Александр Харников - Турецкий марш [litres]

А вчера утром послышался стук в дверь. Тетя отправила меня посмотреть, кто пришел.

На пороге стоял неприметный человечек.

– Мисс Мак-Грегор?

– Да, к вашим услугам.

– Я к вам по делу, – сказал он, не представившись. – Ее величество желает, чтобы вы срочно покинули Англию.

– Как это? – спросила я, удивленная таким неожиданным требованием королевы.

– Вот так. Получите двадцать фунтов, – он сначала дал мне на подпись расписку, в которой эта сумма почему-то была указана лишь цифрами, а не прописью, а потом отсчитал четыре бумажки по пять фунтов. – Не позднее завтрашнего вечера. Могу порекомендовать «Кларендон», он уходит в Гавр от Вест-Индского дока завтра в час дня, за одну гинею во втором классе, а оттуда вы сможете добраться до Североамериканских Соединенных Штатов. Билет второго класса из Гавра в Нью-Йорк стоит около двухсот пятидесяти франков, это десять фунтов. – И, приподняв котелок, странный визитер был таков.

Узнав об этом, тетя сказала мне:

– И правильно. Как сказал американец Бенджамин Франклин, рыба и гости начинают смердеть на третий день. Деньги у тебя есть, до доков как-нибудь доберешься.

Хорошо, подумала я, прибуду я в Нью-Йорк с четырнадцатью фунтами. Год или два сумею прожить, но попробую поскорее найти себе место. Говорят, там ценятся англичанки-гувернантки. Вот только жаль, что больше не увижу сэра Теодора… Будь он трижды фаворит моей крестной, но я все равно его люблю.

До дока я добралась на городском омнибусе – все дешевле, чем на кэбе, а скорость примерно та же, ведь и там, и там пассажиров везут лошади. И только собравшись встать в очередь за билетами на «Кларендон», заметила, что у меня в руке лишь ремешок от ридикюля: саму сумочку аккуратно срезали, то ли в самом омнибусе, то ли в толпе, в которой я оказалась после того, как сошла с него. Денег у меня теперь не было вовсе, разве что серебряная монетка в один шиллинг со следами моих молочных зубов, зашитая в мой корсет, – ее я хранила как реликвию… Не осталось и каких-либо бумаг, удостоверяющих мою личность.

Я пошла куда глаза глядят. Потихоньку толпы стали редеть; все еще сновали какие-то странные люди, но ко мне они никакого интереса не проявляли: идет куда-то небогатая барышня и пусть себе идет… Вскоре я увидела горбатый мостик над каналом. Я перешла через него и оказалась в районе, больше всего напоминавшем какой-нибудь Гринвич: маленькие домики, аккуратные мостовые, газовые фонари… Надо было поразмыслить, что делать дальше.

Прислонившись плечом к покосившемуся столбу, я начала мучительно размышлять. Ничего на ум не приходило – у меня не было ни денег, ни крыши над головой, ни друзей в этом городе, ни даже еды… Единственное, что приходило в голову, – попытаться продать что-нибудь какому-нибудь старьевщику и купить на эти деньги билет третьего класса до Эдинбурга, где у меня был троюродный дядя. Мне он не обрадуется, но на пару дней приютит.

И вдруг я услышала знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть от счастья:

– Катриона? Это вы?

И еще через несколько секунд мою руку поцеловал тот самый сэр Теодор, которого, как я свыклась с мыслью, мне не суждено было больше увидеть. И то, как засияли при моем виде его глаза, стоило всего, что со мной произошло за последние три дня.

22 (10) ноября 1854 года.

Лондон.

Сэр Теодор Фэллон, превратившийся снова в Федора Филонова

Первым делом я помог Катрионе сбросить промокшее насквозь пальто и надел на нее свой честерфильд, после чего приобнял ее за плечи – она испуганно дернулась, видимо, подобные действия здесь считаются не совсем приличными, но потом вдруг обмякла и прижалась ко мне. Я улыбнулся ей и сказал:

– Мисс Мак-Грегор, нам лучше не стоять на одном месте. Позвольте ваш чемоданчик. Вот так. И пойдемте потихоньку, чтобы внимание не привлекать.

– Сэр Теодор, а что со мной будет? И с вами?

– С нами? – я подчеркнул последнее слово. – За нами сейчас придут. Кто, точно не могу сказать, но за то, что они нас узнают, ручаюсь головой.

И мы не спеша пошли по той же улице, а затем свернули налево в первый же переулок. Он был поуже, но застроен такими же аккуратными домиками, а сама улица вымощена хорошо подогнанной брусчаткой. Единственный, кого мы увидели, был какой-то старичок, подрезавший розы в крохотном садике. На нас он посмотрел с неким подозрением, но, увидев, что мы не обращаем на него никакого внимания, опять наклонился к своим кустам.

Минуты через три навстречу нам продефилировал рыжий человек средних лет, почему-то показавшийся мне матросом. Увидев нас, он остановился, затем пошел дальше, потом вдруг развернулся и нагнал меня и Катриону.

– Сэр, – сказал он с акцентом типичного кокни [62] Житель восточного Лондона. , – не вы ли ищете комнату на три месяца?

– Именно так, – улыбнулся я, вспомнив анекдот про Штирлица («это был пароль!»). – Только не на три месяца, а на полгода.

– Тогда следуйте за мной. Лучше на расстоянии примерно сотни футов.

Это оказалось не так уж и просто: наш Вергилий [63] Именно Вергилий является проводником Данте по кругам ада в «Божественной комедии». несколько раз поворачивал то влево, то вправо, и два раза мы его с трудом находили. Всю дорогу Катриона смотрела на меня с изумлением, но, к счастью, никаких вопросов не задавала.

Потом мы оказались в небольшом парке – и я еле-еле успел увидеть сквозь деревья, как наш провожатый заходит в дверь дома по улице, граничившей с парком с другой стороны. Вскоре мы оказались в гостиной, обставленной по-морскому: секстант на стене, кусок каната, корабельный компас, картины с парусниками и бурным морем. Там нас ждал наш провожатый в компании человека, которого я принял бы за типичного англичанина. Увидев нас, тот кивнул, рыжий с полупоклоном удалился, а «лимонник» сказал с ленивым оксфордским акцентом, да так, что, если бы я его сразу не узнал, то поверил бы, что он – самый настоящий британский аристократ:

– Миледи, не знаю, как вас величать…

– Мисс Мак-Грегор, – сказал я.

– Мисс Мак-Грегор, меня зовут сэр Гарольд. Позвольте ваше пальто. У нас тепло, мы, в отличие от местных, на дровах не экономим. Вот так. Садитесь, прошу вас. Чаю? Пэдди, принеси нам, пожалуйста, чаю с лимоном и сахару. И сэндвичей. Мисс Мак-Грегор, Пэдди о вас позаботится, а нам с мистером…

– Сэром Теодором, – улыбнулся я.

– Нам с сэром Теодором необходимо немного поговорить. Мы оставим вас на какое-то время. Кстати, чтобы не заболеть, предлагаю пока принять ванну: Пэдди вам ее нагреет и подготовит.

– Спасибо, сэр Гарольд, – улыбнулась Катриона. – А вы русский, как сэр Теодор?

Гарольд вздрогнул, а потом чуть усмехнулся: