Кирилл Лятс - Гитлерград

И еще у нас есть Ульрих Краузе, который тоже перешел границу и остановился в том же самом отеле, что и псевдо Отто Шварцберг и псевдо Ирма Мессер. Мы вообще не знаем, куда он делся.

И тут в схеме у нас и появляется Альберт Шульц, – Пронин уже шел по Биржевому мосту, – именно ему звонили и псевдо Шварцберг и Ульрих Краузе. Трудно себе представить, что это случайность. Хотя, для Альберта еще остается шанс быть не втянутым в эту историю – если звонили кому-то еще, кто живет в его доме. Это как раз можно попытаться сегодня проверить. Дворецкий у него, конечно, не разговорчивый дядька, но мы уж как-нибудь его разговорим..

Черт, – Пронин замер на месте, – как же мы забыли про еще одного персонажа – Адольф Краузе. Он же тоже исчез во время нападения на посольство. И единственный, о ком мы вообще ничего не знаем. Куда он пропал, и что делал после нападения. Надо будет этим заняться по возвращении на Гороховую.

Лаврентий наконец добрался до вотчины Шульца. Знакомый высокий забор. Знакомые ворота.

Лаврентий позвонил в звонок. Вышел давешний слуга, которого Пронин про себя назвал дворецким.

– о, здравствуйте, опять Вы

– опять я. На сей раз с ордером на обыск, – Лаврентий показал бумагу, полученную от Хофмана еще до его разговора с Борманом, – разрешите пройти?

Дворецкий посторонился и пропустил Пронина внутрь. Сразу за калиткой начинался рай: лужайки, по которым ходили павлины, бассейн, фонтан перед входом в особняк, кариатиды у парадной лестницы, белльвю на чудесную марину, в которой стояло несколько парусных яхт. Сам особняк был выполнен в стиле версальского дворца, только несколько меньше. Из скромности, наверное, – подумал Лаврентий.

Дворецкий уже открыл парадную дверь и пригласил Пронина войти. Там он указал на уютно стоящие вокруг журнального столика кресла, на котором лежало несколько номеров Die Woch и сегодняшний выпуск Фёлькишер беобахтер с Борманом на первой полосе. Лаврентий уже полистал ее сегодня с утра в Гестапо.

Пронин присел, дворецкий услужливо спросил:

– кофе, чай, может, хотите что-нибудь выпить? Есть водка, егермейстер, шнапс, чудесные французские вина

– я бы не отказался от пива. Знаю, что на заводе покойного Шульца делают прекрасное темное пиво.

– сию минуту, – дворецкий удалился и вернулся через минуту с большим бокалом темного напитка, – свежее и холодное

– то что надо. Спасибо большое. Для начала я хотел бы уточнить, как Вас зовут.

– Зигфрид Краузе

– Как?

– Загфрид Краузе

– Вы не родственник Ульриху Краузе и Адольфу Краузе

– да, это мои сыновья

Пронин почувствовал, что удача повернулась к нему лицом, теперь, главное, не вспугнуть

– давно вы с ними виделись?

– на прошлой неделе, они собирались отправиться в Москву. Они у меня работают в МИДе, в службе безопасности.

– и давно они там работают?

– да уж давненько. Адольф лет 7, Ульрих три года наверное.

– какие у Вас с ними отношения?

– хорошие. Они прекрасные сыновья. Постоянно заезжают к нам с матерью, всегда спрашивают, нужно ли чем-нибудь помочь

– помогают?

– если честно, мы живем тут, как у Христа за пазухой. У нас с Аделаидой все есть. Аделаида – это моя жена

– я понял

– поэтому мы просто рады их видеть, а так ничего от них не ждем.

– они близнецы?

– они двойняшки. Совершенно друг на друга не похожи. Адольф больше на Ади, а Ульрих на меня.

– Сколько им лет?

– А почему Вы о них расспрашиваете? Я считал, что вы о герре Альберте хотели поговорить?

– меня интересует все, что касается происшествия с Посольством

– ах да, это нападение, Ульрих мне рассказывал….

– Вы говорили с Ульрихом после происшествия?

– да, он мне звонил из Новгорода, он каким-то образом избежал участи других членов посольства.

– что он Вам сказал по время телефонного разговора?

– сказал, чтобы я не волновался, что он не погиб. Если честно, я не понял сразу о чем он, потому что еще не знал о трагедии.

– во сколько это было?

– не помню, вечером следующего дня после того самого нападения, как я понимаю.

– то есть позавчера?

– не помню, кажется да.

– что еще он Вам сказал?

– да больше, собственно, ничего. Сказал что перезвонит, как приедет в Гитлерград.

– а второй сын, Адольф, не звонил Вам?

– мне нет, – испуганно ответил Зигфрид

– вам нет, а кому звонил? – наседал Пронин, почувствовав, что дворецкий что-то недоговаривает

– я не знаю, я с ним не разговаривал.

– а Вы сами берете трубку, когда кто-то звонит из города?

– нет, у нас есть телефонистка, которая отвечает на входящие звонки и потом перенаправляет их по комнатным телефонам.

– как у вас тут прекрасно все устроено. Можно мне поговорить с телефонисткой

– можно, как только она придет. Она взяла выходной на сегодняшний день.

– ее адрес можно узнать?

– секундочку, спрошу у жены, она здесь экономка и знает адреса всех наших служащих

Загфрид опять отошел и пропадал уже несколько дольше. За это время Пронин изучил подробно передовицу, в которой Борман рассказывает о предстоящих мирных переговорах с Советами. Перевернув страницу Лаврентий обнаружил интервью с Альбертом Шульцем, который рассказывал о начале выпуска сверхзвукового пассажирского самолета на 150 мест Юнкерс ЮС. Из интервью было видно, что компания Юнкерс в надежных руках и смерть предыдущего руководителя не изменит намерений компании оставаться лидером мирового самолетостроения.

Загфрид вернулся, протягивая листок писчей бумаги:

– вот телефон. Ее зовут Анна-Мария. Анна-Мария Циммерман. Адреса, к сожалению, мы не нашли

– ничего, мы найдем, спасибо. Давайте поговорим и о Вашем работодателе

– Альберте?

– да, о нем. Вы тогда сказали, что он улетел на Мадагаскар. Но вот, я вижу, – Лаврентий показал на газету, – что он в Берлине

– он не совершает долгих поездок, просто он слетал туда и обратно

– обратно он не прилетел.

– видимо, какие-то дела в Берлине, приезжал его пилот, завез какие-то подарки, которые ему подарили на Мадагаскаре, не хотите посмотреть?

– нет, спасибо, в следующий раз, если понадобиться.

В принципе, Пронин и так знал, что Шульц младший летал на Мадагаскар всего на сутки, но он хотел уточнить, насколько Зигфрид погружен в дела своего хозяина.

– скажите, а мог бы я поговорить с Аделаидой Краузе, Вашей женой?

– если можно, в другой раз. Сегодня ей не здоровится. Видите, даже я Вас сам обслуживаю, хотя обычно, она это делает сама. Простыла, лежит в кровати.

– а других слуг нет в доме?

– мы их отпускаем, когда хозяева улетают. Иначе у них нет другой возможности отдохнуть. Каких-то регулярных выходных в этом доме не бывает.