Кирилл Лятс - Гитлерград

Собственно, доказывать что-то все равно было некому, кроме небольшого круга посвященных и сотрудников организации ее имени никто не знал. Никаких документов на бланках она не печатала и праздничных транспарантов не шила.

У Синая было несколько задач: наказывать палачей еврейского народа, собирать по миру лучшие наработки в военной науке и технике и содействовать возвращению Палестины. Последнее было, конечно, самой секретной миссией, так как этому противились абсолютно все.

Для решения задачи промышленной разведки Синай использовал оставшихся в Европе немногочисленных евреев, которые, тем не менее, занимали обычно весьма высокие места, где бы они не работали.

Больше всего соплеменников осталось в Советском Союзе, но после перемирия темпы научно-технического прогресса там пошли на спад.

В Европе было всего две страны, которые реально могли что-то дать Синаю для решения его задач: Германия и Великобритания. И если в последней агенты Синая чувствовали себя весьма свободно, то в Третьем Рейхе нужно было действовать лишь в рамках существующих квот на число семей, имеющих право жить и работать в Метрополии – а именно 800. Квота вот уже 5 лет не увеличивалась, и внедрить новых лиц можно было только дождавшись полного вымирания семьи, которая такую квоту уже имела. Или же эта семья должна была свою квоту продать и выехать на Мадагаскар.

Цена на квоту достигла неимоверных высот. Те, кто ее продал, мог купить не только виллу и плантацию на Мадагаскаре, но и особняк на Манхэттене. Росту котировок немало способствовал Синай, которому нужно было внедрить своих людей на немецкие предприятия.

Вот и сегодня Шлёма рисовал матримониальные схемы, которые позволили бы сформировать семью нужного состава для последующего распределения его членов между компаниями Юнкерс и Сименс в Гитлерграде. Начальник мадагаскарской спецслужбы даже надеялся задействовать женщин, пристроив их в администрацию Восточных земель. С этим было сложнее, конечно, так как госучреждения продолжали брать евреев на работу с неохотой. Приходилось брать звучные немецкие имена, тогда как фамилии на идише практически не отличались от коренных.

У него было два толковых мальчика, которые прекрасно знали и немецкий, и русский. Но один был из семьи Коганов, а другой из семьи Мейров. В бюджете денег было всего на одну квоту, и то, если она не очень подорожает. Сейчас на продаже висело на Антананаривской бирже три квоты. Самая низкая цена была 27 миллионов рейхсмарок – это десять миллионов североамериканских долларов. Здесь нужно было выверить ценность каждого человека. И у Авигдора Мейера и у Мойши Когана были молодые сестры: Ева и Рахиль, обеим по 19 лет. Стало быть можно было и Авигдора женить на Рахиль, и Мойшу на Еве. При этом Рахиль работала полицейской в Анциранане, и ее можно было внедрить, например, в гитлерградское гестапо, а Ева в службе социального учета в Антананариву – хороший кандидат на работу в аналогичной службе у гауляйтера.

Перевешивало то, что Соломон Мейер работал до войны у Круппа, а во время войны и сразу после нее на закрытых заводах Сименса. Это давало шанс пристроить его на один из гитлергадских заводов его бывшего работодателя. Нахим Коган же был совсем стар и вряд ли смог бы где-то работать.

В общем, решено, подумал, Шлёма – отправляем семью Мейеров, а Мойшу Когана женим на Еве Мейер. Тем более, что у Авигдора есть еще два брата близнеца 15 лет от роду. То есть вполне подрастающие кадры.

Шлёма вытер пот со лба – титаническая работа проделана. Он пригласил Авигдора и Мойшу.

– привет, бойцы, – сказал Шлема двум вошедшим красавцам. Оба были смуглые, спортивные и высокие – Авигдор так на голову выше Шлемы, – ну вот, что я решил. Посылаем семью Соломона Мейера, соответственно, Мойша, тебе надо сегодня-завтра жениться на Еве и присоединиться к семье.

Авигдор погрустнел.

– повезло Мойше, проговорил он

– а ты что, сам хотел на своей сестре жениться? – засмеялся Шлёма

– нет, я думал, у меня будет шанс взять в жены Рахиль.

Шлёма задумался.

– так бери, даже лучше, что я тогда голову ломал. Оба чтобы завтра женились и мне все документы для оформления принесли. Надеюсь, послезавтра тогда отправим вас в Гитлерград.

– отлично, командир, спасибо, – Авигдор прямо засиял.

Мойша просто, по деловому, пожал Шлёме руку и вышел за своим будущим шурином.

Ну хорошо, одно дело сделано, – Шлема позволил себе прикрыть глаза и на пару минут расслабиться. Она даже позвонил секретарю и попросил принести ему какао. Как ни странно, он любил этот напиток, которым вот уже пять лет пропах весь его дом. Более того, он всячески рекламировал его подчиненным, утверждая, что какао придает людями силы и вселяет радость и уверенность в завтрашнем дне.

Выпив полкружки, начальник Синая снова нахмурился и приступил к решению второй проблемы: с утра пришла телеграмма, что синайский нелегал Отто, он же Изя, Шварцберг задержан Гестапо. Отто не входил в состав легализованных семей, он был залегендированный немец еще со времен войны. Поэтому его провал – это серьезный удар по всей сети. После телеграммы, которая конечно была зашифрована, Шлеме уже позвонили из «Шерут едиот» и сообщили, что ждут его в бункере на совещании в 17:00. До бункера было ехать всего 30 минут, поэтому Шлема планировал отправиться туда в 16 часов, то есть через сорок минут. Хорошо бы до этого времени придумать какой-то выход из ситуации, чтобы не выглядеть беспомощным мальчиком в глазах старших товарищей, закаленных в боях с гитлеровцами.

Что мы о нем знаем, – мысленно перебирал Брискин. Изя родился в Хальберштадте в порядочной семье ашкенази. Отцу удалось отдать сына на обучение в хорошую школу при поручительстве и покровительстве ее директора. При оформлении документов сразу оформил его как Отто, и старался не появляться в пределах школы. Шварцбергу младшему крайне повезло – он попал в один класс с Альбертом Борманом, который потом, в 1935 году, на одной из вечеринок, посвященных очередной годовщине выпуска класса, сжалился над Отто и устроил его в Министерство иностранных дел к Риббентропу. Так как Отто был математиком по образованию, то его направили в отдел шифрования. Где Отто и работал, принося огромную пользу своему народу.

Организация еврейской самообороны «Хагана», которая завербовала Отто, передала его по наследству «Шерут едиот», которая в свою очередь перевела его под патронаж Синая. И теперь Синай после стольких лет успешного взаимодействия, потерял такого ценного агента. Понятно, что Шлема ожидал серьезного разноса.

Так ничего и не придумав, Брискин спустился в гараж, сел в машину и направился в Бункер.