Андрей Лео - Сделай что сможешь 2

Мне Ростовцев подарил револьвер Кольт, по его уверениям только что доставленный из Америки, - самое что ни на есть новьё по нынешним временам. Эх... знал "папуля", чем "сынка" порадовать! Пользоваться им, правда, я не собираюсь (мои лучше), но для коллекции пойдёт - красив, зараза. Истинно ковбойское оружие. Машуле вручили куклу, фарфоровое личико которой и волосы выглядели совсем как настоящие. И тут сестрёнка смогла меня удивить: в Красноярске она с куклами никогда не играла, ей больше с живностью возиться нравилось, а тут вцепилась в подарок с явным восторгом. Мне даже как-то неприятно на душе стало. Неужели я мало баловал ребёнка игрушками?

Свете преподнесли хитро разбирающуюся шкатулку из красного дерева, а Вяземскому достался охотничий набор из серебряной фляги с рюмками, украшенный весьма затейливой гравировкой. Софа подарила Ростовцеву книгу, сорочку и набор носовых платков с вышитым вензелем "МР", мне - перчатки, Светлане - меховую муфту для рук, а Машуле - коробочку шоколадных конфет. Вяземский одарил свою невесту новым, дорогим, пальто, аж из самого Парижу. И кстати, она в нём сразу стала выглядеть как прирождённая дворянка. Ну а Светлана с Машей отдарились собственноручно сделанными тапочками, перчатками и платками.

Перед сном я, как и собирался, заглянул к Светлане с Машей с намерением рассказать новую сказку, но застал одну сестрёнку. Она сидела на кровати, обняв куклу, и на моё появление даже не отреагировала. Присев рядом, я поинтересовался.

- Понравилась кукла?

На меня мельком взглянули, отвернулись и лишь потом, вздохнув, тихо ответили:

- Это память о детстве.

Ничего себе заявочки у девчонки, которой и двенадцати лет ещё не исполнилось! Я с улыбкой её приобнял.

- Уже считаешь себя взрослой?

Мой шутливый тон не поддержали.

- Ты не помнишь. А мне ведь когда-то отец такую же подарил.

Не понял! Какой отец? Её и Мишки, что ли? О-хо-хо... Ну да... я как бы не помню о том времени. А она, стало быть, детством считает жизнь в Питере, когда отец ещё жив был. Во ёлы-палы... получается, всё, что происходило потом, для неё уже и не детство совсем. Эх-х, Машуля... отняли у тебя детство. Надеюсь, бог даст, и мы когда-нибудь посчитаемся с теми, кто это сделал. Во всяком случае, я собираюсь их найти.

- Ушедшее детство, разумеется, жаль, но хорошо может быть не только в детстве.

Ко мне развернулись, прижались, обхватили ручками и прошептали:

- Знаю. Но всё равно... как-то...

Светлана, зайдя и увидя наши обнимашки, замерла.

- Света, я хочу вам с Машей Рождественскую сказку рассказать. Хочешь послушать?

- Конечно.

- Тогда присаживайся и поверь, рассказ будет интересным.

Ах, Рождество! Перефразируя классика, так и хочется воскликнуть: "О Рождество, как много в этом слове для сердца русского сплелось, как много в нём отозвалось"! Да, впрочем, не только для русского, у многих народов этот праздник ассоциируется с неким временем сказочных чудес и волшебства. Именно в Рождество так хочется в них верить. Из глубин подсознания накатывает ожидание улучшений в жизни, мы все ждём, что уж наступающий-то год наконец преобразит нашу действительность самым чудным образом. И тогда уж мы ух-х... Мда... частенько мы обманываемся в своих ожиданиях, но всё равно не перестаём верить в сказку. Верить в возможность изменений к лучшему... Раз за разом... Из года в год.

Сейчас Рождество - семейный праздник, первые два дня святок некоторые петербуржцы и домов-то своих не покидают. Даже в церковь не ходят, считая, что после всенощного бдения они своё за все празднества отстояли. Поэтому начало Рождества и отличается такой тишиной и спокойствием. Нет шумных общественных гуляний. На улицах малолюдно. Пока мы с Машулей и Светланой совершали предобеденный двухчасовой променад по Невскому и набережным, нам встретилось раз в десять меньше народа, чем обычно. Прошлись мы до Исакиевского собора, поглядели на завершение строительства праздничных балаганов и катальных горок, там же посетили единственную, обнаруженную нами, открытую кафешку, согрелись чаем и пошли домой.

Дома за обедом поделились впечатлениями от прогулки, и тут нам Софа со смехом рассказала о здешних христославах. Если в Красноярске на Рождество песни во славу Христа пели мальчишки, то здесь певуны посолиднее. Местный дворник заходил и громыхал басом на всю квартиру, за ним трубочист заглядывал и бездарно фальшивил тонким тенорком, а потом заявилась парочка квартальных полицейских и на два голоса чуть ли не полноценный концерт устроила. Ничего себе! Какое интересное комедийное шоу мы пропустили! Если уж всегда серьёзная Софья Марковна, рассказывая, заразительно смеётся, то мы-то с Машулей нахохотались бы до упаду.

К обеду Вяземский приехал, к вечеру Путиловы зашли, так и пролетел у нас денёк - легко и весело. Второй день святок в семействе Ростовцевых традиционно считается днём сбора всего клана. Естественно, пригласили на эту встречу и нас, только Света с Вяземским поехали в этот раз к его родителям. Опять состоялся обмен подарками, опять мы с Машулей песни пели, а я ещё и стихи читал (как бы старшего Патрушева).

Ну что? Похоже, постепенно мы начинаем вписываться в клан Ростовцевых.

А на следующий день с раннего утра я, по предварительной договоренности с Путиловым, отправился на осмотр его заводов. Николай Иванович заехал за мной в наёмных санях, и мы вместе направились за город. Кстати, своего личного транспорта у Путиловых нет, вот такие они миллионеры. И дома своего у них нет - живут на съёмной квартире, и за границу никогда не ездили, хотя давно бы уже могли - средств хватает. Просто люди такие: у Николая Ивановича одна работа на уме, все деньги в дело вкладывает, ничего на роскошь и развлечения не остаётся, а Екатерина Ивановна его во всём поддерживает. Ха... а ещё я помню из прочитанного когда-то о Николае Ивановиче, взяток он за всю свою жизнь никогда не давал и никогда не брал, чисто из принципа.

Эх... дороги. Что Путиловский или - как в моё время его именовали - Кировский завод, что завод "Аркадия", расположенный за обводным каналом, - это на данный момент далёкие пригороды столицы, поэтому тащились мы в конечном итоге довольно долго. Да ещё рытвины, слякоть и грязь вперемешку с мокрым снегом затрудняли нам дорогу - зимняя оттепель в Питере что в девятнадцатом веке, что в веке двадцать первом, удовольствие хуже некуда. К тому же сейчас булыжные мостовые только в центре города имеются, а чуть от центра отъедешь и попадаешь, можно сказать, в сельскую местность.

Город я узнавал через раз: это здание помню, а что вот это за сооружение, понятия не имею. Странно. Ехали-то мы по Царскосельскому - в будущем Московскому - проспекту, дома которого я прекрасно знал. Хм... или теперь уже надо говорить не "в будущем", а "в той жизни Московскому проспекту"? В этой-то ещё неизвестно, как его потомки назовут. На подъезде к Обводному каналу пошли вообще незнакомые трущобы и сплошняком деревянные дома, а за Обводным и вовсе поля, леса, опять поля и какие-то сады с дачными домиками между них. Какой всё-таки маленький нынче Санкт-Петербург... и какой медленный транспорт.