Владимир Поселягин - Уникум

Та, встав, с лёгкой улыбкой, чуть наклонив голову, слушала меня. А когда я закончил, запрокинув голову захохотала. Видно, что по-настоящему. Песня той понравилась. Красивая зараза, на Долину чем-то похожа. Но всё же стерва.

— Спасибо, — поблагодарила та и продолжила работу.

Прелесть, и всё равно стерва. Я вернул гитару, сам накрылся простынёй и вернув пустую тарелку санитарке, был ужин, напомню, и стал травить соседям анекдоты, в основном о девушках-блондинках. Наш врач как раз блондинкой была. Пару раз и та оглушительно захохотала, с интересом слушая меня, я голос не понижал. Меня попросили по громче рассказывать. Я больше скажу, в зале была оглушительная тишина, даже тяжёлые переставали монотонно стонать и слушали, так что ржали все. Для меня анекдоты бородатые, а тут их слушали как откровения. Да и скучно лежать было. Ну а два последних анекдота я совместил, про блондинку у врача описал. Вот первый:

— Блондинка проверяет слух у врача. Врач, шепотом говорит:

— Коньяк.

Блондинка, тоже шепотом:

— Где?

Когда зал проржался и снова наступила тишина, я второй рассказал:

— Врачи решили посмотреть, что находиться в голове у блондинки. Вскрыли череп и увидели только тонкую прямую полоску.

— А что будет если отрезать эту полоску? — спросил один врач.

— А давай попробуем.

Перерезали – уши отвалились…

Ржач стоял минут десять. Лидия Николаевна стояла с красным лицом, вытирая слёзы от смеха, работать дальше та смогла только минут через десять. Правда в этот день до конца не успела, и продолжила дальше утром следующего дна. Так мы и лечились. На процедуры меня не понесли, прямо тут же отодрали старые бинты, кровь потекла, и смазав, дав ранам просохнуть, накрутили новые бинты. Ну как новые, сильно стиранные, с пятнами, но чистые, а это главное. Пережил эту экзекуцию я с трудом, а через два дня следующая, ну а там дальнейшее лечение. Госпитали делятся на три стадии, хорошие, средние и плохие, где уморят легче лёгкого, всё от главврача зависит. Наш был ни рыба ни мясо и то, что госпиталь в плохие не скатился, а оказался на позиции средних, было чудом, и это чудо назывались врачи. Наша всё же оказалась не такой и плохой. Пять дней я уже тут в Ташкенте, и только вчера было пополнение медперсонала, наш старый наконец вздохнул свободнее. Врач так и осталась одна, в основном санитарками пополнили. Видимо девчат-десятиклассниц набрали, кивнув клич, вот те и суетились, делали что им медсёстры и более опытные санитарки показывали. За нашим углом закрепили Юленьку, та хоть и русское имя носила, но наполовину узбечка, наполовину русская. Смесь неплохая получилась, красотка.

Так потихонечку лечение и шло. Почему я не сказал кто я? Да скучно мне, решил посмотреть, что из всего этого выйдет, и чем дальше, тем становилось понятнее, что всем на меня наплевать. Ну, кроме Светы, конечно, но что та в её положении сделает? Найти меня было бы не слишком трудно. Эти двое уродов, что перевозили меня, из медиков того аэродрома, сказали бы где меня оставили, дальше проверили по бумагам, куда эшелон ушёл, а тут найти не проблема, опросив, но никаких поисков не было. Я же говорю, наплевать. Так что, чем дальше, тем я чаще махал на это рукой, и хрен с ними. К тому же Петровский обещание не выполнил, гад такой. Наградной пистолет не вручил. По-честному я один аэродром уничтожил, хотя остальные не без моей помощи, но заслужил я только одно наградное оружие, которое не получил. Есть причина обидеться? На мой взгляд есть. Так что идите все к чёрту, я отдыхаю и лечусь. Нет, я понимаю, что в тот момент как меня доставили не до этого было, но когда вернусь в Москву или на фронт, и в течении месяца не получу заслуженную награду, а я заслужил, вот и ранение получил, то всё, буду посылать нахрен таких как Петровский. А такие желающие воспользоваться мной, некрасиво звучит, но так и есть, найдутся. И немало. Слухи о моём рейде прошлись даже по нашему госпиталю и газета московская со статьями об этом, и фотографии, даже моя, где я раненый на носилках большой палец показываю, тоже была. И знаете, что интересно, никто не связал старшего лейтенанта Барда и старшего сержанта Гафта, кем меня тут считают, хотя сходство было поразительным, как говорили многие. Так что выполнять их приказы я не буду. Отправят в тыл, пережду и вернусь, мол, ничего не получилось. А чтобы задницу прикрыть, устрою охоту на немцев и полицаев, настреляв их в достаточном количестве, ну пару мостов сожгу, и хватит, а задачу выполнять не буду. Я уже говорил? Повторюсь. Идите нахрен. Признаюсь, в одном моменте, я очень обидчив, особенно если игнорируют признание моих заслуг.

Что по московской газете, их несколько пачек с санитарным эшелоном привезли, то я почитал с немалым интересом. И некролог о себе нашёл, где сообщалось, что я умер от ран в госпитале и похоронен на Новодевичьем кладбище со всеми воинскими почестями. Да наплевать, а вот то, что Света переживает и могут быть преждевременные роды, вот это обеспокоило. Я уже одиннадцать дней в госпитале, попросил санитарку принести мне лист бумаги и карандаш. Та это часто делала, я помогал девчатам и писал письма парням вокруг, а девчата уже складывали в конверты и отправляли. А вообще у нас образовался некоторый график. Утром после завтрака я около часа травлю анекдоты, ближе к вечеру, до ужина, час играю на гитаре, тут и раненым хоть какое-то развлечение, и я довольно быстро учусь играть, тем более трое было нас, специалистов по гитаре. Один так преподаватель до войны, их ко мне переложили соседями, они и поднимали моё искусство игры. И сами тоже немало играли. Жаль, хозяина гитары перевели в выздоравливающие, но мы скинулись и купили новую. Девчата принесли, теперь та общая, на ней играли дальше. А написал я Свете следующее. Мол, жив и здоров, лечусь, интересовался как у той дела и появилась ли малышка и какого пола. Попросил сообщить дочь или сын. После этого написал адрес получателя, и девчата отнесли письмо. Ранее я не писал, да как-то не до того было. Кстати, по моему некрологу, там сообщалось что МАЙОР Бард пал смертью героев от вражеской пули, ну и бла-бла-бла с последующим награждением второй Золотой медалью ГСС ПОСМЕРТНО. Меня это тоже позабавило. Интересно, кому награду вручили? Наверное, Свете, как матери моего ребёнка. Они одни наследуют. О Светлане известно, как и то, что ребёнок мой. Все, кто в моей палате лежал при первом ранении, это подтвердят, да и Панина тоже. Я при ней об этом не раз говорил.