Игорь Валериев - Поход [litres]

– Викентий Петрович, будьте любезны приказать подать экипаж. Мы с капитаном Алениным-Зейским отправляемся ко мне на обед. На сегодня служба закончена. Вызовите экипаж и можете быть свободным, – произнес генерал, после чего поставил колокольчик на место.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – капитан кивнул и, разворачиваясь кругом, ожёг меня ненавидящим взглядом. Я не мог ошибиться. Капитан посмотрел на меня с какой-то яростью, гневом и ненавистью.

«Ему-то когда я успел дорогу перейти? – подумал я. – Как этого капитана зовут, узнал только что, а до этого никогда в жизни не видел. Память на лица у меня хорошая».

Раздумывая над странной реакцией офицера, я попытался вручить Беневскому конверт с приказом о моём откомандировании в распоряжение генерал-губернатора. Но генерал уже был мыслями где-то далеко.

– Все служебные дела завтра, – произнёс он, положив мой конверт на стол. – А сейчас следуйте за мной, господин капитан.

Мне только и оставалось ответить: «Слушаюсь!»

Пока добирались до дома Беневского, тот успел расспросить меня о жизни при дворе. Почему-то почти всех интересовали дворцовые слухи. Каждый хотел хоть как-то быть причастным к жизни царствующего дома. Никогда этого не понимал, но новостями поделился изрядно. Перед самым отъездом посетил Алекса и Мари. Они меня снабдили самыми на тот момент свежими и пикантными сплетнями, новостями и вымыслами.

Дом генерала оказался одним из новостроев для военной администрации Приамурья во Владивостоке. В столовой нас встретила жена генерала – очень миловидная женщина.

– Тимофей Васильевич, позвольте познакомить вас с моей второй половинкой. Моя супруга Нина Викторовна. А этот блестящий молодой офицер, моя дорогая, тот самый казак, закрывший собою от пули цесаревича Николая и которому я девять лет назад написал рекомендательное письмо для поступления в училище.

– Очень приятно познакомиться, – я склонился над представленной для поцелуя ручкой жены генерала.

Сделав шаг назад, я мысленно залюбовался этой семейной парой. Генерал – высокий, грузный, но всё ещё подтянутый, с шикарной волнистой шевелюрой, бородой и усами светло-русого цвета с сединой, и миниатюрная женщина с милыми, правильными чертами лица, светлыми волосами, где серебром сверкали седые нити.

«Дети у них должны быть красивыми», – подумал я.

– Мне также приятно, – улыбнувшись, ответила Нина Викторовна. – Прошу к столу. У нас небольшое семейное торжество. Сегодня утром сын Иван приехал на каникулы, заранее сдав экзамены за второй курс в Петербургском университете.

Лицо женщины озарилось выражением любви и радости. Сопровождаемые ею, мы втроём расселись за столом, который споро начала накрывать горничная. Через пару минут в комнату вошёл молодой человек лет двадцати, практически копия своего отца, только без усов и бороды. Увидев меня, он остановился и вопросительно посмотрел на Беневского-старшего.

– Проходи, сын. Знакомься. Это Тимофей Васильевич Аленин-Зейский. Тебе он известен как Ермак, о котором легенды ходят по Приморью. Сегодня господин капитан прибыл в город для дальнейшего прохождения службы. Не удержался, пригласил его к нам в гости. Захотелось Машеньке сюрприз сделать. Она в восторге от многих песен, автором которых является Тимофей Васильевич.

«Вот это я попал», – подумал я, поднимаясь из-за стола, чтобы поздороваться с сыном генерала.

– Приятно познакомиться, Иван Аркадьевич, – произнёс я, пожимая ему руку.

– Признаться, я очень рад познакомиться с вами, Тимофей Васильевич. Вы не только здесь, но и в Петербурге известная личность. И не только из-за своих песен. – Рукопожатие младшего Беневского оказалось неожиданно сильным.

Не успел я вернуть свою пятую точку на стул, как в комнате появилась миленькая, я бы даже сказал, очаровательная девушка. Высокая, спортивная, стройная, с копной светлых волос, большими голубыми глазами и выразительными алыми губками.

«Для такой красавицы спеть готов с удовольствием», – довольно хмыкнул про себя. За прошедшие почти семь лет после смерти моей Дарьюшки с женщинами, кроме жриц любви, как-то не ладилось. Некогда было, то служба, то учеба. Да и не встретил такую, чтобы серьёзные отношения строить. А вот сейчас что-то в душе ворохнулось, и даже какой-то азарт появился.

– Папа́, ты, почему не предупредил, что у нас гости будут, – строго произнесла Мария Аркадьевна.

– Машенька, захотелось сделать тебе сюрприз. Позволь тебе представить Тимофея Васильевича Аленина-Зейского, автора тех самых романсов, которые ты так любишь.

– Ой!.. – щечки девушки заалели, но потом она, решительно тряхнув головой, направилась в мою сторону.

Я сделал шаг навстречу и хотел приложиться к протягиваемой мне руке, но младшая Беневская внезапно перехватила мою руку и крепко её сжала.

– Приятно познакомиться, Тимофей Васильевич, – произнесла девушка, глядя мне в глаза. При этом в её глазах, как голубых озёрах, по-моему, плескались бесенята.

– Мне также приятно, Мария Аркадьевна, – несколько сбитый и ошарашенный поведением девушки, ответил я, а потом, еле оторвавшись от ее глаз, посмотрел на остальных членов семейства Беневских.

– Смутила вас моя дочка, Тимофей Васильевич. Порол её в детстве мало, вот и выросла экзальтированная бунтарка против устаревших устоев, – усмехаясь, произнёс старший Беневский.

– Папа́! – возмущённо воскликнула девушка, вырвав у меня из пожатия свою руку. – Не слушайте его, Тимофей Васильевич. Он меня за всю мою жизнь ни разу и пальцем не тронул в наказание. И никакая я не бунтарка, хотя считаю, что наше монархическое и сословное общество нуждается в переменах.

– Я надеюсь, что вы не станете выходить замуж за беглых чернокожих рабов, как это делали некоторые молодые и жаждавшие в обществе перемен американки во время гражданской войны, – появившийся азарт, заставил пошутить меня на грани фола.

– И я надеюсь, что до такого дело не дойдёт, – глубоко выдохнув, произнёс генерал.

– Красиво вы её приземлили, Тимофей Васильевич, а то опять завела свою шарманку, – насмешливо произнёс уже сидящий за столом Иван Аркадьевич.

– А ты, толстовец, молчи, не то потом с тобой разберусь, – грозно развернулась в сторону брата Мария.

– Всё, хватит, дети. Все за стол, – сказала, как отрезала, мать семейства. А по реакции на её слова окружающих я понял, кто в доме глава.

– Это всё твой Борька Савинков виноват. Задурил голову революционными идеями. Будешь им следовать, так же, как и его, арестуют, – видимо, решив оставить за собой последнее слово, произнёс Иван.

– И ничего он не мой. Он уже на Вере Успенской женился. Ну, арестовывали его жандармы два раза, так и отпускали быстро, – произнесла в ответ Мария, усаживаясь на свой стул.