Владимир Панин - Жаркое лето сорок второго [litres]

– Нам необходимо перенимать все лучшее из тактики противника, что приносит ему успехи на поле боя, и ставить это лучшее себе на пользу. Вся история войны, как у нас, так и в Европе, пока не изобрела ничего лучшего, чем взлом обороны противника в двух местах и создание «котла» при помощи «клещей». Под Москвой мы добились определенного успеха в этом направлении, и необходимо закрепить и развить приобретенные навыки.

Работа по разработке планов по тому, как и где следует бить противника, была в полном разгаре. Необходимо было сверстать черновые планы и уже к вечеру представить их исполняющему обязанности начальника Генерального Штаба генералу Василевскому. На фоне неудач в Крыму у маршала Шапошникова возникли серьезные проблемы со здоровьем, и он был вынужден оставить свой пост.

В связи с неспокойной обстановкой на всем южном участке советско-германского фронта, Москва торопила штаб фронта с выработкой плана действия. Командующий фронтом и представитель Ставки наконец нашли взаимопонимание по вопросу наступления, как все их планы получили сокрушающий удар в связи с приходом начальника особого отдела фронта, майора государственной безопасности Зиньковича. Через адъютанта он попросил командующего срочно принять его по неотложному делу, и тот не посмел ему отказать.

– Что-то случилось, Александр Аверьянович? Снова перебежчик с важными сообщениями? – тревожно спросил генерал.

– Не совсем так товарищ командующий. Во время обстрела моряками тыловых подразделений противника, наступавшего на внешний обвод Керчи, под огонь кораблей попала штабная колонна немцев. Один из снарядов угодил прямо в штабной автобус, в результате чего он полностью сгорел, вместе со всеми, кто находился в этот момент внутри него. Из-за обстрела, а затем нашего контрнаступления немцы не успели как следует его осмотреть, посчитав все находившиеся в нем бумаги уничтоженными. При детальном осмотре обгоревшего остова автобуса удалось обнаружить портфель, содержание которого мало пострадало от огня.

Среди бумаг, обнаруженных в нем, есть один важный документ. Это копия рапорта от командира одного из пехотных полков 24-й дивизии. В нем он сообщает о невозможности выделения воинских подразделений для охраны железнодорожных путей, по которым под Севастополь к 27 мая этого года должны прибыть три осадных орудия, из-за сильных потерь полка. Тот факт, что рапорт составлен на имя генерал-полковника Манштейна, говорит об особой важности этих орудий для немцев. В документе они обозначены как «Гамма», «Карл» и «Тор». По крайней мере, их так перевели наши специалисты. По своей линии я послал запрос в Москву об этих орудиях, но ответа пока ещё нет.

Зинькович излагал суть дела коротко, сжато, не размазывая кашу по тарелке, и вместе с тем информативно, подобно тому, как преподаватель доносит главную суть обсуждаемого вопроса студентам. В ранней молодости Зинькович действительно преподавал в одном из институтов страны, но затем его судьба резко изменилась.

– Наверняка это осадные орудия крупного калибра, если немцы перевозят их по железной дороге, – высказал свое предположение генерал Малинин и вопросительно посмотрел на Казакова, главного специалист по артиллерии.

– Вполне возможно, что так оно и есть. Для разрушения линии Мажино немцы создали несколько осадных батарей особой мощности, но испытать их в деле не пришлось. В управлении говорили, что в июне сорок первого из сверхмощных орудий немцы обстреливали Брестскую крепость, но точных сведений по этому вопросу у нас нет.

– Если это правда, то Севастополю предстоит очень трудный экзамен, который он может и не выдержать.

– Значит, нужно сделать все, чтобы уничтожить эти орудия или не дать им дойти до Севастополя, – оппонировал Малинину Мехлис. – Товарищ майор, в вашем распоряжении есть диверсионные группы, способные выполнить такое задание?

– Нет, специальных диверсионных групп у фронта нет, товарищ армейский комиссар первого ранга. Все подобные подразделения находятся в прямом подчинении Москвы, точнее наркоматов. Есть несколько партизанских отрядов, находящихся на связи с нами, но поручать им подобную задачу значит неоправданно рисковать. Большинство из них гражданские люди, без опыта диверсионной работы, а следовательно, высок шанс провала задания, а бить нужно точно в десятку. Если выяснится, что мы знаем об орудиях, немцы сделают все, чтобы второй попытки их уничтожения не было.

– Вы принижаете способности советского человека к быстрому освоению любого дела. Если Родина прикажет, каждый сможет стать Героем, – начал спорить с Зиньковичем Мехлис, но Рокоссовский остановил его.

– Специальный диверсионный отряд можно создать своими силами из числа морских пехотинцев. Люди они крепкие, способные воевать в любых условиях, а что касается диверсионных навыков, то я здесь полностью согласен с товарищем Мехлисом. Пусть знающие товарищи покажут и научат, что и как делать, а дальше опыт придет, было бы желание. А вот помощь партизан в этом деле неоценима, они должны стать нашими глазами и ушами в тылу врага. И чем больше этих ушей будет в нашем распоряжении, тем лучше. Александр Аверьянович, нельзя ли на ближайшие два месяца нацелить внимание всех крымских партизан на проведение разведки?

– Можно попробовать, товарищ генерал. Правда, не у всех отрядов есть рации, и связь их с нами будет затруднена.

– А не нужно, чтобы в каждом из отрядов партизан была рация. Будет лучше и проще, если эти отряды все собранные сведения будут передавать нашему спецотряду, в обязанности которого и будет входить уничтожение осадных орудий врага. Что вы считаете по этому поводу, товарищи? – спросил Рокоссовский всех присутствующих, но в первую очередь он обращался к Мехлису. Лев Захарович важно встряхнул головой и готов был ответить, но его опередил Зинькович:

– Отличная идея, товарищ командующий. Если разрешите, я сегодня же начну подбор кандидатов среди морских пехотинцев. Думаю, нужно будет десять-двенадцать человек, не больше. Что касается партизан, то недели вполне хватит, чтобы связаться с ними и замкнуть их внимание на поиск и выявление осадных орудий. Такая махина, как они, не иголка, под стог сена не замаскируешь и под брезентом не укроешь.

– Неделя слишком долгий срок, три-четыре дня, не больше. Мы не можем долго ждать, – обиженно бросил Мехлис, недовольный тем, что майор опередил его. – Будет справедливо, если мы к этому делу подключим ещё штаб партизанского движения. Я лично свяжусь с товарищем Ворошиловым и постараюсь выяснить, есть ли у них свои связи с отрядами, о которых не знает товарищ майор. Необходимо также помнить, что о поисках орудий должен знать узкий круг людей. Простых бойцов следует ориентировать на выявление войск противника и наблюдение за их перемещением, в целях планируемого нами наступления. Такая правда вполне допустима для пользы дела.