Олег Кожевников - Император [litres]

Всё своё негодование сложившейся ситуацией я успел высказать Кацу за то небольшое время, которое потребовалось «Паккарду», чтобы подъехать к парадному входу во дворец. Выбравшись из автомобиля, я несколько удивился количеству встречающих нового императора. Как будто и не уезжал с Дворцовой площади Зимнего дворца. А что? Шеренги солдат в парадной форме присутствуют, толпа барышень в пышных платьях тоже. Именно от толпы празднично одетых гражданских послышалось скандирование – «да здравствует император Михаил». Чувствовалась работа режиссёра, который пообщался с челядью дворца и персоналом находящихся неподалёку царских мастерских, на территории которых сейчас располагался гараж. Именно из челяди царской усадьбы и работников мастерских и состояла эта толпа гражданских. А среди военных я, к своему удивлению, увидел не только новых бойцов спецгруппы и джигитов, оставшихся охранять дворец, но и солдат мехгруппы. А это означало, что генералу Попову уже удалось взять под контроль ситуацию в Кексгольмском полку, и силовая поддержка бронеавтомобилей ему не нужна. Ну что же, это было хорошо, не в том смысле, что можно было усилить охрану резиденции и меня лично, а в том, что теперь не нужно было звонить Николаю Павловичу и отзывать нужных для бронирования лимузинов людей. А в последние полчаса я об этом только и думал, при этом пытался вспомнить фамилии мехгрупповских кулибиных. Имена помнил, а вот фамилии нет. Не скажешь же генералу Попову: «Слушай, Палыч, направь-ка ко мне в Гатчину Петю-механика». Николай Павлович, конечно, найдёт этого Петю даже по такой информации, но у генерала задача на порядок важнее, чем искать Петь и терять на это драгоценное время. Вот я и мучился, пытаясь вспомнить фамилии мастеровитых ребят из мехгруппы. А тут и мучиться не надо – вон трое из этих орлов стоят в передней шеренге солдат мехгруппы.

Все эти мысли не помешали мне повести себя как настоящий император. А именно – так, как говорил барон Штакельберг. Сначала приветственно помахал толпе гражданских, а затем, подойдя к солдатскому строю, прошёлся вдоль него, придирчиво оглядывая выстроившихся бойцов, и гаркнул:

– Благодарю за службу, братцы!

Выслушав ответный рёв солдатского строя, я добавил:

– Жалую каждому по двадцать рублей.

После этого заявления рёв солдатских глоток оглушил даже меня, не говоря уже о стае голубей, испуганно взвившихся в небо. И это искреннее выражение солдатских эмоций внесло в мою душу спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Эту уверенность, что всё будет хорошо и мы с Кацем всё-таки прорвёмся, я пытался вселить в себя всю дорогу после нападения террористов. Пытался скрыться от неуверенности и какой-то обречённости, выстраивая умозрительные комбинации, чтобы хоть как-то противостоять прессу истории. А сейчас до меня дошло, что не такие мы с Кацем и беспомощные, коль у такой массы людей вызываем положительные эмоции. Комбинациями историю не изменишь, а вот если масса людей настроена поддержать продвигаемые популярным лидером действия, то и история потечёт по тому же направлению. Главное, быть твёрдым и последовательным и не прогибаться под изменчивые обстоятельства. Вот здесь меня приветствует (и, видно, от души) более пятисот солдат, готовых ради Михаила Второго драться с любым врагом, И это не тыловики, составляющие большую часть гарнизона Петрограда, а обстрелянные, дисциплинированные бойцы – настоящие ветераны. Что же мы, допустим, чтобы германцы раздраконили нашу страну? Да не в жизнь!

С этой мыслью я и направился к парадному входу во дворец, сопровождаемый, как и положено императору, целой свитой. Правда, из тех, кого можно называть придворными, там были только дворецкий Пахом и управляющий имением Поликарп Иванович. Наверное, придворным теперь можно было называть и Каца, всё-таки многие считали его министром двора и особой, приближённой к императору. И именно эти три человека были одеты в гражданскую одежду, остальные в шинелях и с болтающимися на боку саблями. Так как офицеров было много и ножны часто звякали, соприкасаясь с себе подобными, поэтому наша процессия шла под специфический аккомпанемент. Меня вся наша процессия порядком раздражала, но я терпел, решив до конца выполнить все ритуалы, запланированные бароном Штакельбергом. Слава богу, терпеть мне пришлось недолго. Наш, можно сказать, крестный ход закончился у крыльца, а на него поднялось только четверо, да и то дворецкий, после того как распахнул врата дворца, остался внизу. Ну а мы с Кацем, сопровождаемые Максимом, направились на второй этаж. А дальше всё пошло по заведённому порядку – как обычно. Мы с моим другом направились в кабинет обсуждать все, что сегодня случилось, а Максим – дежурить у телефона в приёмной. Одним словом, можно было забыть о церемониях и заняться делом. А самым важным на данный момент делом я посчитал обеспечение хотя бы пассивной защиты во время передвижений на автомобилях меня и Каца. Несмотря на испытанную недавно эйфорию и ощущение силы и неуязвимости под защитой преданных императору ветеранов, подспудное чувство опасности от обстрела из засады осталось. Вот я и развил кипучую деятельность, чтобы исключить опасность поражения от шальной пули особо ценных пассажиров «Паккарда» и «Роллс-ройса». Этими пассажирами могут быть не только я или мой друг, но и другие люди, от ликвидации которых история может пойти не так, как виделось нам с Кацем.

После того как я рассказал ему о своей идее, то вместо поддержки своего друга, который обычно меня ругал за непредусмотрительность и действия на авось, встретил непонимание и крик о том, что он не может даже дня обойтись без автомобиля. Слишком много дел, и для их продвижения требуется ездить по многим объектам, расположенным далеко друг от друга. В конце своего эмоционального монолога Кац заявил:

– Михась, ты можешь делать из своего «Паккарда» хоть танк, а «Роллс-ройс» не нужно трогать. Джонсон малоинтересен для вражеских спецслужб, и вряд ли наши радикалы будут устраивать покушения на меня. Рылом, так сказать, не вышел! Я же не император и во властных структурах не засветился. Серая мышка на фоне богатыря, меняющего историю. Так что насчёт своей безопасности ты прав, а я уж постою где-нибудь сбоку.

– Да ты серый кардинал, а ни разу не мышка. И если у противника имеются грамотные аналитики, то наверняка они уже это поняли. К императору подобраться всё-таки сложно, а вот к его серому кардиналу гораздо проще. Вспомни про Распутина, он тоже не занимал никаких властных постов. Только болтал о губительности войны для России, так МИ-6 организовало его ликвидацию. А ты не болтаешь, ты делаешь весьма неприятное для Великобритании дело – взял на себя продвижение идеи по организации государства Израиль. Зуб даю, что за такую деятельность они кого хочешь угрохают. И даже предпочтут устранить своего бывшего соотечественника, чем русского царя. Михаил ещё им нужен, чтобы продолжить войну с Германией, а вот Джонсон для этого бесполезен. Так что ты ещё в большей опасности, чем я. Германские боевые группы мы здорово проредили, а вот агентурой МИ-6 даже не занимались. Так что придётся тебе посидеть со мной в Гатчине, пока не сделают бронекапсулу в «Роллс-ройсе». Если край как нужно куда-то выехать, отправишься на «Форде» спецгруппы. Ты же не император, и тебе не зазорно съездить в Петроград на грузовике. Это я не имею права терять имидж императора и обязан передвигаться по Петрограду на лимузине или в карете с вензелями. Вот она горькая доля императора, чёрт её дери.