Максим Дынин - О дивный Новый Свет!

Нас выкинуло на берег чуть восточнее бухты Провидения, как мы назвали то место, где мы находимся сейчас. Команда была измождена, а вероятность прихода испанцев в этот залив была весьма мала, и я дал команде неделю на отдых перед началом ремонта корабля. Мы направились на шлюпках в одну из индейских деревень, знакомых нам по первому походу и находившуюся на расстоянии чуть более мили от места крушения "Выдры", – и он показал рукой направление.

– Индейцы приняли нас радушно – они были весьма дружелюбны и очень гостеприимны; у нас даже появилась возможность переспать с женщиной. У мивоков не приветствуются добрачные и внебрачные связи. А вот вдова вольна переспать с любым – с ними, как правило, получают первый опыт мальчики, и, за небольшой подарок, или даже без такового, она вполне может согласиться провести время с моряком. Но вдов на всех не хватило, и в первую же ночь с десяток тех, кто не хотел ждать своей очереди, изнасиловали трех незамужних девушек. Мивоки – мирное племя, но такого они не прощают, и, когда мы все спали сладким сном, они перебили не только насильников, но и почти всю мою команду. Лишь семерым из нас посчастливилось добежать до лодки и вернуться под градом стрел, убивших еще одного матроса, на Олений остров. Сразу после этого, ветром принесло запах горелой плоти – индейцы сожгли своих и наших мертвых – и, как мы узнали позже, наших выживших тоже. Мивоки два раза приходили сюда, но наши мушкеты и снятая с "Выдры" носовая пушка не позволяли им высадиться. Но и мы не решались больше уходить с острова дальше, чем на расстояние пушечного выстрела.

Теперь наша судьба была накрепко связана с этим островом. Даже если мы и отремонтировали бы "Выдру", нас было слишком мало, чтобы самостоятельно уйти в море. Инструмент у нас был, дерева здесь достаточно, и мы первым построили этот дом, где мы сначала поселились вшестером. За ними последовали дома поменьше, по одному на каждого, далее мостки и лодочный сарай, а потом мы запрудили ручей, чтобы у нас всегда была пресная вода, и посадили пататы. А через два месяца мы увидели еще один корабль в заливе, судя по силуэту, наш, английский. Мы три раза стреляли из пушки холостыми зарядами, чтобы привлечь их внимание, но, как оказалось, мы зря расходовали драгоценный порох – к нам они так и не подошли, зато деревню мивоков напротив нас они сожгли, после чего ушли. Мы решили по возможности помочь соседям, несмотря на трагическую историю, и обнаружили, что ни одной хижины не осталось, а между пепелищами валялись трупы мужчин, женщин, стариков, и детей.

Но футах в ста мне почудился шорох. Там прятались две девушки, которых те неизвестные корсары не нашли. Женщины набросились на нас, пытаясь выцарапать нам глаза, и мы еле-еле смогли их успокоить, объяснив им на пальцах, что мы им не желаем зла, и что они вольны остаться на пепелище или уйти с нами. Они выбрали второе; одна из них – я дал ей имя Мэри – пошла жить ко мне, а Нед взял к себе другую, которую он назвал Сюзан.

Но, вскоре после этого, женщин захотела и оставшаяся четверка. Сначала они, не поставив нас в известность, совершили набег на деревню где-то на материке, но вернулись только двое, и без женщин. Тогда они пришли к нам с Недом и потребовали, чтобы Мэри и Сюзан перешли в общее пользование. Это закончилось жестокой дракой, в которой оба матроса были убиты, но они успели ранить Неда в руку, а когда беременная Сюзан бросилась к нему, подстрелили и ее, и она умерла на месте. Самого же Неда мы выходили, но руку пришлось отнять. Мэри, к счастью, не пострадала, а у меня была сломана нога, и она неправильно срослась, так, что я до сих пор хромаю. Именно тогда Мэри поседела – ей немногим более тридцати лет, но она выглядит намного старше. Но я ее люблю и такую – его глаза предательски заблестели, но он продолжал чуть дрогнувшим голосом:

