Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Затонувшие от торпед и снарядов русские суда, к сожалению, не перекрыли своими корпусами весь фарватер, что не давало полной безопасности, но для повторения атаки Рожественскому в любом случае теперь нужно было собрать новый тральный караван и обеспечить его защиту. А также требовалось время для срочного ремонта, по крайней мере, некоторых из пострадавших кораблей.

С позиций форта удалось разглядеть, что хотя два малых броненосца из трех и смогли вскоре отойти от западного ската мыса Иорисаки, выйти из устья канала обратно на чистую воду они все еще не могут. А третий вообще опасается удаляться от мели, с которой только что с трудом сошел последним и стоит неподвижно поперек прохода. Все русские корабли сбились в несколько групп и активно обменивались сигналами. Между ними сновали шлюпки и малые миноносцы, но никаких действий нападающая сторона не предпринимала.

Воспользовавшись замешательством противника, Самадзима приказал уничтожить все вехи во входном канале, малым миноносцам и катерам восстановить и уплотнить минное заграждение, а всем остальным срочно исправлять повреждения и готовиться к отражению новых русских атак. Битва еще не была закончена.

По телефону он связался со штабом крепости и потребовал ускорить движение пехотных колонн, еще не добравшихся до форта. Были опасения, что противник предпримет попытку высадки в ближайшее время. В этом случае имевшихся сейчас под рукой сил для ее отражения могло не хватить.

Для сохранения скрытности дополнительных минных постановок во входной канал отбуксировали еще три дымовые баржи, спешно забитые под подволок всем, что подвернулось под руку в механических мастерских доков. Загораживать вход в бухту затоплением парохода Самадзима по-прежнему не считал нужным, хотя распорядился на всякий случай держать под парами три-четыре судна с экипажами из добровольцев, на стоянке рядом с отмелью Чидори.

В половине двенадцатого капитан второго ранга Хиросе, чьи миноносцы уже стояли у стенки минного арсенала, по телефону запросил разрешения отправить один из них на морской арсенал для ремонта разбитых орудий. Все остальные чинились на месте своими силами и принимали торпедный боезапас, готовясь к повторению атаки. Поскольку на русской эскадре все еще не было видно никаких приготовлений к началу тральных работ, главнокомандующий разрешил такое незначительное и кратковременное разделение минных сил.

Всем казалось, что на некоторое время угроза миновала. Действовали согласно распоряжениям начальства и их планам. Вскоре миноносцы № 17 и 19 вместе с катерами двинулись к входному каналу, волоча минные плоты. Причем для катеров в роли плотов использовали портовые плашкоуты, буксируемые лагом. В этот момент русские броненосцы открыли огонь по форту.

Несмотря на то что их стрельба с самого начала была точной и частой, размещавшийся в стороне от артиллерийских двориков новый командный пункт от этого не страдал совершенно и позволял спокойно продолжать наблюдение за эскадрой противника. Сначала обстрел не вызывал тревоги. Решили, что это обычная беспокоящая бомбардировка, не представляющая большой опасности.

Но очень скоро русские миноносцы, курсировавшие до того в полном беспорядке поперек канала, неожиданно развернулись носом к порту и, быстро ускоряясь, двинулись к завесе, не теряя времени на перестроения. Следом за ними поползли и броненосцы береговой обороны. Причем перед ними никто даже не пытался тралить фарватер! Они устремились к входу в бухту, казалось, идя напролом и тоже стреляя.

Немедленно был отдан приказ об отзыве отправленных на минирование кораблей и выдвижение на исходные для новой контратаки, а также об открытии огня всем береговым и полевым батареям. Ответная стрельба с берега началась меньше чем через минуту, но остановить начатую столь нетрадиционно атаку это уже не могло.

Истребители и миноносцы под Андреевским флагом на большом ходу прошли сквозь дым и атаковали тех, кто шел с минами к каналу и еще не успел избавиться от своего опасного груза, а следом и ринувшиеся им навстречу остальные миноносцы. А за русским авангардом из клубов гари на входе в бухту уже показались медленно ползущие броненосцы береговой обороны, сразу бьющие с прямой наводки по всем, кто попадался им на глаза. А чуть погодя и пароходы с пехотой на палубах и вываленными на шлюпбалках катерами и баркасами.

С командного пункта Самадзима наблюдал, как, даже не успев избавиться от своих минных плотов, погибли от их взрывов малые миноносцы и катера, как затем были расстреляны все остальные миноносцы, не имевшие времени сосредоточиться для проведения встречной атаки. Как самоубийственный и отчаянный бросок минных катеров охранного отряда чуть было снова не переломил ход боя.

Когда под кормой одного из атакованных ими пароходов встал всплеск мощного взрыва, а другой, уходя из-под удара, выскочил на мель в стороне от фарватера, тогда казалось, что удастся утопить если не всю, то хотя бы большую часть русской пехоты, а может, и запечатать корпусами больших транспортов узкий проход у банки Чидори. Но Рожественскому сегодня явно везло.

Начальник морского района Сасебо видел своими глазами, как прошедшие через мины, словно заколдованные, малые броненосцы смели все заслоны. Теперь было совершенно ясно, что остановить их уже нечем. В то, что сводный гарнизон крепости, раздерганный и ослабленный до крайности его собственными приказами, сможет отбить высаженный прямо в порту десант, прикрываемый тяжелой артиллерией флота, бьющей в упор, Самадзима не верил.

Получив рапорт о потере телефонной связи КП форта с его позициями, расстреливаемого двумя большими броненосцами почти в упор, он с облегчением отправился туда, чтобы с места управлять огнем уцелевших орудий, приказав сопровождавшим его офицерам ехать в город, где любыми средствами организовывать оборону порта, верфи и арсеналов.

К тому моменту, когда вице-адмирал добрался до позиций 240-миллиметровой батареи, уже полуразрушенной, там могли стрелять только два орудия, имевшие большие потери в расчетах. На соседних батареях дела были не лучше. Его ординарца, вставшего на подачу, сразу же сразило шрапнельной пулей наповал. Вице-адмирал, не пригибаясь, поднялся на бруствер и, глядя в бинокль, отдавал команды, пока общий для обеих пушек дворик не накрыло очередным русским залпом. Больше его никто не видел. На полузасыпанных битым бетоном и щебнем позициях потом нашли несколько клочков его мундира, искореженные ножны фамильного меча и разбитый вдребезги бинокль.

Радиостанции японских береговых сигнальных постов к югу и северу от Сасебо всю ночь продолжали глушить любые переговоры, так как никаких других приказов до утра не получали. Штаб морского округа Сасебо не подавал признаков жизни, хотя телеграфные линии были исправны. Не отвечал не только сам штаб, но и городской телеграф. Возможно, из-за этого не удавалось связаться и со штабом крепости.