Сергей Протасов - Апперкот [litres]

По замыслу штаба, эта вылазка должна была вынудить японцев перебросить часть сил на парирование возможной высадки в самом городе, прямо на набережные, которых, кстати говоря, не наблюдалось вовсе. С обеих сторон были только песчаные да галечные речные берега, довольно сильно захламленные (что вообще-то не свойственно японцам), густо подернутые ивняком, из-за которого проглядывали ряды черепичных или даже соломенных крыш.

Довольно часто попадались деревянные пристани с пришвартованными лодками и джонками, которые неизменно дырявили из всего, что было на борту катеров. При этом щепки от них и куски бревен, досок и бруса от причалов постоянно крошились в воду и подхватывались течением, так что обратно в гавань порта катера вынесло уже в окружении многочисленных рукавов свежерасщепленного деревянного хлама.

Насколько удалось отвлечь противника таким «хулиганством», так и осталось неизвестным, но после начала речной вылазки, под прикрытием плотного артиллерийского огня приступили к обратной амборкации. Одновременно был отдан приказ об уничтожении заминированных объектов. Грохот этих взрывов, сопровождавшийся тучами поднимавшейся пыли от рушившихся строений, перекрывал не только не прекращавшееся ни на секунду частое хлопанье винтовок и треск пулеметов, но и стрельбу батарей и корабельных пушек.

Когда вечерние сумерки совсем сгустились, десант уже вернулся на корабли. В порту полыхал большой пожар, в котором что-то еще взрывалось. Морской и минный арсеналы, так и не взятые полностью под контроль пехотой, после обстрела главными калибрами с броненосцев береговой обороны тоже горели, озаряя скатывавшиеся в бухту склоны гор вспышками бесконтрольных детонаций. А вот армейские склады на восточном берегу гавани японцы все же смогли потушить, хотя им и пытались мешать. Наспех подожженные угольные кучи, почти сразу у нас отбитые, – тоже.

Как показал беглый осмотр, все суда, затопленные своими командами в порту, можно было сравнительно легко и быстро вновь ввести в строй, поскольку из-за небольшой общей глубины, палубы и надстройки самых крупных из них оказались выше уровня воды. Так что они были преданы огню, что гарантировало их вывод из строя по крайней мере на месяц.

Четыре больших японских парохода, взятых как трофеи, к этому времени уже вывели в залив. Для них скомплектовали экипажи из остатков команд погибших миноносок и прорывателей, которые сейчас активно их осваивали. Это были совсем новые суда тоннажем от 5500 до 6000 тонн, спущенные на воду от двух до четырех лет назад, с ходом в 12–15 узлов. Груз в трюмах, состоящий из разнообразных армейских припасов, обладал немалой ценностью. Угля на каждом имелось достаточно, даже для перехода вокруг Японии.

Миноносцы № 206, 202 и «Блестящий» сразу подали концы на трофеи, так как сами передвигаться все еще не могли, а все наши были заняты обеспечением войск на берегу. Теперь они держались за кормой «Санье-Мару» и «Хейко-Мару» с заведенными буксирами. «Жемчуга» должен был тянуть домой третий трофей – быстроходный грузопассажирский «Аризона-Мару». Мощности его машин должно было хватить с запасом.

Четвертый приз – «Кацураги-Мару», как выяснилось, несколько пострадал от действий своей команды и не мог теперь развивать полной мощности механизмов. Предполагалось, что он будет в состоянии идти не более чем семиузловым ходом, существенно стесняя действия эскадры. По этой причине его, в конце концов, начали готовить к затоплению во входном канале Сасебской бухты.

Машины и котлы заминировали, а груз конского фуража, ячменя, вяленой и копченой рыбы и разборных деревянных пятидесятиметровых понтонов пролили имевшимся в трюмах маслом, подготовив к поджогу. Часть понтонов (которые были на верхней палубе), соблазнившись простотой и практичностью конструкции, перегрузили на «Кацураги-мару», ошвартовавшись к его борту, пока минеры с «Жемчуга» колдовали в низах.

Все уцелевшие миноноски получили приказ готовиться обеспечивать охранение эскадры при обратном прорыве. На них устраняли повреждения, пополняли убыль людей в экипажах и спешно принимали уголь и воду. Они благополучно успели засыпать свои угольные ямы до нормальных запасов, стоя под бортами больших броненосцев в заливе и «Донского» на северном внешнем рейде Осимы поочередно.

Радио пользоваться все еще не было возможности. С дежурившим у входа в залив ветераном-крейсером постоянно поддерживалась связь через «Аврору» или при помощи посыльных миноносок. Благодаря этому знали, что с той стороны все спокойно. На пределе видимости с юга и запада появлялись иногда японские вспомогательные крейсера, но попыток приблизиться не предпринимали. В пролив Терасима, все так же охраняемый катерами, вообще никто не входил. Стоявшие вдоль его восточного берега суда благополучно легли на дно, после чего торчавшие над водой верхние ярусы их надстроек, трубы и мачты перестали представлять интерес для нас.

Пароходные стоянки в заливе Сазаура и у острова Макура после непродолжительного обстрела с большой дистанции артиллерией «Донского» беспрепятственно осмотрели миноноски Черкашина. Трофеями там разжиться тоже не удалось. Часть судов успела сбежать, воспользовавшись нашей занятостью на восточном и южном направлениях и остатками тумана, цеплявшегося за многочисленные островки, а все остальные – стоявшие в довольно мелководных заливах пароходы и парусники – аккуратно притопили непосредственно перед переездом на берег их же экипажи. Там эвакуация уже не была такой поспешной, поэтому японцам удалось в большей мере обеспечить сохранность своего ставшего временно недвижимым имущества.

Только самые небольшие транспорты погрузились по палубу. У остальных над водой торчали даже борта. Мало-мальски осмотреть успели чуть более десятка судов. Пять из них, что имели горючие грузы, подожгли, а для уничтожения остальных уже не оставалось ни средств, ни времени, поэтому там только испортили все, что удалось достать, топором, ломом и кувалдой. К исходу дня ни на миноносках, ни на крейсере больше не осталось подрывных патронов, а снарядов в погребах не набиралось и четверти от комплекта. «Аврора» в этом деле также ничем помочь не могла.

Уже в плотных сумерках, осторожно пробираясь по спрямленному, расширенному и проверенному еще раз миноносками чистому от мин каналу, обозначенному световыми знаками, начали покидать разоренный порт Сасебо.

Последними из бухты выходили номерные миноносцы. Они охраняли «Индустри», который с заметным трудом подтащил к входному каналу большой плавучий док. Там, вместе с миноносцами, его начали разворачивать поперек прохода. Но ветром док отжало за пределы фарватера, что сопровождалось подрывом едва передвигавшейся высоченной громадины на двух японских минах. Он сразу просел одной стороной, уткнувшись в дно. При этом ветер продолжал сносить его с фарватера. Пришлось срочно привести в действие заложенные в потрохах и чудом не детонировавшие заряды, что ускорило затопление.