Александр Харников - Турецкий марш [litres]

В Босфор вошел русский флот, а неподалеку от Стамбула высадился русский десантный корпус генерала Муравьева. Мухаммед Али не решился начать войну с царем Николаем и остановил наступление на Стамбул. Я подписал с русским падишахом договор, который был выгоден и для них, и для нас.

Почему бы мне снова не обратиться к Николаю, воззвав к его мудрости и миролюбию? Ведь ему тоже не выгодно, чтобы империя османов развалилась на части. Несколько мелких государств на границах Московии, которые неминуемо станут вассалами британцев и французов, – это то, что меньше всего надо русскому царю. Понятно, что в качестве платы за мир нам придется пожертвовать частью своей территории. Но лучше потерять палец, чем голову.

Я тяжело вздохнул. Мой отец – да покоится он с миром в раю – пятнадцать лет назад начал реформы, желая превратить Османскую империю в могучее цивилизованное государство. После его смерти я продолжил его дело. Но для строительства заводов, железных дорог и создания новой армии и флота нужны были деньги, причем немалые. Войны истощили мою казну. Если по мирному договору нам придется выплатить контрибуцию, то Османская империя окажется банкротом. Так что хочется нам или нет, но придется рассчитываться с победителем нашими владениями. Думаю, что царь Николай проявит милосердие и не запросит слишком многого. Главное – сохранить наше государство. Со временем, окрепнув после всех этих потрясений, мы сможем вернуть если не все, то хотя бы часть из того, что сейчас потеряем.

Я присел за инкрустированный перламутром письменный столик, взял лист бумаги и начал писать письмо, обращенное к главнокомандующему русскими войсками, с просьбой остановить кровопролитие и начать мирные переговоры. Заодно я прикидывал, кого мне лучше послать на переговоры к русским. Великого визиря Мехмед Эмине-пашу я решил оставить в Стамбуле. Он умный и хитрый человек, и желательно было, чтобы он все это сложное время находился рядом со мной. А как насчет Мустафы Решид-паши? Он уже трижды был великим визирем, послом в Британии и Франции, хорошо знал Европу. Возможно, используя свой опыт, он сможет смягчить условия прекращения боевых действий и заодно узнает то, что нам пока неизвестно.

Значит, так тому и быть! Я приказал вызвать к себе Мустафу Решид-пашу и Мехмед Эмине-пашу, чтобы донести до них мое решение…

Историческая справка

Тридцать первый султан Османской империи Абдул-Меджид взошел на трон в очень трудное время. Его отец, султан Махмуд II, умер в возрасте пятидесяти трех лет, через неделю после того, как до него дошло известие о том, что войско султана разбито мятежными египтянами при Незибе. Несмотря на то что османской артиллерией достаточно удачно командовал прусский военный советник Гельмут фон Мольтке, главные силы султана, большей частью состоящие из курдов и туркоманов, не желали сражаться с египтянами. Они бежали с поля боя, открыв врагу дорогу к Стамбулу. Узнав о поражении армии, командующий султанским флотом переметнулся на сторону победителей и вместе с боевыми кораблями ушел в Александрию.

Шестнадцатилетний шехзаде [70] Шехзаде ( тур .) или шахзаде ( перс .) – наследный принц в Турции и Персии. , ставший после смерти отца султаном, сумел остановить врага. В этом ему помогли иностранцы, которым не нужно было сильное государство в Египте – на него уже положила глаз Британия. Поклонник западного образа жизни, султан Абдул-Меджид продолжил реформы, которые начал его отец. При нем лицам немусульманского вероисповедания было разрешено служить в армии, империя обрела свой гимн и флаг, а законодательство было реорганизовано по образцу французского «Кодекса Наполеона». В годы правления Абдул-Меджида в Османской империи построили первую железную дорогу и телеграф.

Абдул-Меджид I не отличался сильным характером. Он находился под влиянием своего окружения и иностранных советников. Особенно большую силу набрал посол Британии в Стамбуле Чарльз Стратфорд Каннинг. Турки прозвали Каннинга «Великим Элчи» («Великим Послом») и с почтением внимали каждому его слову.

Во время «Великого голода» в Ирландии (1845–1849 гг.) Абдул-Меджид, несмотря на возражения правительства королевы Виктории, отправил голодающим ирландцам пять кораблей с зерном и крупную сумму денег. В 1850 году Абдул-Меджид отказался выдать Австрии и России поляков, участвовавших в Венгерских событиях 1848 года. Это и подстрекательство британских и французских дипломатов вызвало осложнения в отношениях между Турцией и Россией, что в конечном итоге в 1853 году привело к войне, позднее получившей название Восточной, или Крымской.

4 октября 1853 года Османская империя объявила войну России. Парижский мир не принес Турции больших дивидендов. Ее экономика была подорвана войной, а в провинциях вспыхнули мятежи. Пытаясь поправить свои финансы, власти Османской империи вынуждены были прибегнуть к иностранным заимствованиям. Но это мало помогло, и в 1858 году правительство Турции публично объявило о банкротстве.

Неудачи во внутренней и внешней политике сломили султана. Абдул-Меджид махнул на все рукой, предавшись в своем новом дворце Долмабахче пьянству и любовным утехам. В результате здоровье султана оказалось окончательно подорвано, и Абдул-Меджид умер от туберкулеза 25 июня 1861 года, оставив после себя восемь дочерей и шестерых сыновей.

23 (11) ноября 1854 года.

Париж. Пляс дю Каррузель.

Генри Ричард Чарльз Уэлсли, лорд Каули, посол Соединенного Королевства в Париже

Еще вчера здесь располагалась сгоревшая баррикада, свидетельница недавних боев между немногими сохранившими верность императору Наполеону III и толпой французского плебса, к которому примкнули солдаты, изменившие присяге. Но сегодня ничего уже не напоминало о тех трагических событиях. Вместо нее утром установили помост, рядом с которым располагались трибуны для почетных гостей. Впервые с тех пор, как я приехал в Париж, я таковым не являлся; мне выделили место среди разбогатевших купчишек, заплативших за это немалые деньги, футах в ста [71] 30 метров. от места, с которого сегодня должны объявить указы узурпатора.

А когда я начал протестовать, распорядитель указал на места за стройными рядами французских солдат, где, как сардины в бочке, толпились обычные французы, и предложил мне туда перейти, если мне не понравилось выделенное мне место. Пришлось, конечно, отказаться от столь недостойного для меня предложения.

Наполеон-Жозеф прибыл в столицу еще вчера, вскоре после своей так называемой коронации в Реймсе. Я немедленно попросил об аудиенции вчера вечером либо сегодня утром: нужно было разъяснить так называемому императору, почему продолжение политики его незаконно свергнутого кузена в интересах нового монарха. Конечно, я облек бы это в дипломатические формулировки, но смысл был бы именно такой.