– Мы поняли, что все происшедшее – расплата за грех пиратства и особенно за убийство тех двух испанок. Как только я вновь встал на ноги, мы разобрали два дома покойников и построили из них часовню. И это несмотря на то, что у Неда была лишь одна рука. С Выдры я принес корабельную Библию – Джон показал на резной столик, – а Нед – подаренный его мамой Общий Молитвослов [12] Book of Common Prayer (англ.) – составленный на английском сборник молитв для мирян. . Светлый был парень, да помилует Господь его душу…

Через пять месяцев после того памятного боя, у нас родилась Сара, и ее мы крестили, как умели, в той же часовне. С тех пор у Мэри, увы, были только выкидыши – может, после таких событий, а, может, потому, что еда наша была слишком скудна. Пока у нас был порох, мы охотились на оленей – пули по возможности извлекались из туш и использовались заново. Когда они кончились, мы стали изготавливать пули из серебра – чего-чего, а сего презренного метала у нас на «Выдре» было немало. Но четыре года назад кончился и порох, и с тех пор мы питаемся только рыбой, пататами, которые сажает Мэри, и пюре из желудей.

Лишь иногда нам удавалось найти умирающего или только что умершего оленя, и тогда мы устраивали настоящий пир. Но два года назад мы с Недом нашли животное, которое уже вовсю пахло гнилью. Хорошо, что ни Мэри, ни Сара не захотели есть то мясо, а мы с Недом отравились. Я-то выжил, а бедный Нед скончался в страшных муках. С тех пор мы мяса не ели.

Джон какое-то время помолчал, а затем неожиданно спросил:

– Алекс, а у вас есть на корабле священник?

– Есть, православный.

– Но это не папистский священник?

– Нет, Джон, мы не католики.

– Тогда не могли бы вы его попросить, чтобы Мэри и Сару крестили по всем правилам, а затем, чтобы нас с Мэри обвенчали по-настоящему?

– Уверен, что он вам не откажет. Давайте с нами на корабль, мы вас познакомим, а заодно и отужинаем.

– Лучше завтра. Мы рано встаем и рано ложимся спать – с наступлением темноты. Ведь ни свечей, ни ламп у нас нет, освещаем дом лучиной, но она дает очень мало света, да и пожара побаиваемся.

– Завтра, так завтра, – сказал Володя. – В двенадцать часов вам подойдет?

– Конечно, Лэд. Мы будем вам очень благодарны. И, мои друзья, если захотите здесь поселиться – милости просим! Я молил Господа все эти годы, чтобы еще хоть раз в жизни увидеть белых людей. И Господь исполнил мою молитву. Вот только со строительством смогу помочь лишь немного – все-таки мне уже почти пятьдесят лет, силы уже не те…

– Мы будем вам очень благодарны, Джон. Давайте обсудим все это завтра у нас на борту. Алекс прибудет за вами в полдень.

– Благодарю вас, друзья мои! Храни вас Господь!

Когда мы вышли из дома, солнце уже клонилось к закату – засиделись мы, однако, у гостеприимного бывшего пирата… На столе у огнища стояла каменная ступка с какой-то массой, которую каменным же пестиком старательно толкла Сара. Обернувшись к нам, она улыбнулась; выглядела она при этом сногсшибательно – точеная фигурка, высокая упругая грудь, горделивая осанка… Лицо было чуть широким, но черты лица – скорее европейскими, курносый носик, карие большие глаза изумительной формы, длинные ресницы… Одета она была в шелковое платье, немного выцветшее, весьма простого фасона, но очень выгодно оттеняющее ее достоинства. Я вспомнил про шелк, захваченный на манильском галеоне – материал, скорее всего, оттуда, а шила, наверное, Мэри. Девушка была столь хороша, что мне пришлось напомнить себе, что ей всего пятнадцать лет.