Олег Кожевников - Император [litres]

– Ну что, граф Джонсон, пожрали царской икорки? Пора это угощение отрабатывать! Иди, облачайся в свой лучший костюм, скоро Гришка автомобиль к самому крыльцу подаст. Я посмотрел в окно, грузовики спецгруппы уже стоят, готовые к царскому выезду. Максим уже, наверное, пошёл в гараж за «Роллс-ройсом», по крайней мере мне об этом сказал Первухин. Он тоже пошёл в свою комнату надевать парадный мундир. Так что, Кац, все готовятся к предстоящему выезду, только мы с тобой тормозим – жрём чёрную икру.

– Так иди, облачайся в свой парадный мундир. Мне-то надеть тройку плёвое дело, а с твоими аксельбантами нужно полчаса разбираться. Вот допью чай с последним куском пирога, и пойду в свою конуру наряжаться к этому шоу. Времени ещё полно, мы поедем на автомобиле, а значит, за час домчимся до Зимнего дворца.

– Ну, ладно, Кац, добивай свой пирог, но только смотри не жалуйся, что нет туалетной бумаги, да и лопухов в это время года не найдёшь. Вообще-то будет интересно, если министр двора появится в Зимнем дворце в грязных штанах. Ха-ха-ха!

Продолжая посмеиваться, я направился в гардеробную комнату надевать, можно сказать, церемониальный костюм. Со ставшей мне уже привычной полевой формой генерал-лейтенанта этот петушиный наряд имел мало общего. Хорошо, что я его уже примерял, поэтому облачился в этот расфуфыренный мундир даже без помощи Первухина. Вот только не хватало Димы, чтобы поправить спутавшиеся аксельбанты. Нужен был сторонний человек, чтобы мой наряд принял истинно императорский вид. Я направился обратно в кабинет, но Каца там уже не было, пришлось обратиться за помощью к дворецкому, который, как обычно, сидел в комнате адъютанта. Идея воспользоваться помощью Пахома оказалась весьма мудрой. Старый служака дома Романовых в тонкостях знал, как должен выглядеть подобный павлиний костюм, и через несколько минут к моему наряду не смог бы придраться даже сам обер-церемониймейстер двора.

И вот я, важно переваливаясь, направился во двор. Предварительно, естественно, посмотрел в окно. На площадке рядом с крыльцом уже стоял «Паккард» и суетились мои сопровождающие. Вернее, суетились Первухин и поручик Силин, наряженный в казацкую форму с пагонами есаула. Он что-то указывал своим разведчикам, остающимся на охране объекта. Сюрреализм какой-то – есаул, опирающийся на шикарное авто, что-то приказывает стоящим напротив солдатам пехотинцам. А одетый в парадную форму офицер самозабвенно гогочет, окружённый нижними чинами в непонятной форме – синие галифе, расстегнутая чёрная кожаная лётная куртка с виднеющейся из-под неё тельняшкой. Нелепый вид смеющегося офицера подчёркивала сбитая на затылок фуражка и виднеющийся из-за этого рыжий чуб. А вот Кац и Максим стояли спокойно и о чём-то между собой беседовали. Одним словом, народ развлекался как мог в ожидании Михаила Второго. Да, вот так с недавних пор я стал называть сам себя. Всё не мог поверить, что именно я становлюсь главным на одной шестой части суши. Как когда-то во время переписи написал Николай Второй, называя себя «хозяином земли Русской». А вот теперь я, Михаил Второй, становлюсь этим хозяином. Это определение для «я» как-то не катило, а вот если назваться Михаилом Вторым, то это не разрывало на атомы мой мозг.

Когда спустился и вышел на улицу, то первым делом устроил смотр своей свиты. В выявлении возможных недочётов я надеялся, прежде всего, на опыт Пахома, а не на своё представление, как должны выглядеть люди, участвующие в таком мероприятии, как коронация нового императора. Старого дворецкого для этой инспекции я привёл с собой, сняв его временно с дежурства у телефона. Пахом не нашёл больших огрехов в нарядах моей свиты. Даже Первухин отделался только одним замечанием на не совсем правильно надетую фуражку. А всё потому, что при моём появлении он, даже не снимая фуражки, просто нахлобучил ее, закрывая козырьком свой модный чуб. Одним словом, проверку опытного знатока дворцового этикета и формы одежды посетителей дворца императора ребята прошли. И я с лёгким сердцем скомандовал:

– По машинам.

Как обычно, в автомобиле, когда мне не мешал Кац, я по фронтовой привычке дремал. А сейчас мой друг сидел на переднем сиденье, откуда вести наши не предназначенные для чужих ушей разговоры было нельзя. Хотя, конечно, водитель Григорий был проверенным человеком и допускался до многих секретов, но тайну, что мы не из этой реальности, мы с Кацем блюли строго и говорили о планируемых мерах по коррекции истории только наедине. Так что когда я уселся в одиночестве на заднее сиденье «Паккарда», то через пару минут уже задремал, так что мне показалось мгновением то время, которое мы добирались до места встречи с джигитами Ингушского полка и конными ординарцами, исполняющими роль камер-казаков. В какой бы прострации я ни находился, но фронтовая привычка сработала мгновенно, как только «Паккард» остановился. И как на фронте, я не остался в салоне автомобиля, а, выбравшись, начал раздавать указания, как раньше делал у себя в корпусе.

Наверное, я был несколько неадекватен, когда вышел из мягкого салона «Паккарда», так как с ходу начал указывать, кто за кем будет двигаться, не обращая внимания на подходящих ко мне господ. Только когда ко мне обратился один из господ, я посмотрел на этого наглеца, посмевшего без разрешения охраны или адъютанта приблизиться к императору. Посмотрел и чуть не потерял равновесие, слава богу, что ещё не захлопнул автомобильную дверь и смог на неё опереться. А увидел я, что ко мне обратился с приветствием барон Штакельберг. Обер-церемониймейстера двора я ожидал увидеть, только когда доберусь до Зимнего дворца. Именно там я собирался неукоснительно следовать всем церемониям, о которых мне рассказал барон. А до этого действовать так, как себе представлял безопасный проезд в городских условиях командир кавалерийского корпуса. Расставить сопровождающих кавалеристов не для помпезного проезда по городу, а для эффективного отражения нападения на царский кортеж. И вот мой замысел летит в тартарары. Ничего не попишешь, главным в вопросе соблюдения церемонии является барон, как он скажет, так и придётся делать. Я подумал, что зря выбрался из автомобиля. Сидел бы себе и дремал, как истинный монарх, в тепле и уюте. Так нет, не захотел быть оловянным солдатиком, решил показать, что я сам без всяких подсказок способен добраться до Зимнего дворца. Тупила, для тебя это игра, а люди этим живут, и коронация императора – венец их карьеры. Тот же барон Штакельберг всю жизнь готовился стать обер-церемониймейстером двора и провести на высшем уровне церемонию обряда помазания и венчания на царство нового императора. Вот он и старается, как может. Посчитал важным связаться с командиром Ингушского полка и лично принять участие в церемонии сопровождения кортежа императора.