – задумался тот. – К сожалению, имеется только магнум [30] Полтора литра. . Был один жеробоам [31] Три литра. … Но в этой суматохе. Вам срочно, или поискать?

– Срочно. Магнум тоже хорошо.

– Куда прикажете отнести?

– Просто дайте мне ее. Я сам отнесу…

– Но, господин офицер… Это же…

– Понимаю… Но, на стартовую площадку все равно никого не пропустят. И потом, помните, что сказал штурмбанфюрер? Имеете возможность еще раз в этом убедиться…

Толстяк вздохнул, попросил обождать минутку и порысил в сторону кухни.

Вернулся быстро. Держа в одной руке бутылку шампанского, в другой – полотенце.

– Нет, ну это уже перебор… – рассмеялся я. – В официанты я еще не нанимался. Спасибо, Оскар. Выручили…

– Всегда к вашим услугам, господин офицер.

Папке передал бутылку и опять куда-то умчался. А я прямиком направился к ракете.

"Копье Вотана" к тому времени уже полностью установили на пусковой стол и сейчас заправляли сжиженным кислородом. Из-за чего оцепление расширилось еще на несколько метров, отсекая от площадки несколько десятков любопытных. Честно говоря, я думал, зевак будет больше. Но, когда бросил взгляд на центральный дом, понял, почему ошибся. Гости занимали все свободные места не только на балконах и галереях, но так же выглядывали и изо всех окон.

Я даже зажмурился от удовольствия, представив себе, какой будет эффект от взрыва. Еще и англичанин порадовал, а заодно объяснил присутствие гестаповцев из Мюнхена. Оказывается, там проходило какое-то совещание начальников концлагерей и тюрем, по окончанию которого Гиммлер лично распорядился премировать всех делегатов посещением замка Хохбург. Вместе с помощниками и помощницами. Так что моя совесть, узнав об этом, зевнула и повернулась на другой бок. Никого из этих тварей мне жалко не было.

– Хальт!

Автоматчик шагнул наперерез.

– Отставить! – рявкнул я на него. – Доктор фон Браун посылал за шампанским.

Солдат от такого напора смутился, но службу знал туго. Замигал белесыми глазами, заиграл румянцем на рябом лице, но с места не сдвинулся. Я на это и не рассчитывал. А голос повысил, чтобы меня услышал барон или хотя бы Адель. И достиг успеха…

Девушка оглянулась и что-то сказала инженеру. Фон Браун оторвался от своих записей и посмотрел на меня поверх журнала. Напряг память и узнал.

– Господин фон Шлоссер? Вы ко мне?

– Да…

– Пропустите… – распорядился инженер. Солдат молча посторонился.

– Что-то важное? – доктору хотелось поскорее вернутся к работе.

– Как посмотреть… Барон, вам, конечно же, известна старинная морская традиция, разбивать бутылку шампанского о корпус корабля, при спуске на воду? Вот господин штандартенфюрер и подумал, почему бы и "Копье Вотана" не окропить вином покоренного народа из рук прекрасной валькирии? Вы как считаете?

– Гм… – задумался фон Браун, и я поторопился дожать его.

– Сила германской нации держится на приверженности к традициям. Но кто-то всегда был первым… – и протянул инженеру бутылку. – Впрочем, решать вам. Но… это будет весьма эффектно. И зрителям понравится.

Фон Браун, наверно, впервые за все время вспомнил, где находится и с удивлением огляделся. Гости это заметили и изобретателя встретили громкими выкриками и аплодисментами.

– Публика… – проворчал немец таким тоном, словно произносил самое крепкое ругательство. – Рanem et circenses… Но без поддержки этой массы не обойтись. Даже фюрер старается угодить им. Вы правы, Иоганн… Это будет весьма эффектно. Фройляйн Адель, возьмите у господина фон Шлоссера бутылку. А теперь, прошу извинить, мне надо закончить с подготовкой.