Кирилл Лятс - Гитлерград

– скажите, а разве похоронами Максимилиана Шульца никто не занимается?

– в полиции нам сказали, что еще неделю тело будет находиться в морге. Проводят какие-то экспертизы. Когда выдадут, мы займемся похоронами. У нас в общем-то все готово. Герр Максимилиан построил семейный склеп в гроте в дальнем углу своего поместья. Гроб мы уже заказали, его привезут в любой момент. Еду тоже приготовят. Мы все надеемся, что госпожа Барбара объявится, чтобы принять участие в похоронах.

– о ней ничего не слышно? Она не звонила?

– нет, но в полиции сказали, что она не погибла. Больше ничего не говорят.

Ну они больше ничего и не знают, – подумал Пронин, – кто же полицейским все расскажет.

– спасибо за беседу и прекрасное пиво

– с моим почтением

– тогда позвоню Вам завтра. Кстати, нет ли у Вас фотографий Ваших сыновей? Я бы сделал копии и как раз, когда приду пообщаться с Вашей женой, верну оригиналы.

– подождите минуточку, сейчас принесу.

Загфрид опять ушел. Пронин не стал ждать его в доме, а вышел в парк.

– Красота, – подумал он, все есть, дом, слуги, яхты и даже собственный слеп в собственном парке, – не тем ты занимаешься, Лаврентий, он не тем, – подумал Пронин.

– вот, возьмите, – Загфрид нес Пронину две фотографии, – вот это Ульрих, правда, похож на меня?

– да, просто вылитый, – заметил Лаврентий.

– а это Адольф

Лаврентий взял вторую фотокарточку и вздрогнул – на него, и в это просто невозможно было поверить, смотрел Отто Шварцман.

С самолета Авигдор вместе со своей семьей не поехал в центр города, так что, зря их дожидался Лаврентий, а двинул на воронке прямо и направо, в Маленькую Полонию, новый район Гитлерграда, где понастроили кучу многоквартирных домов для переселенцев из Польши, Силезии и небольших немецких местечек.

Здесь гуляла смесь молодых и древних языков: идиш, немецкий, русский, польский, румынский, венгерский, чешский, – всех и не перечислить.

Люди создали здесь обособленный город, в котором даже было свое отделение полиции, мало связанное с гитлерградским, потому что чужим здесь не доверяли и предпочитали общаться только со своими, малополонскими.

Здесь постоянно шла торговля всем, что можно было продать и купить. Здесь торговали любой валютой, любым оружием и любыми наркотиками.

При желании, здесь можно было набрать и строителей, и головорезов. В общем, это было такое место, которое должно было бы быть в любом современном мегаполисе, куда стекаются люди со всего света.

Здесь же был и пересыльный пункт для репатриантов. Тех, кто вернулся из Мадагаскара или других мест по квоте, селили в небольших домиках на берегу реки Волковка у деревни Шушары. Домики были построены на пожертвования компании Рур Хеми в старосаксонском стиле, и могли разместить семьи до 20 человек каждый.

Так как пункт был пересыльный, то первый месяц расходы на проживание репатриантов несла администрация гауляйтера, но домик можно было арендовать и за свой счет на более продолжительный период.

В доме, в котором поселили семью Мейеров, было 6 комнат и общая столовая с кухней. Молодожены, – Авигдор с Рахилью и Мойша с Евой, – взяли себе по спальне. Одну комнату предоставили Соломону Мейеру, еще одну комнату – младшим братьям Авигдора и Евы. Еще две комнаты оставались свободными, так что, при хорошем раскладе, обе молодые семьи вполне могли подумать о детях. И если Ева, действительно, начала об этом мечтать, то Рахиль совершенно была не готова к таким подвигам и рассчитывала еще послужить родине до того, как гнет материнства отберет у нее все силы.

Вообще замужество, так спонтанно произошедшее, Рахиль расценивала только с позиции служения своему народу. Авигдор, конечно, был симпатичный парень, но не вызывал у нее никаких чувств, которые могли бы примирить ее с новым семейным статусом.

На следующее утро все, кроме младших братьев, отправились в центр города – искать работу. Патриарх семьи отправился на Электросилу в надежде получить там работу. Соломон получил пару рекомендательных писем от своих бывших сослуживцев и рассчитывал, что они возымеют действие.

Рахиль откололась от остальных и направилась на Гороховую. Она была полицейской, почему бы ей не рассчитывать на хорошее место в Гестапо.

Ева с мужем пошли в Адмиралтейство, рассчитывая что-то получить у гауляйтера.

У Авигдора была особая миссия – нужно было встретиться с Отто Шварцбергом и определить степень его лояльности. Много воды утекло с тех пор, как с Отто последний раз встречался агент «Синая».

Как ни странно, легче всего дело сложилось у Рахиль. Как только она вошла здание Гестапо на Гороховой, 2, как навстречу выскочил, да почти столкнулся с ней давешний следователь, который встречал их самолет в аэропорту:

– о! Это Вы?! – воскликнул смешной сыщик, – так рад Вас снова видеть. По правде, я очень хотел снова встретиться с Вами, но я даже не знал, как Вас зовут

– Рахиль! – она улыбнулась

– чудесное имя. А что Вы здесь? Что-то случилось?

– я ищу работу. Подумала, вдруг Гестапо нужны люди, знающие определенную специфику

– определенную какую?

– еврейскую специфику. Все таки у вас в Маленькой Полонии большой еврейский квартал, и, я уверена, не все там играют на скрипочке

– это вы правильно уверены. Точно не все. Некоторые играют на наших нервах. А у вас есть опыт сыскной работы или оперативной?

– я работала в полиции на Мадагаскаре

– рекомендательные письма есть?

– конечно! Она протянула письмо от шефа полиции Антананариву, который действительно был жутко расстроен, что теряет такого ценного кадра.

– отлично. Я сейчас очень спешу, но пойдемте, я провожу Вас в отдел кадров, и они обязательно что-нибудь придумают. – Лаврентий взял Рахиль под руку и отвел в большую комнату на втором этаже, что стучали печатные машинки, звенели каретки и шелестели личные дела сотрудников Гестапо.

– Привет, Паула, – обратился Лаврентий к девушке, которая сидела ближе всего к двери

– Привет, Лаврентий

– привел к тебе девушку-полицейскую. Хочет у нас работать. Оформи пожалуйста ее ко мне в отдел на стажировку. С Хофманом я согласую.

– точно согласуешь?

– клянусь своей зарплатой

– хорошо, оставляй свою стажерку, мы с ней поворкуем

– Рахиль, вот Паула, она Вас оформит, а я буду ждать Вас завтра в 8 утра в своем кабинете

– спасибо, герр Пронин

Мойша с Евой зашли в здание Адмиралтейства и притихли, восхищаясь бесподобной архитектурой. Это восхищение прервал один из офицеров СС, охранявших здание:

– простите, Вы к кому пришли?

– мы хотели бы узнать, можно ли устроиться к Вам на работу.