Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Этим, вероятно, показали свое место поджидавшим японцам, успевшим хорошо подготовиться к встрече. Еще не выйдя на чистую воду, флагманский миноносец угодил под сосредоточенный огонь колонны из двух истребителей и шести миноносцев, спускавшихся юго-восточным курсом откуда-то с севера, где за дымом скрывалась бухта Таварата. Начальник отряда капитан второго ранга Виноградский приказал немедленно разворачиваться, чтобы предупредить остальных о засаде и атаковать всем вместе, но выполнить маневр не успели.

В миноносец попало сразу несколько снарядов. Был убит сам Виноградский, а командир миноносца лейтенант Ломан ранен в ногу. Кроме того, был выведен из строя второй котел и поврежден паропровод, из-за чего быстро теряли ход, продолжая получать попадания. Вся артиллерия оказалась либо повреждена, либо лишилась расчетов. К счастью, едва успевший развернуться на обратный курс корабль снова закрыло дымом, и его расстрел прекратился.

В этот момент где-то совсем рядом справа прошел один из наших миноносцев. Какой именно, сказать было невозможно, так как его никто не видел за дымом, только слышали окрики команд да почувствовали докатившуюся чуть погодя разведенную им волну. Как-либо предупредить его не успели. Сразу снова часто застучали скорострелки японцев.

Как и где вышли на японцев три оставшихся миноносца отряда с «двести девятого», тоже не видели, но их появление неизменно сопровождалось дружными японскими залпами с редкими нашими ответными выстрелами. Затем вспышки заполошной стрельбы сменились размеренными хлопками малокалиберных пушек, вероятно на добивание. Это все происходило на фоне солидных залпов, доносившихся откуда-то с юго-востока и востока, где, должно быть, воевали «Аврора» с «Жемчугом» и отряд Матусевича. А немного погодя докатился грохот отдаленного мощного взрыва. Потом еще одного.

Когда спустя девять минут после начала стрельбы течение снова вынесло флагмана отряда из дымного шлейфа, с него увидели раскачивающиеся поблизости без хода миноносцы № 206 и 211. Причем «двести одиннадцатый» горел в средней части, и там взрывались кранцы первых выстрелов для трехдюймовки, разбрасывая вокруг снопы искр, а «двести шестой» густо парил и имел заметный крен на левый борт.

Было странно, что японцы не подорвали минами потерявшие ход корабли. Два остальных миноносца отряда отползали вдоль берега на юго-восток, к видневшимся в полутора милях трем небольшим кораблям, вероятно истребителям Матусевича, огрызаясь редкими выстрелами и паря. Их преследовали три японских однотрубных миноносца, неспешно стрелявших в упор по почти не отвечавшим нашим кораблям.

Заметив беспомощного «двести девятого», концевой из японцев развернулся и пошел на сближение. В это время на флагмане отряда оставалась исправной только носовая 47-миллиметровая пушка. Но весь ее расчет был выбит осколками. Видя приближение вражеского корабля, к ней встал кочегар Ефим Храпов.

Лейтенант Ломан хорошо видел из рубки, как этот рослый широкоплечий сибиряк в грязной промасленной робе прильнул к орудию, выцеливая приближавшегося японца. Стоя на полусогнутых в коленях ногах, так как пушка была ему малость низковата, на раскачивающейся на волнах узкой палубе, он удерживал ствол орудия в одном положении, не качая им ни вверх ни вниз. Как будто не было резкой бортовой качки. На то, что приближавшийся миноносец начал часто стрелять из двух своих пушек, он тоже совершенно не отреагировал, просто смахнув с лица брызги от близкого всплеска.

Наконец хлопнул выстрел, и снаряд четко вошел в корпус японца, тут же запарившего. Быстро нагнувшись за снарядом к ящику, кочегар дослал его в казенник и вскоре последовал второй выстрел и попадание, потом еще. Таким образом Ефим всадил один за другим семь снарядов, ни разу не промахнувшись! Когда после седьмого попадания противник отвернул вправо, совершенно прекратив стрелять, а на его корме начали хлопать взрывы рассыпавшихся и разбитых снарядов к пушке, кочегар, наконец, разогнулся и огляделся кругом.

К этому времени оба других японца также развернулись на обратный курс и теперь быстро приближались, начав засыпать снарядами неподвижную, но огрызавшуюся мишень, которой оказался «двести девятый». Быстро развернув ствол на ближайший из миноносцев, Храпов всадил в него три снаряда, промахнувшись только раз.

Расстояние было небольшое и даже без бинокля было видно, как последним из попаданий на нем сбило кормовую пушку, разбросав ее прислугу, как кегли. Носовое орудие противника на большом ходу сильно страдало от брызг и стреляло редко и неточно, поэтому Ломан приказал Ефиму бить по второму, что и было исполнено незамедлительно.

Тут появился боцман миноносца Назаров и закричал на Храпова, чтобы тот немедленно шел в кочегарку, гайки крутить да уголь кидать, а не лез не в свое дело.

Однако Ефим, не отрываясь от пушки, прорычал в ответ: «Не мешай!»

Боцман был совершенно ошарашен таким ответом обычно беспрекословно исполнительного кочегара, но тут в дело вмешался командир, отправивший Назарова руководить ремонтом трехдюймовки, а на баковое орудие велевший выделить двоих матросов для подачи снарядов.

Когда не нужно стало отвлекаться на подтаскивание снарядов, выстрелы участились. Поэтому концевой японский миноносец, наглотавшись полуторакилограммовых 47-миллиметровых русских гранат, не смог уйти из-под огня. В итоге он был добит торпедой на виду у почти разгромленного нашего миноносного отряда, как только «двести девятый» смог дать ход. Остальные японцы к этому времени уже совсем пропали из вида, уйдя в сторону Сасебо.

Уже после боя лейтенант Ломан спросил у Храпова: «Где ж ты так стрелять научился?»

Ефим ответил, немного смущаясь: «Дык с такого расстояния с лодки из берданки гуся взять можно. Это не ружье, конечно, – с этими словами он нежно погладил казенник уже тщательно почищенной и протертой пушки, – но и гусь пожирнее будет. Охотник я. Сибиряк. И отец у меня охотник. И дед охотником был. У нас в деревне все охотники».

К вечеру о Храпове и его «стрельбе по гусям» уже знали на всей эскадре, а миноносец № 209 матросская молва перекрестила в «Сибирского стрелка».

Встретившие русских на южных подступах к Сасебо японские миноносцы после израсходования торпедного боезапаса были вынуждены отойти для перезарядки. На максимально возможной скорости, обогнув Какиноуру, Осиму и банку Араидаси с запада, они вошли в залив и приблизились к плавбазе миноносцев «Карасаки-Мару».

Однако, едва успев встать к ее борту, пришлось снова идти в бой, так и не приняв торпеды. Только оба истребителя, имевшие запасной комплект в пеналах на палубах успели перезарядить аппараты до неожиданного появления в канале русских эсминцев. Все прочие были вынуждены надеяться лишь на свою артиллерию, хотя торпеды для них уже успели поднять из трюма парохода и привести в боевое состояние на палубе.