Татьяна Лисицына - Наследница тела

Алиса чувствовала, что его цинизм действует на неё разрушающе, убивая последние силы. Кому-нибудь нужно это восстание? А где-то там, у Зимнего, Николаша.

– Мне нужно к Зимнему, вы поможете?

– Ого! – сверкнул глазами Якубович. – Уж не собираетесь ли вы сами…

– А где Каховский?

– Этот щенок? На площади. Точит шпагу об памятник Петру. Сражаться собирается. Неужели вы думаете: он сможет убить императора? Тогда он был бы в Зимнем.

Толпа двинулась быстрее, Алису оттеснили ещё больше к дому. Она прижалась к стене, вглядываясь в горевшие яростной решимостью лица проходивших солдат. Солдаты верят тем, кто их ведёт. Им легче. У них нет сомнения: для них это шанс изменить свою жизнь. Почувствовать себя сильнее тех, кому родились подчиняться. Сгореть как спичка в один день, чтобы не влачить жалкое существование.

Алиса поискала глазами Якубовича, но того уже не было. Людская река неслась по Гороховой улице, мимо грязновато жёлтеньких домиков, которые, казалось, ещё больше вросли в землю от страха. Низко нагнувшись и выставив вперёд ружья, быстро шли солдаты московского полка. Не отставая от них, бежали, восприняв как игру, мальчишки. Рядом с Алисой плохо одетая женщина неистово крестилась.

– Ура, конституция! – послышались крики из толпы, и эта женщин вдруг повернулась к Алисе.

– Это же вроде жену императора Константина так зовут? – Алиса чуть не схватилась за голову. Женщина, между тем, продолжала: – Непонятно, как жить теперь будем. Императора нашего, говорят, где-то держут, чтобы к престолу не допустить. Вы не знаете?

– Нет, – выбрав момент, Алиса смешалась с толпой. С Гороховой повернули налево, но Алисе чудом удалось повернуть направо, к Зимнему. Тут было потише. И вдруг она столкнулась нос к носу с Рылеевым.

– Кондратий, – Алиса схватила его за рукав. – Что там происходит?

Кондратий вовсе не удивился появлению Алисы.

– Происходит как раз то, что ты говорила. Трубецкого нигде нет.

– И не будет, он испугался.

– А кто же командовать будет? – в глазах Рылеева стояли слёзы. – Якубович исчез с Сенатской площади. Говорят, пошёл к царю переговоры вести вместо того, чтобы… – Рылеев с досады махнул рукой. – Мы ведь могли взять Зимний. Панов и ещё там был один, фамилию не помню, вывели полк на Зимний, им даже удалось прорваться через караул. Зимний мог быть нашим, если бы там был хоть кто-нибудь. Хотя бы Якубович туда свой полк привёл. А так всё бесполезно.

– Где они сейчас? – дрожащим голосом спросила Алиса. Когда услышала фамилию Панов, поняла, что тот второй и был Николаша.

– Он жив? Тот второй, что с Пановым был? Николай его зовут, – вцепилась в Рылеева Алиса.

– Николай? – Рылеев взглянул на Алису. – Они вместе с Пановым полк привели. – Ладно, идти мне надо, – он побежал по направлению к Сенатской площади.

Некоторое время Алиса смотрела ему вслед. Может, ей отправиться на Сенатскую? Но в этом не было смысла. Пройдёт ещё немного времени, и Николай прикажет стрелять по бунтовщикам. Всё будет, как написано в учебнике истории. Ничего-то они не смогли изменить. Но ведь, наверное, что-то можно сделать. Надо пробиться к императору, решила она и, поглубже надвинув шляпку, не обращая внимания на ветер, побежала к Зимнему.

Тут тоже была толпа, но Алиса упрямо, расталкивая её, сама удивляясь, откуда взялись силы, пробилась вперёд. Отсюда было видно государя в мундире Измайловского полка, в голубой Андреевской ленте. Словно, принимая парад, Николай сидел верхом на белой великолепной лошади. Алису от государя отделял ряд солдат, преграждавший путь толпе. Приблизиться ближе, не представлялось возможным. И тут она опять увидела высокую фигуру Якубовича, который, покрикивая, миновал толпу, шепнул что-то солдату и направился к государю, от которого его отделяло не больше ста метров. И тут Алиса закричала:

– Александр! Якубович! Александр! – воспользовавшись тем, что солдат повернулся, посмотреть на неё, она оттолкнула его и быстро пробежала разделявшие их метры и вцепилась в руку Якубовича.

– Отведите меня к государю. У меня важное сообщение. Он меня выслушает.

Чёрные глаза Якубовича сверкнули.

– Княгиня Репнина, воистину вы неутомимы. Ну что вы можете сказать государю?

– Умоляю вас. Я знаю, как всё спасти. Я буду просить его не стрелять.

Лицо Якубовича смягчилось. Он взял её под руку.

– Вы необыкновенная женщина. Я хочу верить, что он вас послушается.

– Скажите, а вы пойдёте на Сенатскую? – спросила Алиса.

– Меня уже считают за предателя и не подпускают близко. Так что идёмте к государю. Я буду каяться, а вы просить за мятежников. Нам повезёт, если государь даст нам подойти. Видите, за ним стоит наготове батальон лейб-гвардии Преображенского полка. И каждый может выпустить в нас пулю.

Мне всё равно, подумала Алиса. Она словно впала в какое-то оцепенение и вовсе не была уверена, что сможет сказать Николаю то, что собиралась. От бесконечной беготни ноги у неё болели, но она старалась успевать за быстро шагавшим Якубовичем.

Якубович подошёл совсем близко к императору и почтительно встал, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

– Что вам угодно? – спросил государь у Якубовича.

– Я был с мятежниками, но оставил их и решил явиться с повинной головой к вашему величеству, – спокойно сказал Якубович.

– Ваше имя?

– Александр Якубович.

– Спасибо, что вспомнили о своём долге, господин Якубович. А теперь идите к ним и скажите: если они сложат оружие, я их прощаю.

Алиса встрепенулась. Неужели такое возможно? Но вглядевшись в презрительное лицо и хитро прищуренные глаза государя, поняла: это уловка.

Якубович вынул из ножен саблю, надел на неё белый платок.

– Исполню, ваше величество, но живым не ждите.

– Неужели боитесь, капитан?

– Никак нет, ваше величество. Разрешите идти?

– Исполняйте, – Якубович повернулся через плечо и бодро зашагал строевым шагом.

Взгляд императора обратился на Алису. Она присела в реверансе.

– А вы оказались правы: зуб у меня действительно разболелся, – государь дотронулся до щеки и скривился. – Мне вот даже интересно, чем вы думаете, это всё закончится.

– От вас зависит, ваше величество, – Алисе приходилось говорить громко, новоиспечённый государь на белой лошади, казался недостижимым, словно статуя Петра на Сенатской. Алиса чувствовала себя ничтожно маленькой и замёрзшей. – Вы можете явить народу милость царскую, после чего они вас полюбят, а можете начать царствование, пролив невинную кровь.

– Плохо вас слышу, – нахмурился государь. Оглянулся назад, подозвав кого-то из свиты, наклонился и что-то зашептал на ухо, указывая на Алису.

– Сейчас прогонит, – подумала она, но вместо этого ей дали в руки стакан горячего пунша.