Андрей Лео - Сделай что сможешь 2

- Александр, не узнаёте?

Николай Иванович показал вперёд и влево. Мы подъезжали к смутно знакомому мне зданию. Опа-на, это ж...

- Новодевичий монастырь.

- О да! Проведаем могилу вашей матушки?

Чёрт возьми! Как я мог забыть, что мать Александра Патрушева захоронена на кладбище Новодевичьего монастыря? Ведь жена Путилова упоминала об этом в разговоре. Ёлы-палы, вот так и горят на мелочах засланные казачки. Ох, Сашок... будь Николай Иванович более подозрителен, могли бы и не сложиться ваши взаимоотношения.

- Конечно проведаем. Я и намеревался заглянуть сюда по дороге. Правда, где находится мамина могила, к своему стыду, уже не помню.

- Ничего, я знаю, как пройти. Мы с супругой здесь изредка бываем.

Ну что ж... Александру Патрушеву необходимо почтить память мамы, а ещё необходимо - уже мне - воздать должное матери того, чьё место я занял. Это, так сказать, мои внешнее и внутреннее восприятия, и пока мы шли, пока договаривались с монашками о посещении кладбища, они сплелись воедино. Над могилой склонились уже не двое в одном лице, а я единый - Я сын и Я тот, кому продолжать род, кому его возвеличивать.

Давал ли я какие-нибудь клятвенные обещания той, чьего сына заменил? Нет. К чему? Просто постоял и прочитал про себя молитву за упокой души. Я и так уже себе установок в уме по Патрушевым наставил выше крыши и без всяких обещаний постараюсь их выполнить.

Дальнейший путь до "Аркадии" пролетел в невесёлых раздумьях о бренности нашего существования. Николай Иванович не тревожил, догадываясь о ходе моих мыслей. И лишь памятник "Нарвские ворота" меня немного отвлек. Впрочем, разглядывал я его недолго: мы свернули, чуть не доехав, на дорогу, которая в будущем будет называться Лиговским проспектом. Нынче это, правда, не проспект, а маленькая дорожка, идущая вдоль Лиговского канала.

Опытовый заводик Путилова расположился недалеко от соединения Обводного канала с Невой, рядом с императорским фарфоровым заводом. По размерам не больше Красноярского механического, даже рабочих почти как и у нас - восемьдесят шесть человек. Производит он в данное время новые рельсы, мелкосортное железо для рельсового крепежа и пудлинговую сталь для Путиловского завода. Как похвастал Николай Иванович, сталь очень мягкую, годную даже на паровые котлы. Хм... надо взять на заметку. Как прибудут в Питер мои красноярские архаровцы, договорюсь о её закупке. Раз уж я в Сибири из такой стали паровики делал, то могу и здесь тем же заняться.

Из оборудования на заводе имеется шесть пудлинговых, или - как их тут иногда называют - "передельных" печей (в них переделывают чугун на железо и сталь). Также действуют две сварочные печи, паровой молот с приводом от паровой машины в сорок лошадиных сил и рельсопрокатный стан, или, по-нынешнему, вальцовня. Как я понял из пояснений Николая Ивановича, и Путиловский завод, и завод "Аркадия" работают круглосуточно и постоянно в три смены, не смотря ни на какие праздники и выходные, иначе слишком накладно выходит остужать печи и разогревать их каждый раз по новой.

Мда... сочувствую местным работягам. Пашут в этом огненном пекле по восемь часов в сутки, имея всего один выходной в неделю. Механизации труда нет и в помине, всё руками и в темпе. Блин, адова работа! Годная только людям, сильным телом и духом. Да-а, Сашок, вот он суровый оскал империализма! Чем ближе к индустриальным центрам находится производство, тем интенсивней эксплуатируются работники. У нас в Красноярске трудягам намного вольготнее живётся. Хм... а ведь и там на судоверфи придётся вводить похожий режим работ. По-другому никак не получится. Тот же мартен или домну останавливать можно лишь изредка, на профилактику. Охо-хо... да уж...

Путилов провёл меня по всему предприятию и дал полюбоваться на современную технологическую цепочку изготовления рельс. Между прочим, и "Аркадия", и Путиловский выпускают сейчас такой шедевр проката, как железный рельс со стальной головкой, по прочности превосходящий все производимые рельсы в мире. И что ещё важно для России, путиловский рельс, в отличие от тех же английских и немецких, сильные холода выдерживает, не лопаясь. А придумал и создал этот шедевр Николай Иванович, до него в мире считали невозможным сварить сталь с железом.

- Да, Александр, мои рельсы дороже западных железных, но выгоднее. Дорогие-то они дорогие, но пятнадцать лет прослужат, а дешевые западные - всего два-три года, а то и год. По использованию выходит, велика разница, а в деньгах нет. Мои рубль восемьдесят восемь копеек за пуд идут, а западные с пошлиной - рубль пятьдесят шесть. Вот и считай. Опять же стальные западные лет десять служат, а стоят два рубля семьдесят копеек.

- А свои стальные собираетесь делать?

- Конечно. В прошлом году я построил первый в России Бессемеровский аппарат, в этом построю второй - в два раза больший, а через год-полтора мартен поставлю. Вот тогда и пойдёт сталь рекой. И кстати, домна твоя мне тут ой как нужна будет.

- Хм... сделаем.

Создание новых рельс - процесс настолько захватывающий, что у меня от печального настроения, навеянного кладбищем, довольно быстро не осталось и следа. Сначала в пудлинговой печи растапливают чугун, потом его прямо в печи начинают перемешивать специальными железными штангами весом в десять килограмм. Во время этого процесса на штангу налипают сгустки преобразовавшегося железа и образуют тестоподобную крицу-ком, которая весит под сорок кило. Эту крицу вынимают из печи, соскабливают со штанги и на железной тачке везут к паровому молоту. Молот начинает прессовать крицу: сначала слегка, далее всё сильнее, и под конец уже дубасит по ней в полную силу, да так, что после каждого удара шлак в виде огненных брызг разлетался во все стороны. Затем ещё не остывшую крицу прокатывают сквозь вальцы, и таким образом получается плитка довольно жёсткого получугуна-полужелеза.

Дальнейший её путь зависит от того, для чего она нужна: если на производство стали или более мягкого железа, то процес плавления повторяется, но уже в другой пудлинговой печи; если на производство рельс, то плитку просто везут к сварочной печи. И вот возле неё встречаются уже все компоненты будущего рельса. Там они складываются одно на другое и создаётся - как здесь говорят - пакет. Сверху - плитка стали, внутри - плитки мягкого железа, внизу - плитки железа большей твердости.

Дальше собранный пакет кладётся в сварочную печь и накаливается. Уже раскалённым он прокатывается сквозь нажимные вальцы и нагревается вторично и, наконец, прокатывается сквозь черновые и беловые вальцы, из которых выходит уже настоящим рельсом. Рельс этот ещё в раскаленном виде подставляют под круглую пилу, и она, визжа и рассыпая искры, опиливает его с двух концов в требуемый размер. Сразу же в нём пробиваются дыры под связующее крепление, и рельс готов.