Джек Финней - Третий уровень [сборник litres]

Я выбрался на Лексингтон-авеню, повернул на юг и зашагал к желтым огонькам, мерцающим впереди, к дому № 19 по Грэмерси-парк.

В этой книге я старался по возможности придерживаться действительных фактов. Конки в самом деле ходили по тем улицам, где Сай ездил на них; станции надземки располагались там, где он садился на поезда и слезал с них; вестибюль и закусочная бывшей гостиницы «Астор» были такими, какими Сай их увидел; цитаты из газетной хроники взяты дословно, и рука статуи Свободы действительно была установлена на Мэдисон-сквер – факт, которым я особенно горжусь. Иногда мое стремление к точности перерастало в манию, например при описании пожара в здании «Всего мира» и предшествовавших пожару событий, и я с упорством душевнобольного выяснял, какая была и как менялась погода, брал на заметку фамилии арендаторов и номера комнат в том недоброй памяти старом, ветхом доме. Я даже говорил себе, что раз выдуманное мною объяснение причин пожара так хорошо согласуется с достоверными фактами, то, выступи я с ним тогда, его, наверно, приняли бы за чистую монету. Изыскания, подобные проделанным мною, быть может, и блажь, но блажь занятная.

В то же время я следил, чтобы погоня за точностью не нарушала ткани повествования. К примеру, старушка «Дакота» понадобилась мне в 1882 году; я прекрасно знал, что ее построили лишь в 1885-м, и тем не менее потеснил правду на три года – можете подавать на меня в суд. Есть еще несколько таких же умышленных неточностей; есть, вероятно, и ошибки. В конце концов, это художественное произведение, написанное, чтобы дать читателю развлечься и отдохнуть. И к тому же я не думаю, чтобы ошибок было слишком много.

Фотографии и зарисовки Сая, естественно, выполнены вовсе не им. Многие из лучших иллюстраций заимствованы в Музее города Нью-Йорка. Мне кажется, они дают довольно точное представление о той эпохе, хоть и не все, по всей видимости, относятся строго к восьмидесятым годам прошлого столетия. Однако до наступления XX века жизнь менялась медленнее, чем сегодня, – вот вам и еще одна причина, почему решение Сая остаться в прошлом надо считать вполне разумным.

Дж. Ф.

Иллюстрацию к этой истории в журнале не опубликуешь. Во-первых, девушка (ее зовут Луиза Хуппфельт) недостаточно хороша собой. Что до молодого человека (по имени Ральф Шульц), он слишком низкий и носит очки.

Нет, Луиза Хуппфельт и Ральф Шульц – настоящие люди, а жизнь в историях – не будем это отрицать – немного другая. Точнее, совсем другая – гораздо лучше , и если бы реальность это поняла, она принялась бы всячески подражать чудесным людям из историй. Конечно, у них тоже есть проблемы, но разве вы не хотели бы поменяться с ними местами? Скажем, высокие цены на жилье. Их это не тревожит. Большинство этих чудесных людей живут в огромных, просторных домах, загородных поместьях или великолепно обставленных квартирах. Они счастливы , и, должно быть, это заразно, ведь счастливы даже люди в рекламе . Для счастья им нужна лишь банка мастики для пола. Или дайте им новую бритву – и они просияют от восторга. И сойдут с ума от радости, заполучив коробку кукурузных хлопьев. А ты, дорогой читатель, жертва реальности, чем ты занимаешься утром дождливого понедельника? Просто сидишь, как Ральф Шульц или Луиза Хуппфельт, и с унылым видом жуешь те же самые кукурузные хлопья.

Нет никаких сомнений – и Ральф с Луизой первыми бы с этим согласились, – что пришла пора измениться, пришла пора изменить настоящую жизнь, сделать ее такой, какой она должна быть, такой, как в историях. Быть может, тогда наступит мир во всем мире. Может, и нет, но эта история ничуть не хуже прочих.

И вообще, возьмем последний выпуск очень хорошего журнала. Ральф и Луиза его прочли, да и ты, наверное, тоже. На тридцатой странице ты увидел «В ГЛУБИНЕ ДУШИ. Удастся ли прекрасной, богатой девушке найти счастье?» На следующей странице была статья «ЗАБЫЛ ЛИ ГОЛЛИВУД СВОИ КОРНИ? Дискуссия знаменитостей». А на странице тридцать четыре – ну конечно, ты прочел ее прежде всего – «РЕЦЕПТ ЛЮБВИ. Немного весны, юноша, девушка… и щепотка одиночества».

Миллионы людей прочли эту историю, в том числе Ральф Шульц, который живет в пансионе на Восточной двадцать шестой улице. Однажды после ужина, без пиджака, в потертых, старых шлепанцах, Ральф уселся в древнее мягкое кресло, взял журнал, сначала пролистал его, разглядывая картинки, потом вернулся к «РЕЦЕПТУ ЛЮБВИ» и начал читать.

В автобусе были другие свободные места , прочел он, и немало. Однако на второй половине этого места сидела девушка. И не просто девушка, а девушка с темно-рыжими волосами, словно вобравшими оттенки закатного солнца.

– Ну надо же, – печально произнес Ральф.

Девушка, чьи глаза, бархатистые карие глаза, были огромными, и в них блестели золотые искорки.

Ральф присвистнул сквозь зубы.

Девушка, решил молодой человек, рядом с которой стоит сесть. И поскольку он был молод и была весна, он сел… рядом с девушкой с огромными прекрасными глазами.

– Ну конечно, – сказал Ральф. – Я каждый вечер езжу на автобусе. Покажите мне такую девушку. А даже если бы я ее и увидел, что с того? У меня прямые волосы, ростом я не выше пяти с половиной футов и к тому же ношу очки. Очки без оправы . Может, роговая оправа привлечет больше внимания?

Итак, сотни, если не тысячи людей читали эту историю примерно в то же время, что и Ральф. Людей, о которых Ральф никогда не слышал, – таких, как Луиза Хуппфельт. Она, как обычно, сидела в одиночестве в своей маленькой двухкомнатной квартирке на Сороковой улице, ни с кем не целовалась и не надела прекрасное платье цвета морской волны. По правде сказать, она надела весьма потрепанный халат и, постирав чулки, уселась почитать.

«РЕЦЕПТ ЛЮБВИ», – прочла она и со вздохом сказала:

– В самую точку.

В автобусе были другие свободные места, и немало. Однако на второй половине этого места…

– И не говорите, – сказала Луиза.

… сидела девушка.

– Кто бы мог подумать.

… девушка с темно-рыжими волосами…

– У них когда-нибудь бывают обычные каштановые волосы, как у меня?

…с темно-рыжими волосами, словно вобравшими оттенки закатного солнца.

– Мои волосы вбирают разве что оттенки нью-йоркской сажи.

…чьи глаза, бархатистые карие глаза, были огромными, и в них блестели золотые искорки.

– Боже ты мой! – воскликнула Луиза. – А на что похож он, наш герой? Быстро скажите мне! Я не могу ждать !

На Двадцать шестой улице Ральф Шульц, положив ноги на постель и сгорбившись в мягком кресле, прочел: «Продолжение на странице 78».