Кирилл Лятс - Гитлерград

– соедините меня с МГБ, полковником Шуруповым.

В ожидании звонка Пронин откинулся на кресле и закрыл глаза:

– Получается, что советский офицер, женщина, проникла по документам Ирмы Мессер на территорию Рейха. Возможно, она взяла с собой сообщника, которому передала выкраденные из машины Шварцберга документы шифровальщика. То есть они оба из СССР. Вполне легко прошли границу. Хотя нет. У псевдо-Шварцберга не было паспорта. Как он прошел наш КПП? Что там было в документах? – Лаврентий открыл бумажник и вынул на стол все содержимое, – визитные карточки, водительские права, фотография какой-то женщины..мама наверное….нет, по такому не пройдешь КПП

Зазвонил телефон

– Шурупов на проводе!

– Володя, привет, это Лаврентий Пронин

– здорово, Лаврентий. Как ты там? У нас тут такое творилось, чуть твоего фон Дорна не потеряли.

– да ты что! Нашли?

– Нашли, и не только его, но и Вольдемара Штольца и Грету фон Бюлов.

– Прекрасно-прекрасно. И где они были

– знаешь, все замыкается на моего друга Обломова. Он и Штольца с Гретой к себе в подземелье уволок, прямо дядька Черномор какой-то, они еле оттуда вырвались. И фон Дорна, похоже, для него выкрали. По крайней мере, везли к нему в логово. Кстати, у него там и Барбара Шульц, представляешь?! Штольц с Гретой ее там встретили. Но, похоже, она сама к нему пришла. Вероятно, решила скрыться там после убийства мужа.

– да, все интереснее и интереснее. Слушай, я тут опрашиваю Отто Шварцберга, он уверяет, что Ирма Мессер не прошла советский КПП, и именно там у него пропали документы, которые мы потом отыскали в штанах трупа, найденного у реки в Новгороде. Так вот, Ирму Мессер задерживала некая женщина-пограничница. Шварцберг запомнил номер жетон. Можешь записать?

– диктуй

– 24392

– записал

– попробуй узнать, кто это. Похоже, именно она выдала себя в Новгороде за Мессер и была убита в номере гостиницы.

– сделаю. Как узнаю, перезвоню. Ты к нам приедешь?

– думаю, пока нет. Надо вести дело по Шульцам, Шварцбергу и Мессер. Так что будем на связи.

– договорились

Пронин положил трубку. Не успел он убрать руку с аппарата, как телефон зазвонил снова.

– герр Пронин?

– да, слушаю

– говорит Эрвин Штольц, начальник Абвера.

– слушаю, герр Штольц.

– я слышал, Вы объявили в розыск Альберта Шульца. Я отменил Ваше распоряжение.

– Как? Почему? Мне нужно допросить его в связи с убийством его отца.

– герр Пронин, этого требуют интересы безопасности Рейха. Я приказываю отменить любые следственные действия с Альбертом Шульцем.

– я бы хотел получить распоряжение от своего непосредственного руководства, господин Штольц.

– ладно, герр Пронин, вы его получите, но еще пожалеете, что заставили меня это делать.

На том конце повесили трубку. Пронин пошел к Хофману.

– герр Хофман? Могу переговорить?

– заходите Пронин. Что случилось.

Лаврентий рассказал начальнику о звонке руководителя Абвера.

– С какой стати военная разведка что-то указывает Гестапо?! – взбеленился Хофман, – да мы сейчас вообще против него следствие откроем, – Пронин, значит так, дело продолжать, если что-то проявится с выходом на авберовцев и лично на этого Эрвина Штольца, немедленно мне докладывать, но не бросать, а доводить до конца. По Альберту Шульцу придется ждать его возвращения. Похоже наши ребята в Берлине все-таки наложили в штаны и брать его не будут. Но когда-то же он вернется. Вот тут его и бери.

В кабинете раздался звонок, адъютант Хофмана заглянул из приемной

– герр группенфюрер, Борман на проводе

– шайзе, – прошипел Хофман и взял трубку, – Хофман! Да, герр канцлер. Я в курсе, следователь мне передал. Считаю это непра… да, да, герр канцлер, яволь.

Хофман положил трубку и виновато взглянул на Пронина.

– забываем все, что я тебе сказал. Шульца не трогай. Распоряжение Бормана.

– вас понял, герр Хофман, – сказал Лаврентий и направился к выходу

– Пронин, – остановил его Хофман

– да, герр Хофман

– но слежку установить можно. Ее же никто не запрещал, – сказал руководитель гитлерградского Гестапо и подмигнул

Пронин улыбнулся и тихонько закрыл дверь.

Все утро, с 5:30, как глаза открылись, и до самого завтрака в 7:30, Людвиг фон Дорн провел за занятиями йогой. Он полюбил эту гимнастику с элементами философии семь лет назад по время своего путешествия по Индии. С тех пор он старался каждое утро посвящать от получаса до двух часов тренировке тела и духа.

Когда-то, в Тиргартене, в Берлине, он даже познакомился благодаря йоге со своей женой. Было это пять лет назад. В 1955. Он был в своем любимом сером даслеровском костюме. На лужайке было расстелено бежевое покрывало, а его тело изогнулось в сарвангасане, душа его, пытаясь отключиться от поиска загадочного грабителя берлинских ломбардов, направилось было в нирвану, но тут его глаза перевернутые относительно неба, увидели прекрасного голубоглазого ангела в белом платье и с волосами, усиливающими сияние солнца.

– а что это Вы делаете, господин? – шутливо спросил ангел

Людвигу уже было не до сарвангасан, да и стоило поменять положение чресл относительно собеседницы. Он выпрямился на руках и сделал эффектный кувырок, да так, что издали раздались аплодисменты случайных зевак.

– Людвиг фон Дорн к Вашим услугам, фройляйн, – произнес атлет.

– Моника, – представилась рыжеволосая хохотушка и сделала образцовый книксен.

– Мне казалось, такие изящные манеры ушли в далекое прошлое.

– А мне нравится, я чувствую себя девушкой из 19 века.

– Удивительно, мне казалось, что таких, как Вы больше нет, – Людвиг не заметил даже, что они идут по парку в сторону Потсдамской площади, – что Вы делаете в парке? Просто гуляете?

– А барышни не могут гулять? – кокетливо спросила Моника

– Конечно могут. Даже должны. Но я уверен, что Вы идете из зоопарка

– Почему? Подглядели своими верхтормашками, откуда я шла?

– да нет, у вас полы платья покрыты кусочками соломы и из сумочки торчит морковка

Моника расхохоталась:

– от Вас и не скроешь ничего, вы, наверное, сыщик

Людвиг улыбнулся, но ничего не ответил.

– Ну да, вы угадали. Я там работаю. Занимаюсь парнокопытными. И учусь одновременно на ветеринара.

– Вы хотите потом продолжить работу в зоопарке?

– Не знаю. По крайней мере, хочу лечить животных. Может в зоопарке, может где-нибудь в Африке или в Антарктиде. Везде, где животные болеют.

– Наверное, в природе они сами как-то лечатся, или их съедают более сильные животные, – заметил Людвиг

– а представляете, если бы они могли меня найти! Я бы их вылечила, и их бы никто не съел.

– Боюсь, что тогда животных развелось бы слишком много.