Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Разобрав это сообщение, капитан первого ранга Егорьев решил разделить свой маленький отряд. Поскольку угроза со стороны японских миноносцев миновала, он немедленно приказал слабее вооруженному и защищенному, зато более шустрому «Жемчугу» следовать к входу в бухту и не допустить его минирования. К тому же такая его позиция позволяла одновременно прикрыть с фланга флагман отряда от возможных повторных атак из бухты Таварата.

А сам на «Авроре» немедленно занялся батареей. Ход сразу снизили до среднего и, продолжая спускаться вдоль западного берега на юго-восточном курсе, начали пристрелку. Японские пушки были прекрасно видны в двадцати пяти кабельтовых и трех румбах слева по носу. В хорошую оптику просматривались даже леса у недостроенных брустверов и слетевшая или откинутая маскировка, скорее всего, из свежих еловых сучьев.

С батареи сразу принялись отвечать, оставив в покое эсминцы. Сначала били из всех шести стволов по «Авроре», но быстро перенесли огонь четырех орудий на уходивший к востоку «Жемчуг». Несмотря на то, что «Аврора» скоро пристрелялась и явно приближалась, распределение целей у японцев не менялось.

Вопреки логике и инстинкту самосохранения накатывающийся прямо на них, часто палящий большой и явно более опасный русский крейсер они по-прежнему держали лишь под беспокоящим обстрелом, стараясь, в первую очередь, пресечь любые наши поползновения в сторону Сасебо.

Причем скромничать в выборе средств при этом явно не собирались. Начиная с 08:35 в течение всего одной минуты, вдобавок к четырем пушкам мыса Кушукизаки, по «Жемчугу» начали стрелять еще с десяток тяжелых и полтора десятка среднекалиберных стволов сразу с четырех батарей, размещенных на возвышенности справа от входа непосредственно в бухту Сасебо. Радовало лишь, что скорострелок среди них не было. Об этих укреплениях, уже явно основательных, а не еще строящихся, как на Кушукизаки, снова не имелось никаких сведений. Считалось, что фортами прикрыт только непосредственно вход в Сасебский залив. Все батареи там были довольно давно пересчитаны. Правда на деле выяснилось, что пушек у противника и там стояло больше.

Оказавшись под таким интенсивным обстрелом, только начавший продвигаться к востоку «Жемчуг» метался среди всплесков близких накрытий. Хотя видимых повреждений он пока не имел, даже со стороны это выглядело страшновато. Из-за активного маневрирования стреляли с него редко, чисто символически.

Зато «Аврора» страдала незначительно и имела возможность бить точно и часто. Скоро дистанция до цели сократилась до тринадцати кабельтовых. В это время крейсер первого ранга проходил мимо пострадавших истребителей, готовясь к развороту через левый борт на новый боевой галс.

Теперь уже было отчетливо видно, что оба подранка хотя и стояли все еще без хода, но на воде держались уверенно. Третий вообще выглядел совершенно целым и маневрировал южнее, обеспечивая прикрытие со стороны канала Харио, где просматривалось несколько судов. В ответ на запрос с «Безупречного» передали ратьером, что на поврежденных кораблях надеются восстановить работоспособность главных механизмов своими силами уже в ближайшее время и в помощи не нуждаются.

С «Авроры» пожелали удачи и заложили крутой разворот через левый борт, ложась на курс, выводящий прямо к входному каналу в Сасебскую бухту. Сразу после завершения маневра возобновили интенсивный обстрел батареи, рассчитывая быстро привести ее к молчанию огнем в упор. Так как дистанция сократилась всего до семи кабельтовых, а опытные, тренированные расчеты выдавали предельно возможную прицельную скорострельность, шансы на это имелись хорошие.

Однако, несмотря на то что на склоне горы Кокуза густо рвались наши снаряды, а небо посерело от дыма сгоревшего пороха из шрапнелей, буквально засыпавших японские позиции пачками круглых стальных пуль, пушки с мыса Кушукизаки не прекращали стрелять, хотя и несколько снизили темп.

Это было что-то новое, казавшееся совершенно невероятным. Из расползавшегося на вершине небольшой горки клубящегося грязно-серого облака, над которым порой взлетали крупные куски разломанных в щепу деревьев, японцы продолжали отвечать. Причем прицельно. В корабль капитана первого ранга Егорьева попало уже три снаряда. Пока везло, и ущерб был незначительным.

Но когда пушки на берегу все же стали замолкать одна за другой, японцы в качестве компенсации решили все же уделить должное внимание наиболее опасному из противников, целиком перенаведя оставшиеся в строю скорострелки на большой русский крейсер.

В этот момент от мыса Иорисаки на ведущие бой с фортами корабли неожиданно вышли в атаку два больших двухтрубных японских истребителя. Укрываясь под самым берегом в клочьях тянущегося от входного канала дыма, они смогли подобраться незамеченными, занять удобную позицию и, теперь дав самый полный ход, неслись вперед, не обращая внимания на быстро усиливающийся встречный огонь. Каждый из них гарантированно получил по нескольку попаданий, но это не помешало успешно отстреляться торпедами с двух-трех кабельтовых и на полном ходу скрыться в канале, ведущем в гавань Сасебо.

Из-за внезапности всего произошедшего и стесненности в маневре в довольно небольшом заливе, бронепалубники не имели шансов уклониться от выпущенных мин. Верткий «Жемчуг», заложив крутую циркуляцию вправо, резко прилег на борт и почти успел развернуться кормой к приближавшимся с северо-запада двум белопенным следам. Из-за этого маневра первая из нацеленных в него торпед прошла вдоль левого борта, постепенно обогнав и пропав из вида.

Но попадания второй избежать не удалось. В 08:42 корму «скорохода» подбросило мощным взрывом, сразу после чего машина на среднем валу пошла вразнос, а на правом возникла сильная вибрация. Обе машины немедленно остановили, сбросив образовавшийся излишек пара в холодильники и за борт. Руль, судя по «вставшему колом» штурвалу, заклинило намертво в крайнем правом положении.

Все это привело крейсер в неуправляемую циркуляцию. Чтобы не выскочить на берег под японскими фортами у входного канала, по приказу из боевой рубки левую машину тоже остановили, оказавшись совсем без хода под носом у батарей, едва выкатившись из облака собственного пара. Появился и начал нарастать крен на правый борт и дифферент на корму.

Вдобавок тяжелый японский фугас с жутким грохотом рванул на палубе между фок-мачтой и мостиком. Несколько осколков через вентиляционную шахту попало в первую кочегарку, повредив один из котлов и ранив троих человек. Кроме дыма от сгоревшего пороха, являвшегося, судя по всему, начинкой снаряда, отсек быстро заполнился еще и паром. Это вынудило на время вывести наверх всю вахту носового котельного отделения.