Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Может, тебя проводить?

– Сам справлюсь. Все, уходите.

– Удачи! – успел крикнуть мне вслед Гриша.

– Спасибо!

Развернувшись, я побежал обратно к заливу, погода вроде бы успокаивалась, и японский летчик вполне мог решиться на вылет. Видимо, буря прошла стороной, зацепив нас только краем.

Пробежав метров триста по побережью, я углубился в джунгли, чтобы подобраться незамеченным. Это, конечно, увеличило время прибытия, но зато можно было с уверенностью сказать, что меня вряд ли кто увидит и сорвет операцию еще до ее начала.

– Уф, на месте, – облегченно выдохнул я, заметив часть хвоста за корпусом разведчика.

Теперь самое важное – добраться незамеченным до самолета. А вот с этим были проблемы в лице трех японских моряков, находившихся на носу у орудийной башни. Судя по долетавшему разговору, перемешанному со смехом, они травили байки.

Если я сейчас войду в воду и поплыву к кораблю, они меня заметят, сто процентов. Солнце хоть и скрыли легкие белоснежные облака, но все видно было прекрасно, тем более в чистой морской воде. Нет, точно заметят.

– Черт, – тихо прошипел я со злостью.

В это же время на палубу вышел еще один японец. Все бы ничего, да только на нем были летный комбинезон, шлемофон и очки, поднятые на лоб. Перетянутый ремнями портупеи, с планшетом на боку и желтой кобурой на пояснице, он направился к корме. Вслед за ним вышел офицер, которого я видел в радиорубке, и направился следом.

О чем они говорили – было не слышно. Да и услышав, не понял бы. Однако по мимике я смог примерно определить суть разговора. Судя по жестикуляции летчика, он взлетать опасался и просил подождать, пока волнение совсем не стихнет. Офицер же настаивал на немедленном взлете.

«Что же у них там произошло, раз япошки так торопятся?» – подумал я, кинув косой взгляд на море. Мне приходилось взлетать с воды, но там она была спокойная. Здесь же я был согласен с опытным японским летчиком, взлететь в принципе было можно, но и повредить аппарат тоже возможно.

Через минуту офицер согласно кивнул, скорчив недовольную мину. Одно было хорошо, он сорвал свою злость на бездельниках на носу корабля, рванув к ним и начав командовать. Через пару секунд они скрылись в утробе корабля. Летчик, облокотившись о перила спиной ко мне, спокойно закурил.

– Сейчас или никогда, – буркнул я себе под нос и, не раздеваясь, скользнул в довольно теплую воду.

Я успел доплыть до корпуса, когда давешние моряки снова вернулись на палубу. Судя по всему, это были артиллеристы, так как они стали соединять трубки, скручивая их между собой и собирая в банник.

Сторожась, я проплыл под кормой, благо летчик куда-то отошел и не мешал мне. От кормы до самолета было двадцать метров чистой воды, набрав в легкие побольше воздуха, я нырнул и, работая руками и ногами, под водой доплыл до большого поплавка, скрывшись за ним. При этом создалась патовая ситуация, я не мог спрятаться за поплавком. Если я оказывался с левой стороны, то меня было видно с берега, если с правой – то с корабля.

«Теперь самое сложное. Попасть в кабину», – мысленно настраивал я себя на следующий рывок. Прятался я за поплавком с правой стороны. Летчика не было видно, а артиллеристов скрывала орудийная башня, ствол которой они так яростно надраивали.

Конечно, попасть в кабину – это еще не все. Самолет был принайтовлен к кораблю двумя тросами, но отвязать самолет незаметно мне не удастся ни в коем разе, поэтому у меня экспромтом родился план. На этом борту никого не было, с берега я был плохо различим. Поэтому я вылез из воды и встал на поплавок, делая вид, что деловито осматриваю самолет. Работал под летную обслугу. Один трос я успел сбросить, когда услышал голоса на палубе. Мысль нырнуть обратно в воду я мгновенно откинул – пока работал, успел заметить, что за мной со скукой на лицах наблюдает парочка отдыхающих немцев. А что им делать? Скукота, а тут хоть какое-то развлечение, посмотреть, как другие работают. Нет, на самом деле их лиц я не видел, просто проанализировал их ленивые позы.

Так вот, как только я услышал голоса, то, спокойно ухватившись за верхнее крыло, закинул себя в кабину и затаился там.

«Для лилипутов, что ли, кабину делали?» – проворчал я, пытаясь спрятать макушку, одновременно изучая приборную панель. В принципе, от рисунков, что нам показывали в Центре, ничем не отличалась. Все, что положено, было на месте. Главное – тумблеры электростартера на положенном месте. Вот уж не думал, что мне пригодятся воспоминания о поочередности запускания движка «Мицубиси».

Что творилось на палубе, я, естественно, не видел, но как качнулся самолет, когда на него кто-то взобрался, уловил.

Приподняв голову к самому краешку кабины, осторожно выглянул и сразу же спрятался. Увиденное меня порадовало, отцепив самолет от корабля, летчик оттолкнулся, отчего гидроплан стал медленно удалятся от борта разведчика. Крикнув что-то своим и помахав рукой, пилот, цепляясь за тросы конструкции, приблизился к кабине.

Как только рука в перчатке ухватилась перед моим лицом за край открытой кабины, я, внезапно появившись перед пилотом, нанес ему по возможности сокрушительный удар в правую скулу. Сознание я ему не выбил, но японец явно поплыл. Ухватив его за шиворот, чтобы не упал, добавил второй раз, теперь уже отправив его в нокаут. Не отпуская пилота, я молниеносно проделал процедуру запуска двигателя. На корабле еще не поняли, что происходит, и там звучали вопросительно-недоумевающие голоса. Когда мотор взревел, я перестал их слышать.

Дав полный газ, стал рулить в открытое море.

Ясное дело, взлетать без защиты было нельзя, поэтому, пока самолет разгонялся, я содрал с пилота шлем и очки и вытащил из его кобуры пистолет. Летчика я попросту оттолкнул, от чего он свалился в воду, плавая лицом вверх, благо спасательный жилет на нем был. Конечно же, я не стал возиться с парашютом, шлема с очками хватило за глаза. Сунув пистолет – кстати, какая-то хрень наподобие «парабеллума» – за пояс, надел шлемофон и очки, после чего, дав газу, стал разгоняться для взлета. Мотор ревел на полных оборотах, но я все равно расслышал сирену тревоги на разведчике.

Трясло при взлете немилосердно, все-таки волна была еще крупная. Однако оторвался я от поверхности вполне благополучно. Крепкая оказалась конструкция у японского аппарата.

Мне нужно было торопиться, уверен, что экипаж уже вызван с берега и спешит занять свои места согласно боевому расписанию. Сделав полукруг, я с набором высоты стал возвращаться к заливу. Высота была метров сто, когда я вышел на боевой курс.

Когда отцеплял трос, то успел бросить взгляды на подвешенные бомбы. Я в них особо не разбирался но, судя по маркировке, это были не глубинные, как опасался, а обычные авиабомбы против надводных кораблей. Это заставило задуматься, а не против ли нашего спешащего к острову эсминца подготовлены эти бомбы?