Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Это обстоятельство очень скоро стало роковым для «Карасаки-Мару» и миноносца № 47, замешкавшегося с отдачей швартовых и потому оказавшегося слишком близко к плавбазе, когда на ней от русских снарядов детонировали уложенные на палубе самоходные мины, а потом и весь остальной ассортимент в трюмах.

Пароход буквально разнесло на части серией последовательных взрывов. А миноносец, получив тяжелые повреждения от взрывной волны, был сразу осыпан тяжелыми обломками судна. Некоторые из них пробивали тонкую сталь не только бортов и палубы, но и днища. Потеряв ход и большую часть своего экипажа, он, медленно погружаясь, сдрейфовал до отмели под восточным берегом бухты Таварата и там затонул на глубине трех метров. Над водой торчали трубы и часть надстроек.

Все остальные мало пострадали либо вообще не получили повреждений от этого грандиозного фейерверка и смогли принять участие сначала в спонтанной лобовой атаке, окончившейся неудачей. А затем в еще одной с фланга, также безуспешной. Плотный огонь русских отжал японцев обратно на исходную позицию к северу, вынудив держаться в дыму. Но затем в следующей, уже хорошо организованной и скоординированной с помощью постов наблюдения фланговой атаке они смогли остановить рвущиеся в залив следом за крейсерами русские номерные миноносцы.

Получив информацию с командного пункта укрепленного района Кого о входе в пролив русского отряда, оставшиеся три корабля из 5-го отряда и три из базировавшегося в Сасебо двадцать первого, ведомые обоими истребителями, атаковали с левой скулы начавшие появляться из дыма во входном канале русские миноносцы.

Успеху атаки дополнительно способствовала открытая русскими незадолго до этого стрельба, позволившая обнаружить их по звуку, а потом и вспышкам дульного пламени. К тому же сказалось численное превосходство японцев и тот факт, что русские вступали в бой не все сразу, а по одному два корабля. Так что японцы имели возможность встречать каждого нового своего противника сосредоточенным бортовым огнем.

В результате, когда часто стреляющая японская миноносная колонна пересекла курс русской, полностью смяв и смешав ее, а оказавшиеся во всеоружии истребители ушли к востоку, чтобы там еще суметь достать оба русских крейсера, втянувшихся в перестрелку с батареями, все вновь вошедшие в Сасебский залив русские миноносцы либо уже вообще не имели хода, либо едва могли передвигаться. Их боеспособность также резко упала, и на обстрел они отвечали всего из одного орудия или только пулемета каждый. А некоторые вообще безмолвно дрейфовали по воле волн и ветра.

Видя это, начальник двадцать первого отряда миноносцев капитан-лейтенант Сираиси отправил корабли с номерами 17 и 19, имевшие по одному заряженному носовому неподвижному минному аппарату, чтобы добить русские крейсера. Но уже после их ухода выяснилось, что оба имеют повреждения от осколков и волн в носу, сделавшие непригодными к стрельбе как сами аппараты, так и мины в них.

Получив доклады об этом, командиры «семнадцатого» и «девятнадцатого» не стали возвращаться к отряду, а под берегом пробрались в базу и встали для срочного ремонта и пополнения боезапаса к пристани минного арсенала. Ни у кого не было сомнений, что даже без торпед остававшихся у входа четырех миноносцев вполне достаточно, чтобы быстро прикончить едва живых их русских собратьев.

В этот момент поле боя у выхода из канала в залив снова заволокло дымом, дав русским передышку.

Миноносец № 40, потеряв свои цели из вида и сочтя их уничтоженными, также двинулся следом за истребителями в Сасебо, надеясь там пополнить свой торпедный боекомплект.

А оставшиеся № 25 и 39 из пятого и № 48 из двадцать первого отрядов продолжили добивать подранков, пока не был получен приказ немедленно следовать в порт. Двух ближайших миноносцев хотели прикончить, стреляя в упор, но неожиданно наткнулись на очень точный ответный огонь, что вынудило Сираиси начать отход, отказавшись от этой идеи, предоставив врагам возможность спокойно затонуть самим. Причем во время отхода миноносцы снова потеряли из вида друг друга и противника в густом дыму. Два из них позже также пришли в Сасебо. Причем № 25 имел значительные повреждения и полностью разбитую артиллерию, а № 48 так и не вернулся. Обстоятельства его гибели стали известны уже после войны, из описаний этого сражения со слов русских моряков.

Хотя к 08:50 пушки мыса Кушукизаки наконец-то удалось заставить молчать, положение «Авроры», а особенно «Жемчуга» не облегчилось. В дополнение к набиравшему силу обстрелу с крепостных батарей, берега со всех сторон после серии ракетных сигналов начали мигать еще и световой сигнализацией. Японцы явно готовили что-то, а отбиваться было уже почти некому и нечем.

До этого надеялись на скорую помощь от эскадры, но оказалось, что напрасно. С улучшением видимости в районе входа в залив стало видно, в каком плачевном состоянии находятся пытавшиеся прийти на подмогу номерные миноносцы, единственные, на кого можно было рассчитывать в ближайшее время. В данный момент они сами нуждались в помощи. Чем закончилась схватка легких сил у западного устья входного канала Сасебского залива, в конце которой прогремел сильный взрыв, с крейсеров и эсминцев видно не было.

К тому же в это время все их внимание приковывали к себе несколько небольших судов, укрывшихся в узкой полосе плохой видимости вдоль северного берега залива и пробиравшихся к входу в Сасебскую бухту. Атаковать «Аврору», двигавшуюся к «Жемчугу» шестиузловым ходом, они пока не пытались, держась дальше расстояния прицельного торпедного выстрела под самыми скалами и лишь изредка показываясь из тянущегося вдоль них дымного хвоста. Возможно, опасались лезть под снаряды своих батарей, или просто выжидали, когда же и он наконец совсем остановится и перестанет огрызаться, чтобы ударить наверняка.

С кормы «Аврору» догонял «Быстрый», готовившийся прикрыть своим огнем и дымом. Из его труб уже вываливали тяжелые густые клубы не до конца сгоравшего нефтяного масла, смешанного с водой, обильно поливаемого на раскаленные колосники котлов. Ветром эту плотную грязно-серую массу медленно сдвигало как раз в направлении японских укреплений.

Нагоняя одновременно и японцев, эсминец несколько раз выстрелил в их сторону, простимулировав ускорить отход. Дав полный ход, те быстро скрылись за мысом Иоризаки, что на ближайшее время сняло угрозу атаки с их стороны. Оставалось защититься от пушек, но, учитывая высокую скорость «Быстрого», его завеса скоро должна была отгородить крейсера и от батарей.

В этот момент наши миноносцы у входа в залив снова стало видно. Дым в том направлении быстро редел. Часть его отнесло к северо-востоку, часть подняло над водой. Оказалось, что на плаву держатся все пятеро. Их запросили о повреждениях, выяснив, что ход в ближайшее время смогут дать четверо. Артиллерию и минное вооружение, правда лишь частично, на них тоже удастся исправить. Это, конечно, радовало. Им передали распоряжение: «По возможности выслать один корабль к главным силам с сообщением о сложившейся критической ситуации внутри залива и местах расположения уже выявленных батарей». Это нужно было сделать срочно! Требовать от них чего-то большего пока явно было нельзя.